А сейчас… Они сами создали нечто новое, чего не было раньше. Смертную с силой богов.
Юэцзинь действительно уже не был собой. Но что если…?
Тонкая, хрупкая надежда, которую Яохань давно должна была отбросить, но… Её кровь уже один раз смогла дотянуться до осколка сознания падшего бога здесь, в мире смертных. И это не было сном или иллюзией. Он сам заговорил с ней. Он помнил своё имя. Что, если и в мире богов что-то от него осталось? Ведь именно там всё случилось.
Её рука легла на запястье Юншэна. Он замер, скорее от неожиданности, что кто-то посмел остановить его.
— Скажи, мир богов…от него хоть что-то ещё осталось?
Юншэн кивнул, не понимая, куда она клонит.
— Тогда… отведи меня туда. Прямо сейчас! — Яохань перевела взгляд с него на Юэцзиня. — В мир богов. К месту, которое было ему дорого. — Она чуть запнулась, но продолжила: — Я уверена, что ты знаешь. Он был твоим другом, верно?
Юншэн замер. Эти слова — «был другом» — отозвались в его памяти болью.
— Был. Когда-то.
— Тогда помоги мне найти это «когда-то». То место, где он мог быть… собой. Где он ещё помнил, кто он. — Она шагнула ближе. — Если я смогу добраться до той части его души, которая ещё не поглощена… может, я смогу остановить всё это.
Юншэн смотрел на неё, и на миг в его взгляде мелькнул страх.
Смертная, и всё же хочет вести нас туда, где даже боги сдались.
— Ты хочешь войти туда. Сейчас, когда Врата уже открываются?
— Да, — сказала Яохань. — Потому что, если мы просто будем драться, мы проиграем. Ты сам рассказывал про ваши прошлые жизни. А сейчас у вас есть я. И я уже однажды смогла поговорить с ним. Я хочу попробовать ещё раз! Байсюэ создала меня, чтобы найти другой путь.
Юншэн долго смотрел на неё.
Сколько раз мы начинали всё сначала. И всё равно не смогли изменить судьбу. А ты… дитя обоих миров. Ты не отступаешь.
Наконец, он кивнул.
— Тогда идём. Я помогу.
Глава 29. Юэцзинь
Байсюэ всё ещё сражалась в одиночку, окружённая отблесками света и тьмы.
Яохань проследила за взглядом Юншэна. Понятно, почему он медлил.
— Ты сомневаешься?
Он отвёл взгляд.
Сомневался ли он? Конечно. То, что сказала Яохань, имело смысл. Но он не был уверен, что путь, который предложила смертная — не просто красивая, отчаянная иллюзия.
А ещё это означало, что он оставит Байсюэ сражаться одну.
Но она знала, на что шла. И она вовсе не беззащитна. Хотя после ранения стрелой тьмы её силы были нестабильны, но она всё же не обычная богиня. Она сосредоточие сил сотен других богов.
Юншэн взглянул в глаза Яохань.
— Ты веришь, что сможешь достучаться до него?— Верю, — ответила она, не отводя взгляда.
Байсюэ на мгновение обернулась, словно почувствовала их разговор. Их глаза встретились. И Юншэн впервые не бросился к ней.Будучи назначенным её стражем, он уже столько раз пытался её защитить. Но, может, потому, что он не умел отпускать и доверять, всё повторялось.
Байсюэ не просто так придумала этот план, решила довериться смертным.
Юншэн поднял руку. Его пальцы очертили в воздухе незримый знак. Пространство перед ним расслоилось, открывая проход в иную реальность. Воздух наполнился запахом золы.
— Держись крепче, — сказал он, взяв за руку Яохань, а она, не колеблясь, шагнула за ним.
Они исчезли.
***
Мир, что когда-то сиял тысячей звёзд и был отражением божественного порядка…
Теперь от него осталась только пыль.
Перед ними раскинулись руины небесного дворца. От роскошных залов и галерей остались лишь изломанные каменные рёбра.
Юншэн делал вид, что ему безумно интересно рассматривать камешки под ногами, потому что находиться в этом месте причиняло ему почти физическую боль. Он помнил, как в утреннем свете лучи играли на водах зеркального пруда перед дворцом. И как Юэцзинь однажды уронил туда свиток, на который тут же слетелась стайка блестящих рыбок, решивших, что это еда.
— Знаешь, Яохань… Когда мы жили здесь, я думал, что этот мир вечен. Что, как бы мы ни ошибались, всё равно найдётся кто-то, кто поправит ход вещей.
Яохань молчала. Слов не было. Только горечь. Каким бы ни был прекрасным этот мир в прошлом, сейчас в нём не осталось ни единой живой души.
Но времени на воспоминания не было.
— Скажи, — заговорила она, — где-то здесь была комната… похожая на зал с книгами? Там ещё был большой стол и карты звёздного неба…
Юншэн резко повернулся к ней. Его глаза вспыхнули:— Да. Ты… ты описала его точно. Это была библиотека в западной части дворца. Там мы с Юэцзинем проводили много времени.
— Мы можем туда попасть? Я чувствую, что это место важно.
Юншэн кивнул.
— Да. Это недалеко. Здесь всё рухнуло, но я знаю, как туда пройти.
Он протянул ей руку, и они двинулись вперёд по треснувшим плитам, минуя исковерканные арки и осыпавшиеся стены. Мир вокруг них был мёртв, окончательно и бесповоротно, ведь даже перезапуск цикла времени не смог вернуть его к жизни.
