Тени под сердцем неба — страница 25 из 32

— Я очень… проголодался, — сказал он. Голова резко повернулась к ним, зрачки сузились перед броском. — Заклинатели вкусные.

Все это уже было. Как будто кто-то выхватил сцену из их воспоминаний и решил повторить.

Зверь Чжи двигался плавно, грациозно, несмотря на размеры. Хвосты медленно покачивались в такт его шагам, когда он шагнул ближе.

Цзяньюй рванулся вперёд, встал между Яохань и чудовищем.

— Не подходи! — прорезал тишину его голос.

Тем временем Чжи прыгнул. Земля задрожала от удара огромных лап. Цзяньюй пригнулся, создавая защитную стену из корней. Это получилось легко, в отличие от прошлого раза. Лес вокруг помогал.

В лицо ударила волна гнили и холода.

— Хотя бы ведёт он себя предсказуемо… — пробормотал он, содрогаясь от удара лапы по барьеру.

Он рванулся в сторону, уводя внимание чудовища. Удар хвоста прошёл в сантиметре от его плеча и снёс половину могучего дерева. Яохань зашла с другой стороны и направила на зверя огненный вихрь — но одна из морд повернулась и поглотила его вспышкой темноты.

Чжи поднялся на задние лапы. Тьма, пульсировавшая в его груди, начала расширяться. Из теней сформировались щупальцы.

— А вот этого раньше не было…

Цзяньюй, даже в самых отвратительных снах, не мог представить, что и без того омерзительное существо способно стать ещё хуже.

— Осторожно. Это не просто иллюзия!

Юншэн хоть и окликнул Цзяньюя, всё же он кое-что заметил.

Зверь, казалось, реагировал только на юных заклинателей, игнорируя остальных. Возможно его манила кровь смертных. А возможно дело было в том, то Пустота выдернула этот фрагмент из их воспоминаний. В прошлый раз ни Байсюэ, ни Юншэна не было рядом в момент нападения зверя.

Большая ошибка.

Юншэн стоял неподвижно и наблюдал, как Чжи приближается к Цзяньюю и Яохань. Тьма клубилась в груди чудовища, но, когда в воздух взметнулись огромные теневые щупальца, он сорвался с места.

Копьё возникло в его ладони, вспыхнув серебром.

— А Пустота не учила тебя смотреть по сторонам, — тихо сказал Юншэн, не ожидая, что его услышат, и с силой метнул его.

Копьё пронзило воздух со свистом. Оно вонзилось в гущу щупалец, точно туда, где бурлила тьма. Древко удлинилось в полёте, утолщаясь, соразмерно врагу — и пригвоздило зверя к земле.

Оглушающий рёв вырвался из всех девяти глоток разом. Щупальца и все девять хвостов хватали воздух и бились по земле, пока зверь пытался освободиться.

— Сейчас! — крикнул Юншэн.

Байсюэ, стоявшая чуть в стороне, подняла руку. Из кончиков её пальцев сорвались ленты бледного света, разрезая тьму. Свет вытягивался в сверкающие линии, а из этих линий начали рождаться клинки из кристально чистого льда.

Поток мечей хлынул на чудовище сверху настоящей карой небес. Сразу несколько десятков опустились разом все девять голов. Удар за ударом, с безжалостной точностью.

Зверь взревел, попытался поднять хвосты, метнуться в сторону, но копьё прочно удерживало его на земле, а ледяной дождь не прекращался. Тьма вырывалась через новые раны на его теле, но не успевала затянуть их. Он захлёбывался собственной яростью.

И не было спасения.

***

Яохань застыла, почти не дыша, наблюдая, как небо превращается в лезвия. Хоть она уже и видела, как сражалась Байсюэ, но впервые — в таком масштабе.

Первый раз, когда они столкнулись с Чжи, она была без сознания. Очнулась уже после того, как богиня вмешалась. И то, что рассказывал Цзяньюй, казалось чем-то средним между героическим эпосом и сказкой. Друг был мастер приукрасить и добавить пафоса.

Теперь она видела это сама. И с каждым мечом в её груди расползалось чувство, похожее на ужас.

Как она — обычная смертная, пусть даже с искрой божественной силы, которую ей передали, сможет противостоять Пустоте, если вот так выглядит настоящий бог в бою?

А если вся эта надежда на неё — ошибка?

Она не заметила, как пальцы сжались на рукояти меча. Она всё ещё держала его наготове, но его кончик слегка подрагивал.

— Эй. — Рядом оказался Цзяньюй. Он говорил негромко, но в голосе было то упрямое тепло, что всегда заставляло её возвращаться в себя. — Не смей думать, что ты слабее.

Она посмотрела на него. Он не улыбался. И в его взгляде не было ни тени сомнения.

— Даже если ты не можешь призвать тысячи мечей… у тебя есть другое. Не сравнивай себя с Байсюэ. Она была создана спасти этот мир. Ты же — выбрала. Это не слабость. Это твоя сила.

Яохань смотрела на него, и дрожь внутри понемногу отступала. И хоть сомнение до конца не исчезло, слова друга отозвались в её сердце, и впервые за всё время в этом проклятом лесу ей стало чуть теплее.

Она кивнула — то ли себе, то ли Цзяньюю.

Она просто человек. Но она и не должна быть богом. Она просто должна оставаться собой.

