Впрочем, всерьез никто никого ловить не собирался, среди своих бытовало другое название мероприятия — «царская охота».
Прилетели. Развернулись, что в нашем исполнении выглядело как найти место, где мы никому не мешаем, прилечь на травку и сквозь полуприкрытые веки наблюдать, как остальные работают. Потом были установлены столы, обслуга мигом заполнила их «простой и незамысловатой крестьянской пищей», все дружно пропустили «по первой» и мы отвалились, ссылаясь на трудности приезда и усталость, спать. Пока другие будут лазить по кустам, обдирая лбы и коленки, да палить в друг-друга, мы лучше тихонько в тенечке полежим. Набегались ужо.
Под вечер все же проснулись. Охотнички умудрились даже не промазать мимо привязанной дичи и нам поднесли «на кровях». Витек сходил в «штабную палатку», поинтересовался, как протекают наши поиски. Ничего так протекали, «дядя Сережа» уже принял вовнутрь не менее двух литров, но был, что называется, «ни в одном глазу». Старая школа. Вот если б он только еще заодно не рассказывал каждому встречному, как он десятилетним пацаном принимал участие в обороне Белого Дома…
Что до собственно поисков, то шли они очень энергично, неуловимая группа была обнаружена то тут, то там и уже раз десять захвачена, а то и уничтожена. Заодно Витек уточнил время прибытия за нами спецтранспорта, который должен был эвакуировать нас подальше от армейских будней. До отлета домой оставалось четыре часа.
Дичь вовсю жарилась, ребята из охраны, а охранял высокое начальство разумеется самый крутой спецназ из «нашей» бригады (слава богу, что хоть «не нашего» отряда), показывали, как надо готовить лягушек, и угощали всех желающих. Поболтали с ними, угостили сигаретами, натыренными со столов с закусками, заодно «забыли» рядом двухлитровую бутылку хорошей водки — пусть порадуются, что не по сопкам скачут, а начальство охраняют.
А потом в «координационный штаб» прибыл генерал. Наш. В смысле, не совсем наш, или совсем не наш…
Ну, в общем, случился нежданчик. Начальству надоело скакать по сопкам и оно лично прибыло на ковер доложиться на тему происходящего бардака. Или просто проконтролировать координацию работы местных органов внутренних дел. Или просто поесть и выпить на халяву, поддержав заодно пару полезных знакомств.
Словом, пришлось быстро отползать подальше и наблюдать продолжение с безопасного расстояния. Впрочем, угроза была минимальной — генеральское окружение, впрочем, как и гражданское, быстро выбыло из соревнования «кто круче пьет», и за столом остались только два зубра. Потом дядя Сережа тоже сдал позиции, он все же с утра тут разминался, и убыл набираться сил в отдельную палатку. Военная и гражданская свита уже вперемешку храпела в соседней.
Генерал остался один, но не без компании — мы подошли и сели, аккуратно оттеснив попытавшуюся дернутся было охрану. Витек по-хозяйски уселся напротив и налил себе водки в стакан под стремительно трезвеющим взглядом высокого начальства.
— Откуда? — Только и смог выдавить генерал.
— Так, дядя Сережа позвал, Петр Леонидович, — кивнул Витек в сторону палатки, накладывая себе закуски.
— М-да, далеко пойдете, молодой человек. Да еще с такими родственниками. — Генерал налил и себе, видимо, желая избавится от неприятного ему состояния трезвости.
Закусили, помолчали.
— Может, скажешь какого черта весь этот бедлам? Под кого копаете? — Попробовал развеять «туман войны» собеседник.
— Ни малейшего понятия. Да и никто нам этого и не сказал бы. Была задача проверить боеспособность, ваши крупно сели в лужу. Бывает. — Все остальное вне моего желания понимать…
Генерал опять налил себе и, криво ухмыльнувшись, сказал:
— Ну, нашу задачу вы завалили, хоть какое-то утешение.
— Это Вы зря, у нас ведь еще два часа есть…
— Да не пыжься старлей, вокруг АЭС три кольца охраны, да и элементарно времени не хватит…
Витек молча выдал ему карточку с шифрограммой. Рука генерала, когда он заталкивал ее в личный коммуникатор для отсылки, даже не дрожала — силен мужик, или ему все уже пофиг. Еще посидели, пока проворачивались невидимые шестеренки, а потом пришел входящий вызов.
Было забавно наблюдать за выражением лица начальства по мере получаемой информации. А также за изменением цветовой гаммы. И выражения, прозвучавшие после того, как генерал грохнул коммуникатором об стол, тоже представляли немалый интерес. В части расширения словарного запаса.
Если опустить наиболее экспрессивные выражения, то смысл его тирады сводился к фразе — «да вы что, ох. ли?!!!». В принципе, мы его хорошо понимали, не самое приятное осознавать, что вверенный объект, несмотря на все принятые меры, все же заминировали, да еще и вполне боевой взрывчаткой, вместо имитации. После того, как им конкретно указали место, доблестные саперы без труда нашли и кислородный баллон, и бочку с автолом, и два небольших заряда, которые должны были все это равномерно перемешать по получению кодового радиосигнала. Словом, рвани все это — и часть станции пришлось бы сносить и строить заново. В другом месте. Если б звезды расположились совсем уж неудачно.
