В бессильной злобе десантник скрипнул зубами и продолжил:
— Остается только все встречные люки из танковых пушек расстреливать, но гарантии это никакой не дает, да еще попади в него… Меня и вовсе подловили как сосунка — дом поперек улицы, из него по нам два ствола крупняка ударило и кое-чего по мелочи. Мы ясно ответили, крупняк замолчал… Ну мы на радостях в атаку и ломанулись… — в несколько затяжек выкурив сигарету до фильтра, собеседник выплюнул бычок, некоторое время помолчал, но нашел в себе силы продолжить: — У домика этого такая ажурная ограда была, вся в цветах и просвечивалась насквозь, что точно никого за ней. Так когда нам до нее метров тридцать оставалось, она взорвалась.
— Как?!
— Да очень просто! Берешь обычный дюймовый водопроводный шланг, засыпаешь в него через воронку удобрение, купленное для любимых грядок. А потом, через ту же воронку заливаешь пару банок растительного масла, или солярки, растворителя, керосина — что под рукой будет. Остается только обычным скотчем примотать это к чугунной ограде, чтобы она превратилась в мясорубку, способную в долю секунды нарубить в фарш три десятка хороших парней…
— Чешуйчатый тротил забыл…
— Чего? — Оба увлекшихся разговором десантника с недоумением обернулись к курящему в сторонке офицеру, до того своего присутствия никак не выдававшего.
— В твой рецепт еще чешуйчатый тротил добавлять надо, иначе не «заведется», — ответил, сделав затяжку, еще один капитан с петлицами сапера, — а так — все верно.
— Да похрен мне на эти тонкости, — махнул манипулятором Виталий, — самое поганое, что никого в том доме не было. Два КПВТ с телеуправлением и имитатор автоматов на петардах. Сунулись было по горячке по проводам, которые к пулеметам проложены были, так нас так в три минометных ствола прижали, что не то, что оператора достать — сами еле назад уползли. — Тут у него сработал сигнал вызова и, махнув рукой на прощанье, земляк рванул к своим БМДшкам.
Василий же попытался получить хоть толику информации от сапера:
— А вот скажи честно — выходит, против нас крутой профи работает?
Сапер снова затянулся, видимо решая, не послать ли любопытствующего подальше и в каких выражениях, но все же ответил.
— В том то и дело, что хуже. Профи, понимаешь, он со стандартными решениями дело имеет и как бы крут ни был, набор приемов у него все же ограничен. Как и средства — он выбирает определенные — надежные, безопасные. А тут, мать перемать, не война, а конкурс народного творчества. Половина придумок вовсе не срабатывает, или не так, как от них этого ждали создатели, зато остальное оказывается полной неожиданностью — у нас тоже потери, да еще какие… Скоро техники не останется, не говоря уже о людях, а ведь это все только начало…
Тут запищал вызов в штаб, и пришлось извиняться и прерывать только начавший становится интересным разговор.
Инструктаж — вещь неизбежная, как смерть и налоги. И столь же приятная. Подполковник бухтит, напоминая как надо перемещаться по местности и держать оружие. Напоминает, что за каждым солдатом надо следить в четыре глаза, потому как это такое существо, что слов нет. Но подполковник эти слова находит и долго рассказывает про комбинаторику, обдавая присутствующих волнами перегара. В русском языке всего три матерных слова и один глагол, зато сколько комбинаций!
Савельев выслушивал все это и пропускал мимо ушей — что за существо солдат, а тем более разведчик, он мог рассказывать сам, на примерах, пару суток подряд и ни разу не повторившись. Но вот в потоке брани начала проскальзывать полезная информация, выходило, что их цель — колонна инсургентов, весьма организовано отходившая на север, в сторону гор. Организация и прикрытие было на доступном не всякой воинской части уровне, но вот… город-то, если верить земляку, совершенно пустой, а значит в нем скорее всего одни старики и бабы, все способные оказать сопротивление остались прикрывать отход — «черт, опять безоружным и детишкам глотки резать». По наступившей вслед за этим тишине, лезущим на лоб глазам подполковника и неодобрительному взгляду присутствующего на инструктаже майора Василию стало понятно, что последнюю мысль он произнес вслух.
Оставалось только сделать каменное лицо, в ожидании пока побагровевшее руководство найдет соответствующие ситуации слова, а потом переждать волну матерщины. Но вполне ожидаемо — приказа об отстранении от выполнения задачи не последовало, подполковник лишь гневно сверкнул глазами и, пообещав напоследок кары египетские, сбежал.
Выпавшее знамя подхватил майор, видимо изначально именно он и должен был инструктировать, а подполковник просто приперся деятельность изображать, и вполне толково подтвердил все предыдущие размышления.
