Казалось, всё складывается удачно. Пока остальные охотились за драгоценностями, они планировали незаметно исследовать более глубокие участки храма — в поисках письменных артефактов, не затронутых мародёрами. Их наставник в Школе Пяти Циклов сам коллекционировал древние свитки. Он всегда говорил: «Мир рушится не из-за недостатка мечей, а из-за утраченных знаний.»
В какой момент всё пошло не так?
Почему тело Чжана оказалось у входа? Почему они не заметили, как пролетели дни? Что случилось с остальными наёмниками — убили ли они друг друга, или их убило нечто другое?
А главное — заметил ли кто-нибудь их исчезновение?
Глава 3. Чудовище
Как только заклинатели вышли наружу, вопрос с телом Чжана мгновенно потерял значение. Потому что он оказался не единственной жертвой.
На площадке перед храмом — той самой, что ещё недавно казалась безмолвной и пустой, не считая обломков после оползня, — теперь лежали фрагменты тел, разбросанные словно детские игрушки. Утренний свет, мягкий и золотистый, как нарочно, высвечивал всё во всех красках.
Среди камней торчала человеческая рука, сжимающая обломок клинка. Рядом — три ноги, принадлежавшие разным людям. Всё это напоминало жуткую мозаику, собранную безумцем. У подножия лестницы — голова, безмолвно уставившаяся в небо. Глаза мёртвые, но будто всё ещё вопрошающие: «почему?»
Кровь успела засохнуть, но зловещие бурые потёки тянулись по камням вниз по склону, оставляя за собой след бегства — будто сама кровь хотела поскорее уйти отсюда. Запах смерти был густым, вязким, сжимал горло, лип к коже, проникал в одежду.
Не нужно было гадать, кому принадлежали фрагменты тел — это было всё, что осталось от наёмников, с которыми всего несколько дней назад друзья пришли исследовать храм.
Яохань первой подняла меч. Лезвие вспыхнуло алым пламенем, огненная ци заплясала в воздухе, готовая сжечь всё на своём пути. Она дышала часто, коротко — как перед боем. Цзяньюй тоже без слов вытащил духовный меч. Его широкий клинок отразил свет утреннего солнца оттенком молодой листвы. Он сосредоточился, пытаясь уловить хоть что-то: чужую ауру, отголоски зла, шёпот угрозы.
— Ты чувствуешь?.. — прошептала Яохань, не отрывая взгляда от искалеченных тел. — Я не ощущаю опасности… и это пугает сильнее, чем если бы она была рядом.
— Ничего, — тихо ответил Цзяньюй.
Нечто убило десяток людей практически одновременно, и, судя по всему, очень быстро.
Тени падали длинные, искривлённые. Камни отбрасывали силуэты, похожие на когти и клыки. Заклинатели осторожно двинулись вперёд, ступая по земле, усеянной тем, что когда-то было их спутниками. Рассматривать было необязательно: следы бойни были повсюду.
— Это… не обычный зверь, — сказал Цзяньюй. — Они были бойцы, опытные наёмники. Даже тигру было бы не по зубам двое, не говоря уж о шестерых. Но и сильных зверей духа здесь не водится, насколько мне известно…
— Может быть, демон? — пробормотала Яохань. — Но тогда где тогда его след? Где аура тьмы?
Цзяньюй сжал рукоять меча сильнее.
— Может, и не демон. Может, хуже...
Они дошли до середины площадки. В груди тяжело сдавливало — не от страха, а от чувства, что что-то наблюдает.
И в этот момент оба заклинателя подумали одно и то же, но вслух это произнёс только Цзяньюй:
— Нам нужно уходить.
И как можно скорее.
Спуск с горы оказался тяжелее, чем они ожидали. Не только физически — морально он давил сильнее. Теперь их было всего двое. Оба молчали, каждый уставившись в тропу, каждый в своих мыслях.
За плечами остался храм, заполненный тайнами и мёртвыми. А впереди — только лес. Привычный, живой, родной. И всё же сейчас даже лес казался чужим.
Они не чувствовали опасности. И именно это было страшно.
— Если бы существо всё ещё было рядом, мы бы почувствовали его, — тихо сказал Цзяньюй, неуверенно.
— А если оно знает, как прятать свою ауру? — отозвалась Яохань не оборачиваясь.
Он не ответил. Потому что знал: такие существа бывают.
Когда они спустились в долину, лес обнял их привычным шелестом листвы и запахом сырой земли. Почва под ногами стала мягче, солнце пробивалось сквозь кроны, и даже птицы пели неподалёку. Всё выглядело нормально, как и до их восхождения на гору.
— Скоро будем у тракта, — сказала Яохань. — Пожалуй, пора домой. Учителю будет интересно взглянуть на свитки.
— Да. И... отдохнуть. Хотя бы раз выспаться без ловушек под ногами.
Но не успели они сделать и десяти шагов по тропе, как Цзяньюй резко остановился.
– Ты слышишь? Кто-то плачет! Ребёнок…?
Прислушавшись, Яохань кивнула.
Плач был тихим, но настойчивым, и доносился из густых зарослей. Они переглянулись.
— Может быть, ловушка, — пробормотал Цзяньюй. — Но если это и правда ребёнок…
Яохань уже шагнула в сторону звука.
— Мы не можем уйти не проверив.
Цзяньюй вздохнул и призвал духовный меч. В лесу его стихия была сильна — корни, мох, древесный сок. Он почувствовал, как сила отзывается под кожей. Но это не успокаивало.
Продравшись сквозь кусты, они вышли к поляне у большого дерева. И увидели его.