В итоге начальство запило горечь поражения и поинтересовалось — «как?».
— Это один из наших самых больших профессиональных секретов, товарищ генерал-майор. «Хочешь, чтобы задача была выполнена вовремя — выполни ее заранее». Мы эту мину еще по дороге в часть заложили. На всякий случай. А вот и наш транспорт. Разрешите идти?
«Какое небо голубое…» — вспомнился незабвенный Витек, интересно — как он там. Никого из ребят я после этого не видел, что впрочем естественно. После возвращения был чудовищный разнос на котором «пубертатные прыщавчики» было самым мягким выражением с объявлением благодарности в личное дело. И Прерия. Семнадцать лет.
Раньше тешил себя надеждой что хоть на пенсии свидимся, теперь видимо придется оставить и ее.
А небо действительно красивое, особенно если рассматривать его рухнув на землю после трех сотен метров вертикального подъема. Можно было подождать своей очереди на подъемник, но находиться рядом с морем после пережитого не было никакого желания, вот и рванул на верх ножками вообразив себя молоденьким козликом. Под конец иначе как бараном себя не называл, но при попытке глянуть вниз становилось еще муторней, и оставался один путь — наверх.
И цвет у неба какой изумительный… Впрочем ничего в этом удивительного — оно сегодня просто хорошо умытое. Дело в том, что выйдя рано утром наша шаланда (кажется это корыто называется вельбот) умудрилась попасть в шторм прямо в виду нашей цели — острова Полигон. И почти сутки (показавшиеся не меньше Вечности) болталась как… цветок в проруби, стараясь не размазаться по его скалам и в тоже время не удалятся от них слишком далеко, потому как выйдя мы из «тени» этих самых скал туда где гулял настоящий ветер и океанские волны…
Не исключаю что шторм на самом деле был слабенький, так небольшая рябь, но с не слишком высокой палубы утлой скорлупки все смотрится несколько по-другому чем с берега. Команда эту точку зрения тоже разделяла и ходила с зелеными лицами и тоскливыми глазами. Впрочем пассажиры к счастью этого не видели, потому как все были что называется «в лежку» и от «белого друга», по-морскому именуемого гальюном, старались не удаляться. На палубу никого из них разумеется не пускали — там во всю властвовали перекатывающиеся через кораблик волны, по этому дышать внутри трюма быстро стало нечем и появился характерный запашок. От чего «заболели» даже те кто джо этого момента держался.
Через три часа штормования старший помощник обратил внимание на сохранившего естественный цвет и аппетит пассажира. С началом шторма я вспомнил о побочном эффекте взятого с собой «пофигина» и теперь здорово выделялся румянцем на общем зеленом фоне. В итоге меня сунули в рубку «вторым рулевым» с главной задачей работать якорем — удерживать рулевого за пояс, чтобы очередная волна не провернула его вместе со штурвалом.
Вот тогда и удалось полюбоваться на море в его естественном состоянии. Незабываемое зрелище когда видишь перед собой Волну которая возносится не только над тобой, но и над верхушками мачт, причем эдак в трое от их длины. И на эту жидкую гору, крича от ужаса форсированным двигателем, начинает восхождение скорлупка с тобой внутри. И что самое удивительное — выгребает, чтобы на самой вершине открыть взгляду просто бездонную водяную пропасть внизу, между волнами куда секундой позже предстоит скатиться, и еще более высокий Монблан следующей волны прямо перед глазами. Свихнутся от впечатлений можно. Вот только некогда — все настолько заняты, что даже на эти красоты любоваться удается только краем глаза.
Как говорится «вся жизнь пролетает перед глазами», Ну, жизнь — не жизнь, а времена молодости вспоминались очень даже живо. Видимо по аналогии с бурлением за иллюминаторами. Потому как все оставшиеся годы были тихими и размеренными, как тоже самое море еще сегодня утром, забавные аллюзии возникают, однако. Судя по всему, впереди всем нам предстоит нечто подобное происходящему, впрочем, до будущего урагана надо еще пережить этот…
А потом привык. Человек он к чему угодно привыкнуть может. Вот только потом находиться рядом со ставшим ласковым и солнечным морем почему-то не было никакого желания, и проще было карабкаться вверх по скале, чем подождать лишних полчаса наедине с этим заснувшим чудовищем.
Ничего так островок этот, «Морковкин полигон». Из-за смены владельца претерпело изменение и название. Был у военных «Полигон», теперь у острова новая хозяйка, и все дружно переименовали его по ее фамилии — «Морковкин». Впрочем, называют и так и так — никто особо не путается.
Сам остров отнюдь не прост. Высота берегов такова, что в большей части мест наверх не забраться и с альпинистским снаряжением. Есть взлетно-посадочная полоса, способная принимать не только самолеты, но и не слишком большие космические челноки. Подземные коммуникации военной базы сохранились замечательно, наземным требуется некоторый ремонт, чем и занимается хозяйка острова — оперативный псевдоним «Джульетта», сменившая имя и фамилию и ставшая, не без помощи извне, землянкой. Ромео ей во всю помогает, когда не занят в собственном проекте.