— Вот здесь, — световой маркер выделил на карте место возле берега ручья, — посланная вдогонку маневренная группа обнаружила раздвоение следа. Один, который инсургенты попытались замаскировать, пересекал ручей и, вероятнее всего, уходил на проходящую рядом параллельную дорогу. Данный тракт уходит вглубь предгорий и надежно укрыт от наблюдения с воздуха растительностью. Второй след явно продолжался по дороге параллельной побережью. Предполагая засаду в районе ручья, командир маневренной группы решил сделать вид, что не заметил этой уловки и проследовал вдоль побережья, имея целью…
— И дошел этот умник ровно до второго поворота дороги, где его ждала еще одна засада. — Василий мысленно дал себе подзатыльник за недержание речи, но делать было уже нечего. Кроме как делать «вид лихой и слегка придурковатый». Майор побагровел, вытащил платок и протер потную лысину, но орать не стал, лишь погрозил пальчиком как несмышлёнышу, и процитировав: «я сказал — „капитан, никогда ты не будешь майором“», — продолжил, не замечая покрасневших ушей Савельева:
— Действительно, в скором времени группа попала в минную засаду и, в результате подрыва осколочного боеприпаса мощностью до двух тонн условной взрывчатки, понесла потери, не позволившие ей продолжить выполнение задачи. Попытки вести разведку с воздуха успехом также не увенчались, потеря всех посланных БПЛА[19] заставляет предполагать наличие у противника мобильных комплексов ПВО.
Майор вдруг прямо на глазах из доброго дядюшки преобразился в сурового командира, цепкий и требовательный взгляд обежал присутствующих, прерывая перешёптывания и оценивая, насколько каждый понял суть сказанного.
— Принято решение выделить силы достаточные для уничтожения противника в составе двух рот, усилив их самоходной артиллерией и отдельным разведвзводом. Капитан, я надеюсь на вас, — майор явно не удержался от сарказма, — и на то, что вы не совершите ошибок вроде тех, на которые указывали. Вопросы? Задачу вы знаете, через десять минут командир группы ко мне со всем нужным, я подпишу. Все свободны.
Через десять минут Василия нашел в курилке лейтенант самоходчиков.
— Товарищ капитан, это правда, что вы говорили? Ну… про детей.
Одного взгляда на слегка позеленевшее лицо явно «свежеиспеченного» лейтенанта хватило, чтобы чертыхнувшись полезть за новой сигаретой. Пока прикуривал пришлось мучительно думать как донести до чужого сознания суть, которую туда забыли вдолбить преподаватели.
— Не переживай, лейтенант, там безоружных не будет — не та планета. Тут шестилетние детишки постоянно оружие носят, иначе сожрут.
Увы, более внимательный взгляд подтвердил, что стало только хуже. На лице молодого еще парня еще более отчетливо стали выделятся знакомые тени, по ним любой опытный командир еще до боя может четко сказать, кому из его подчиненных суждено в нем погибнуть, или разминутся с костлявой на волосок. Василий заторопился, стараясь обмануть судьбу и видя тщетность своих усилий:
— И вообще — всё это ерунда, которая забивает голову до того момента, пока улыбающаяся тебе из окна семилетняя девочка не всадит в спину идущему перед тобой товарищу стрелу из арбалета, который ей натянули и подали стоящие вне твой зоны видимости взрослые… После этого, если жив останешься, все происходящее воспринимается проще и гораздо спокойнее.
Лейтенант кивнул, но тени на висках и скулах остались на месте. «Черт», — подумал Савельев, глядя ему вслед, — «похоже, без потерь в этом выходе явно не обойдется. Да и командир у нас откровенно хреновый».
«Командир у нас хреновый… несмотря на то, что новый… только нам на это дело наплевать…» — стучалась в голове пророческая фраза. Наплевать конечно не было, но и сделать было явно ничего нельзя — колонна змеилась между невысоких холмов и неудержимо перла вперед, несмотря ни на что.
Осмотрев то, что можно было рассмотреть сквозь клубы пыли, поднятые колесами и гусеницами, а потом раздутые турбинами техники, Савельев раздраженно сплюнул густую, скрипящую на зубах слюну и по очереди связался с фишками[20]. Все было в порядке. Впрочем, это и так было ясно и без докладов, но пусть не расслабляются. Раз противник не показывается, пусть хотя бы чувствуют на себе взгляд собственного начальства, а то слишком дорого может стоить минутная потеря концентрации.
Однако противник расслабиться не позволил. Еще не успели отойти далеко от города, практически на окраинах, из-под гусеницы головной машины взметнулся фонтан земли, опрокидывая её набок. Поврежденную технику пришлось волочь назад, сложив внутрь первых раненых, а на броню первых убитых — заряд оказался достаточно мощным, чтобы не только повредить ходовую, но и пробить корпус. А нырнувшие по привычке в кювет пехотинцы нарвались на вторую часть сюрприза — установленные там МОН-ки[21], прошлись вдоль канав стальной метлой разлетающихся шариков.
Пришлось выдвигать в голову колонны саперный танк — скорость упала настолько, что оставалось только материться сквозь зубы. Василию, высказавшему мнение, что именно этого от них и ждут, указали на место. Пришлось плюнуть и действительно присоединиться к арьергарду в качестве усиления, все подальше от начальства и клубов пыли, поднимаемых генераторами саперного танка.