Седой потянулся к разгрузке и закинул под язык белую пластинку, после чего в нарушение всех мыслимых уставов и правил, а также инстинкта самосохранения закрыл глаза и сделал несколько медленных глубоких вдохов пытаясь успокоить тарахтящее на всю округу сердце. Вышло так себе, фигура передернулась, будто пытаясь отряхнуться, попробовала двинуться вдоль русла еле видимого ручья, но отлипнуть от стены с первого раза не получилось.
«Леший» встряхнулся еще раз, натянул на уши капюшон и, прохрипев пересохшим горлом — «Ну, Кнопка, еще раз не в ту кнопку на коммуникаторе ткнешь — шкуру спущу. Это ж надо додуматься — прием отрубить!», волевым усилием все же заставил себя сдвинуться с места.
Прошла почти неделя пока «подготовка» наконец дала добро на переход к исследовательской стадии. Вовремя. А то и сбеситься недолго. Первая группа, вовсю, докладывала о результатах, вечером и после обеда приходилось загонять личный состав спать чуть не дубиной. А руководители групп только скрипели зубами, но продолжали делать все «как положено».
Уж слишком наглядными оказались уроки первых ошибок.
И вот, наконец, все готово. Поселение оказалось что называется «под колпаком», причем в следовании поговорке «лучше перебдеть чем недобдеть» малыши на взгляд Седого хватили лишку, но вмешиваться он не спешил.
Подумаешь, аналитики (по совместительству — группа технической поддержки) от скуки соединили вместе все прицелы, бесполезную сейчас аппаратуру дальней связи и стандартный ЗАК (зенитно-артелирийский комплекс) получив при помощи алгоритмов обработки Брюзги ФАРу (фазированную антенную решетку) с качеством достаточным для обнаружения и работе по целям размером с насекомых. Хотя на Прерии вроде как беспилотников таких размеров не было, и быть не могло.
Зато, в качестве бонуса, получилась замечательная тактическая карта, которая избавила Седого от необходимости лично (в обнимку с дальнобойной снайперкой) прикрывать работу групп, и разрываться в попытке успеть в пять мест разом. Теперь можно было следить за всеми, включая и объекты контакта, не двигаясь с места, да и точность ЗАК давал ничем не хуже, верного слонобоя.
Но теперь все готово, группа поддержки развлекается, параллельно с аналитиками следя за жизнью их подопечных и составляя «личные карточки». Уже появились любимчики и вместо безликих номеров по карте теперь ползают маркеры с прозвищами.
Выбрана и «точка входа», то есть контакт, через которого будут устанавливать связь с остальными. Симпатичный парнишка, похоже, занят какой-то самостоятельной работой — регулярно навещает отдельную делянку, следя за ростом саженцев. Делянка расположена удачно — на отшибе и рядом небольшое поле с дынями.
— Вот, эта — зуб даю! — Ромашка вычислила «иголку в стоге сена», точнее — дыню на бахче, на которую положил глаз будущий контакт, и теперь отстаивает свою позицию с настойчивостью в жизни ей несвойственной.
— Да мы, в общем-то, и не возражаем… — Сдается под напором Корица.
— Я готов! — Коржик, задолбанный бесконечными тренировками, скачет меховым шариком не в силах скрыть радость.
— Путь безопасен, прикроем по высшему разряду. — Подключается Кнопка.
Все смотрят не на Седого, а на Корь, чему он безмерно рад — наконец-то усвоили, что решение принимать должен тот, кому положено, остальные — только советчики. Корь чешет в затылке, пытаясь, избавится от сомнений и обреченно встряхивает ушами:
— Тогда начинаем.
Спустя пару часов все уже не столь воодушевлены. После просмотра записи мордашки грустные, а уши торчат не столь задорно.
— М-да — «удовлетворить на пятьдесят процентов…» — выдает кто-то впечатление от просмотра.
— Так, давайте еще раз. И выше нос — контакт заинтересовался, а это главное, что до всего остального, сделаем выводы и учтем на будущее. — Корь берет «ручное управление». Что ж, все верно — ожиданиями надо управлять.
Вот по экрану медленно движется фигура контакта, равнодушный взгляд пробегает по растущим рядом дыням.
— Есть, увидел, но не понял, — комментирует Ромашка.
Действительно — взгляд на миг останавливается на том месте, где была «пропажа», хозяин встряхивает головой, собирается с мыслями и более настороженным взглядом пробегает по округе, рука непроизвольно ложится на оружие. Но вокруг все тихо, причина тревоги непонятна и объект идет дальше, выискивая взглядом опасность и забыв о причине тревоги.
— Дальше ничего интересного. — Ромашка переключает на ускоренный просмотр. Забавно дергаясь и замирая, фигурка носится перед зрителями.
— А вот теперь, на обратном пути.
Объект доволен, но слегка голоден — взгляд, бросаемый на дыни, уже более заинтересован и тут он замирает прямо посреди движения. Но замирает не все — рука опять ложится на ствол, очень показательная реакция надо сказать.