***

Всё стихло. Последний рёв оборвался с подвыванием порванной струны. Тело Чжи застыло, а затем осыпалась хлопьями чёрной пыли.

На том месте, где секунду назад лежал распластанный исполин, возникла арка из серо-зелёного камня.

— Что-то новенькое, — хрипло выдохнул Цзяньюй, всё ещё тяжело дыша после боя. Как и в прошлый раз, он обошёл арку, коснулся камня. Холодный, но вполне реальный. — Как будто нам специально показывают путь. Заманивают?

Юншэн подошёл ближе, провёл рукой по краю арки. Его брови сдвинулись, но он ничего не сказал.

— Что теперь? — спросила Яохань, стараясь держаться спокойно.

Юншэн заглянул внутрь. Там клубилась тьма, манящая и пугающая. Что было за ней — конец пути или ещё один иллюзорный фрагмент, он не знал.

Пространство вокруг приняло решение за него: оно начало сжиматься. Деревья прогнулись под невидимым давлением, и, треснув под собственным весом, сломались. Щепки полетели куда-то вверх, смешиваясь со снежинками.

— Этот фрагмент мира разрушается, — сказала Байсюэ. — Зверь был опорной точкой, когда его не стало, то и нечем стало поддерживать эту иллюзию.

Сейчас они будто оказались внутри мешка, который кто-то завязал и начал сжимать снаружи.

— Быстрее! — скомандовал Юншэн. Он резко развернулся и первым шагнул в арку. Выбора всё равно не было.

Один за другим все остальные бросились следом.

За их спинами лес начал складываться сам в себя. И в тот миг, когда последняя фигура прошла сквозь арку, мир заснеженного леса, оставшийся позади, исчез.

Глава 26. Школа, которой не было

Когда Яохань открыла глаза, её первым порывом было воскликнуть: «Мы дома!»Это был знакомый коридор, ведущий из зала старейшин Школы Пяти Циклов. Стоило только пройти чуть дальше — и можно выйти прямо в главный двор!

Она бросилась вперёд. Пальцы скользнули по стене — прохладной, гладкой, но привычной на ощупь.— Цзяньюй, смотри! Неужели мы вернулись! — радостно воскликнула она через плечо.Но, подбежав к дверям, замерла.

Они не были деревянными. Вместо привычных створок её ждал гладкий серый металл, покрытый узорами.

Прежде чем Яохань успела коснуться поверхности, двери бесшумно разошлись в стороны.

— Что?.. — выдохнула она, отступив на полшага.

Как она и ожидала, двери вели в главный двор. Но всё вокруг было знакомым и незнакомым одновременно.Перед ней высились здания, по форме напоминавшие павильоны школы, но построенные не из дерева и камня, как прежде. Всё выглядело как нагромождение металлических блоков и серебристых зеркал. Некоторые стены были прозрачными — сквозь них можно было разглядеть людей внутри!

Яохань вышла на улицу, обернулась и посмотрела на здание, которое приняла за павильон старейшин. Оно выглядело так же, как и соседние строения: форма привычная, но материалы — странные. Над входом висела прямоугольная табличка, светившаяся ярко-жёлтым. На ней действительно было написано: «Зал Совета».

Цзяньюй нагнал её и тоже застыл с раскрытым ртом.— Это не наша школа, — пробормотал он.

Юншэн и Байсюэ показались из коридора. Двери перед ними тоже разошлись в стороны, хотя никто к ним не прикасался.

Каким-то непостижимым образом им удавалось сохранять спокойствие и достоинство — наверное, для этого надо быть богами. Но, судя по выражениям лиц, они тоже были удивлены. Особенно Юншэн, который много лет выдавал себя за ученика этой школы и отлично знал её планировку и облик.

Главный двор был расчерчен прямыми линиями дорожек, по краям которых тянулись тонкие полосы света, будто обозначающие направление. Они были ярче обычных фонарей — наверное, хорошо помогали ориентироваться ночью.

Юншэн осторожно наступил на одну из таких линий и потыкал её носком сапога. Но ничего странного не почувствовал, словно они были неотъемлемой частью дорожки.

Из-за поворота вынырнула группа девушек — человек шесть. Они были нарядно, но совсем непривычно одеты: ткани ярких оттенков делали их похожими на стайку редких бабочек. Их плечи были открыты, ноги — почти целиком на виду, потому что юбки едва достигали колен. Как будто они не по школьному двору шли, а в купальню!

У одной девушки волосы были ярко-синего цвета, а у нескольких — вообще короткие, едва до подбородка. При этом ни на монахинь, ни на преступниц, ни на рабынь девушки похожи не были. Волосы — как и всё тело — были даром родителей, святым заветом предков. Отрезать их — значит отвергнуть своё происхождение, унизить тех, кто дал тебе жизнь. До чего же дошли нравы, что в Школе Пяти Циклов такое допустимо?!

Цзяньюй уставился на них, приоткрыв рот. Яохань пихнула его в бок, чтобы не пялился. Даже не столько из смущение. Вдруг это безумие, и оно заразно?

Только вот девушки улыбались, весело болтали друг с другом, и явно не чувствовали ни стыда, ни страха.

— Это что, боги? — спросила она у Байсюэ, стоявшей рядом. Может, у них так было принято одеваться? Хотя она ни разу не видела Байсюэ или Юншэна в подобном виде. Но кто же знает, какие там были нормы морали...

— Точно нет, — отозвалась та. — Обычные смертные.

Обычные?..