Юншэн шёл медленно. Под ногами хрустели не камешки, а осколки собственной памяти.
— Здесь, — сказал он, наконец.
Того величественного зала библиотеки, который запомнила Яохань из своего виде́ния, больше не было. Перед ними раскинулась огромная каменная площадка: ни стен, ни потолка, ни полок с книгами. Остался лишь мозаичный пол с некогда красивыми узорами из звёзд и стилизованных облаков. Плитка выцвела и покрылась толстым слоем пыли.
Яохань прошлась по бывшей библиотеке. Она и сама не знала, что ищет, но чувствовала, что ответ где-то рядом.
Юншэн всё это время шагал следом, не говоря ни слова. Он будто заново переживал всё то, что так долго и старательно хранил в себе. Его лицо было напряжено, взгляд затуманен. Но в какой-то момент он замедлил шаги, отошёл в сторону, а потом и вовсе остановился.
Он опустил взгляд на плитку под ногами. В этом месте выцветшие линии складывались в огромное белое облако.
— Я не знаю, осталась ли от него хоть что-то. Но если да, то это определённо здесь.
Яохань замерла и повернулась к нему.
Он смотрел на облако под ногами и не поднимал глаз.
— Наш последний разговор перед тем, как он исчез… Я должен был заметить, что он уже начал меняться. Но не хотел этого признавать. Мы думали, у нас будет много времени впереди… И если ты правда сможешь увидеться с ним, может, ты успеешь сказать то, что не успел я.
Яохань опустилась на колени рядом с Юншэном, не сводя взгляда с мозаичного облака. Сейчас оно стало символом призрачной надежды.
И вдруг что-то внутри потянуло её, какое-то непонятное чувство. Она не осознавала своих действий, просто знала, что именно так нужно, именно так правильно.
Её меч сам лёг к ней в руку. Сейчас он не пылал огнём — лезвие отразило пепельное небо. Без колебаний она провела ладонью по острому краю. Сталь легко рассекла кожу, и алая капля растеклась белому облаку, окрашивая его в цвет вечерней зари. Живая горячая кровь смертной в мире богов стала громогласным стуком в закрытую дверь.
Юншэн вздрогнул, но не остановил её.
— Если он ещё здесь, — прошептала Яохань, — то почувствует, что его ждут.
Словно под тончайшим покрывалом времени, в трещине между прошлым и настоящим, отозвалось что-то слабое, едва различимое.
Яохань вскрикнула, когда каменная плитка под её ногами растаяла, превратилась в чёрную воду. Опора исчезла. Её тело повлекло вниз, и мгновение спустя она уже тонула в холодной и вязкой тени.
Но это ощущение было знакомым.
Где-то впереди возник слабый отблеск, и Яохань изо всех сил потянулась к нему.
И тьма отпустила её. Вокруг раскинулась бескрайняя гладь чёрной воды. В сердце этой безвременной серой бездны возвышалось одинокое дерево. Его ветви тянулись вверх, а серебристый свет исходил из трещин на стволе.
У корней, в полумраке, сидела знакомая фигура. Высокий, худощавый силуэт мужчины, почти сливающийся с самим деревом.
Яохань побежала прямо к нему. И когда она приблизилась, он поднял голову.
— Ты слышишь меня? — тихо спросила она. — Я пришла поговорить с тобой.
Он молчал, но в его глазах-безднах дрогнуло что-то живое.
— Я знаю, ты устал и не можешь бороться. Но если в тебе ещё есть хоть капля тебя самого — помоги нам.
Юэцзинь покачал головой.
— Не смогу. Моё тело и разум окончательно слились с Пустотой и остановить её нельзя.
— Но ты ещё здесь! Значит, это ещё не конец. Если бы ты был только Пустотой, ты бы не дал мне войти. Ты бы не слушал. Ты бы не говорил, чтобы мы не сдавались!
Яохань шагнула ближе. Её голос стал тише, но твёрже:
— Юншэн винит себя в том, что произошло с тобой. А тебя он давно простил.
Юэцзинь отвернулся.
— Простил… — повторил он глухо. — Но я — нет. Я не простил себя. Я был богом знаний и открытий, Яохань. А не понял самого важного. Что не всё можно постичь, не всё нужно открывать. Я сам привёл Пустоту к порогу мира.
— Ты ошибся. Но ошибаются все, даже боги. Но ты всё-таки остался. Ты ещё держишься за этот мир!
— Твоя воля сильнее моей, смертная, — Он горько усмехнулся. — Я чувствовал её, когда ты призвала меня своей кровью. Ты заставила меня вспомнить имя, которое я уже почти забыл.
Его пальцы дрогнули, сжались в кулак.
— Я больше не принадлежу этому миру. Даже если я смогу закрыть Врата, здесь нет для меня места. — Он прикрыл глаза. — Передай Юншэну, что когда я вернусь, он должен убить меня.
— Скажи мне сам.
Юэцзинь резко обернулся, застигнутый врасплох.
Яохань не удивилась. Пусть её кровь и помогла связаться с Юэцзинем, но Юншэн, как бог памяти, не мог не последовать за ней в осколок воспоминаний. Он всё время был рядом.
Юэцзинь выпрямился, словно собирая остатки воли в одно последнее решение.
— Всё должно закончиться, — произнёс он. — Когда я закрою Врата… пока я буду в сознании, ты должен убить меня до того, как Пустота вернётся. У тебя будет всего один удар сердца, чтобы сделать это.