Мальчик. Совсем крошечный — лет пяти, не больше. Сидел, поджав ноги, и судорожно прижимал к груди какую-то тряпку. Его лицо было залито слезами, глаза распухли, губы дрожали.
Он поднял взгляд и встретился с ними глазами.
— Мама?..
Голос сорвался, он всхлипнул и снова зарыдал.
Цзяньюй тут же спрятал меч за спину — пусть останется наготове, но не на виду. Это всего лишь ребёнок.
Яохань осторожно подошла ближе, опускаясь на колени.
— Не бойся. Всё хорошо. — Она говорила мягко, как старшая сестра. — Как тебя зовут?
Мальчик судорожно вдохнул.
— Ч-ж-жи… — выдавил он. — Я… я потерялся…
— Меня зовут Чжао Яохань. А это — Лю Цзяньюй. Мы заклинатели. Мы поможем тебе.
Он кивнул, снова разрыдавшись.
— Вы… вы поможете найти маму? Сестричка Чжао? Братик Лю?
— Конечно, — ответила Яохань, уже взяв его за руку. — Ты помнишь, куда она пошла?
Мальчик, не раздумывая, указал в сторону горы.
На той самой горе, откуда они только что пришли. Где не осталось ничего, кроме следов резни.
Они с Цзяньюем переглянулись. Подозрительность и тревога скользнули в их взглядах, но мальчик стоял спокойно, цепко держа её ладонь. От него не исходило опасности. Ни ауры, ни ощущения лжи.
— Ты уверен? Мы… только что были там. Там никого не было.
— Она пошла туда, — упрямо повторил Чжи. — Я видел.
— Хорошо, — сказала Яохань, медленно. — Давай поищем её вместе.
Яохань взяла мальчика за руку, и они пошли впереди. Цзяньюй последовал за ними, внимательно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.
Чжи вёл их не по знакомой тропе, по которой они спускались с горы, а куда-то в сторону. Деревья становились всё реже, уступая место голым валунам. Но мальчик уверенно шагал вперёд, время от времени оглядываясь и улыбаясь, как будто вёл их на прогулку. Он твердил, что видел, как мама уходила именно сюда. По дороге он пел простые песенки, перебирая знакомые каждому ребёнку слова. Яохань, немного растерянно, подпевала.
Солнце тем временем опускалось к горизонту, окрашивая всё в рыжее, зыбкое золото.
— Я устал… — сказал вдруг Чжи, остановившись у крупного валуна. — Я больше не могу идти.
— Хорошо, — отозвалась Яохань мягко. — Отдохнём немного. Ты, наверное, проголодался?
— Очень! — с восторженной искренностью отозвался мальчик и сел на землю, покачиваясь взад-вперёд.
Пока Яохань рылась в сумке в поисках чего-нибудь съедобного, Чжи достал медную монетку — откуда-то, никто не заметил. Он подбросил её вверх, поймал, снова подбросил. Пару раз уронил, но быстро подобрал и продолжил свою игру.
Цзяньюй не выпускал их из виду, глаза скользили по линии горизонта, по камням, по мальчику. Его не отпускало ощущение, что что-то здесь было не так. Но всё было спокойно. Может быть, и не стоило так переживать, это просто заблудившийся ребёнок…
Монетка выскользнула из пальцев Чжи и покатилась в сторону. Он тут же вскочил и бросился за ней.
— Не убегай далеко, — предупредила Яохань, но мальчик не ответил.
Пока он искал монетку среди камней, его тень, вытянутая и дрожащая в лучах заходящего солнца, следовала за каждым его движением, пока на мгновение не задержалась на месте, и когда мальчик наклонился за монетой, сделала шаг в сторону.
Цзяньюй в тот же миг вскрикнул:
— Осторожно!
Но было поздно.
Тень сорвалась с места и метнулась к заклинательнице, вытянувшись в острый, ломаный силуэт. В этот же момент тело Чжи обмякло. Он упал лицом вниз, прижав к груди кулачок с монеткой.
Яохань среагировала. Её меч вылетел из ножен, вспыхнув пламенем, но тень уже налетела, и удар был силён настолько, что отбросил её назад.
Цзяньюй метнулся к ней, но тень с воем пронеслась мимо, и только тогда остановилась. Громкий, неестественный вой, как будто одновременно плач и смех, эхом разнёсся по каменистой равнине.
Тень начала расти, расползаться во все стороны, уплотняясь, тяжелея. Перед ними, точно из сгустка ночи, вырос зверь. Девять голов — каждая смотрела в разную сторону. Глаза — пылающие холодом. Девять хвостов — мощные, змеиные, шипящие. Тело — обросшее шерстью, поглощало последние лучи заходящего солнца, как тьма, пожирающая свет.
– Вот и ответ, кто убил наёмников… – пробормотал Цзяньюй.
Зверь сделал шаг — земля задрожала. Его пасти клацали, когти оставляли в камнях рваные следы.
— Сестричка Чжао… братик Лю… — сказал он голосом маленького Чжи. Голосом, который теперь звучал так жутко, будто его вытягивали из самой глубины бездны.
— Я очень… проголодался.
Пауза.
Оскал.
— Заклинатели вкусные.
Глава 4. Богиня
— Мы не справимся с ним. Надо бежать.
Чудовище оскалилось, будто усмехнулось в ответ на такое предложение. Мгновением позже всё тело монстра напряглось: хвосты хлестнули по земле, как плети, разметая гальку и камни. Вздыбленная пыль не успела осесть, как зверь рванулся вперёд.