Некоторое время парнишка стоит на месте, только взгляд бегает по бахче, явно пересчитывая дыни и убеждая хозяина в реальности пропажи, после чего осторожно движется к месту. Нагибается над оставшейся плетью. На увеличении и медленном просмотре прекрасно видно как подошва сандалии не спеша раздавливает оставленный вором след.
— Раззяваааа! — проносится стон по рядам зрителей.
— А я так старался… — горестно всхлипывает Коржик и, поймав «ласковый» взгляд Кори:
— А я чего? Я ничего… — отвечает на незаданный вопрос Коржик, с самой невинной физиономией возводя очи горе. Зрители дружно хихикают, они прекрасно помнят, что Коржик предлагал оставить несколько следов, но был одернут Корью — дескать такое слишком «рояльно».
— Ладно. — Бурчит Корица, признание своей неправоты дается ей с трудом, хотя не так уж она и неправа, — учтем на будущее. Продолжаем.
Продолжение вышло так себе — ни потревоженную траву возле своего пути, ни оставленную рядом с тропой метку, ни явные признаки лежки в каких-то четырех десятках шагов их объект на следующий день не заметил, за что единогласно получил оперативный псевдоним «Глухарь».
Есть в легендах местных такая птица — ничего не слышит и ничего вокруг себя не видит. Хотя как она при таком отношении выжить умудрилась? Впрочем, это ведь легенда, в окружающей природе ничего подобного заметить не удалось.
Относительная «удача» произошла только на третий день, когда Корь вернулась к первоначальному пути к сердцу Глухаря — через желудок. Коржик увел еще парочку дынь с все той же делянки и старательно там «натоптал», но и тут Глухарь повел себя не идеально
— Да что ж он творит? Схватилась за голову Кнопка при просмотре очередной попытки «выйти на связь с иным разумом».
— Да кто ж так делает, он не то, что слепки не снял, даже следы не сфотографировал, и обмерить не догадался. Так, прикинул хрен к пальцу, да и пошел по своим делам. Можно подумать тут от пришельцев не продохнуть и все сплошь ласковые и пушистые.
— Поведение пока даже в схему разумности не укладывается, — вторила ей Ромашка, — так молодняк зверей себя ведет, увидел необычное и задрав хвост смотреть что это, никакой осторожности. Даже взрослых не позвал, и усиления мер безопасности нет, что говорит о том, что никого в известность не поставил.
— Не нравится мне это…
Все удивленно уставились на столь неоднозначно высказавшуюся Корь. Та почесала орган интуиции и пояснила
— Такое предчувствие, что он нас «выпас». И вся возня у него как на ладони. К делу такие ощущения не подошьешь, но всем осторожность утроить, не исключено что мы прозевали канал получения сведений. Аналитики — строите альтернативные планы исходя из этого предположения. Все — работаем дальше.
На следующий день Глухарь установил примитивную систему визуального контроля. Настолько примитивную, что Корь чуть не сорвалась и не отдала приказ сворачивать контакт. Уж очень все начало напоминать игру в «кошки-мышки». Неприятно чувствовать себя мышкой.
Потому Коржика гоняли по отработке спектакля на камеру уже всей группой, попеременно оря хором — «Не верю!» и «Халтура!». А за предложение просто сфабриковать нужные снимки, благо Брюзга в этом плане превосходил на голову любые системы местных, беднягу чуть не побили.
Паранойя нарастала. Даже вкусная дынька, которую приволок Коржик со своего «премьерного» выступления, горький вкус пилюли подсластить не смогла. Тем более что Глухарь, просмотрев на месте снимки, только кивнул своим мыслям, да и убрался восвояси. Ни снять слепки со следов, ни их замерить, даже просто посмотреть — не попытался.
То есть, их поведение в его схему укладывалось, и дополнительных подтверждений не требовало. Вот такое вот получилось «тестирование на агрессивность». Что ж — мяч теперь явно на другой стороне, будем посмотреть.
Глухарь не подвел. Это всем известно, если ждешь от разумного какого сюрприза — он не подведет. Ребята еще готовились и планировали, а Седой уже прибывал в тоскливом предчувствии и составлении «кризисного плана».
То, что предчувствия его не обманули, стало понятно сразу после того как парнишка сделав фотографии своих саженцев положил фотоаппарат в карман. После чего, распихав по двум корзинкам десяток дынь, и оставив нечто в междурядье, неспеша удалился.
Кнопка только еще наводила на цель наряженного до потери подвижности во все защитное оборудование, что у них нашлось, Коржика, отправившегося разведать, что там им оставили, а Корь уже начала кусать губы и прядать ушами. Седой про себя отметил, что у девочки хорошее чувство на неприятности, а главное — она умеет его слушать, несмотря на очевидные факты.
И пусть Брюзга вместе со своей машинерией и разошедшиеся сегодня очень далеко наблюдатели докладывают, что в округе нет ничего опасного или просто достаточно крупного, а местные и вовсе сняли часть охраны — все равно чутье подсказывало, что неприятностей не избежать.
— Тут, это… в общем, я не знаю что делать… — раздался в коммуникаторе ломающийся голос Коржика, разом подведя черту всем несбывшимся надеждам.