Арбитр — Центральной: «Уступить половину объема Хранителю»
Исследователь на миг замер от такой подлянки, а потом, отключив внешние рецепторы, кинул все силы на сортировку и сохранение промежуточных результатов. При этом просто кожей чувствуя, как истончается кожура яйца, после исчезновения которой многое из уже сделанного придется делать по новой.
Как водится, успел сделать далеко не все, но все же удалось спасти основное до того момента, когда распахнулась «дыра в бездну» и мироощущение начало кардинально меняться.
— Ах, сынок, как ты вырос, мой Зяблик. Небось, уже и девочками интересуешься?
Пользуясь тем, что Исследователь был занят, решая какую свою часть отправить «во тьму», Хранитель кладки перехватил инициативу и первым же вопросом вогнал в краску «полномочного представителя цивилизации Идалту» и «временного верховного главнокомандующего в рамках планетарной системы». Исследователь только скрипнул жвалами, полюбовавшись на ставшие подушками от прилива крови уши собеседника — инфракрасное зрение отметило радикальное изменение их температуры даже сквозь слой шерсти, и ускорил работы по «разделению».
— Да, мам… есть тут две близняшки… Толька я их лишь на экране видел…
Хранитель, несмотря на специфическое мировосприятие, дураком отнюдь не был, и логический вывод успел сделать даже быстрее «половинки» Исследователя, который еще не успел слиться с ним в единую Центральную личность.
— Это экипаж ТКК что ли? — и, дождавшись смущенного кивка, про себя горестно вздохнул.
— Ох, сынок — не ищешь ты легких путей. Ну да дай бог тебе удачи!
Зная характер малыша, про свою готовность помочь советом и не только, Хранитель счел за лучшее не упоминать — эта личинка и в более нежном возрасте отличалась изрядной тягой к самостоятельности. Все помнится, норовил сделать только по-своему.
Перед внутренним взором возникла картинка пушистого котенка, свободно поместившегося в кисти правой лапы в обнимку с громадной для него бутылочкой с молоком. По телу от такого воспоминания прокатилась приятная волна, оставив после себя тихую радость.
— Сынок, а тебе за то, что ты мне перед этим рассказал, не нагорит?
Этот вопрос Хранителя озаботил настолько, что он подключил к анализу последствий возможности Исследователя. Мордочка личинки посерьезнела, вызвав еще одну волну умиления — желание малышей казаться старше и серьезнее всегда радуют родителей.
— Я, как лицо принимающее решение, считаю, что отсутствие необходимой информации может повлечь ошибки и недопонимание между расами. Я сказал.
— Ты действительно вырос, сынок, стал большим человеком, Личинка…
— Я взрослый! Ну, почти — только экзамены до-сдам… — озорная детская улыбка, испортила всю серьезность утверждения.
— Пусть будет, как ты сказал, о мой Древний Старичок. — Титулование не было незаслуженным, но о том, что Зяблику на самом деле больше пятисот лет — в этой вселенной знали немногие.
— Только, мам, давай, не уводи разговор в сторону — что ты там такое накопала, что намерена драться за это со всей остальной вселенной?
М-да, а малыш действительно вырос, но возможностей к манипуляции старшими совсем не утратил. Хранитель с Исследователем дружно почесали в затылке (оставленное без присмотра тело повторило этот жест, вызвав выпученные от удивления глаза у собеседника), да и сбросили все результаты работ последнего месяца — раз пошла такая пьянка, пусть хоть они не пропадут. После чего Хранитель понятным языком и вкратце рассказал о предварительных выводах, отметив по настоянию Исследователя, что большинство выводов строгого доказательства пока еще не имеют. Резюме завершилось сакраментальным:
— … считаю что они разумны.
И вот тут малыш действительно показал, что он вырос. Вместо детского восхищения чудом на мордашке появилась совсем не детская озабоченность. К тому же он не стал ни в чем уверять или обещать помощь — просто кивнул понимающе, и ничего не сказал.
— Ладно, заболталась я с тобой, а работать теперь придется много больше, надо спешить. Но и ты меня не забывай, хоть с девочками знакомь, а то знаю вас, молодежь — про маму вспоминаете только когда внуков нянчить надо, а до этого времени…
И осеклась от знакомого выражения на подросшей физиономии. Точно такое всегда бывало на этой мордашке раньше, когда у сорванца был «большой сюрприз для мамы». Сердца дружно грянули «дробь» чтобы подготовить тело к последствиям раскрытия очередной «тайны».
— Ты вот скажи, Мам — в виду грядущих событий, не хочешь меня новыми братиками порадовать? Все технические моменты готов решить за пару часов. А то этих в бой бросать просто жалко — трутень-страж, это редкость ведь невероятная, а у тебя их целых восемь… — Зяблик, фыркнул, выражая свое удовлетворение ошарашенным положением верхних лапок своей матушки и съехидничал:
— Эх, а еще «Исследователь возникновения разума», с себя начинать не подумала? — и, показав напоследок язык, довольный как таракан, «сделал лапкой», да завершил сеанс связи.
Хранитель плавно развернул тело в сторону стоявшего за спиной Стража, правда, чтобы понять очевидное, действие это собственно было лишним. Но в голове в этот момент царил полный кавардак, а на спине топорщились костяные жала — приняв смятение в душе за угрозу, древнейшие отделы мозга готовились встретить неведомую опасность, подкравшуюся со спины, остриями и ядом.
А тут еще и собственно «подсознание» подкинуло заботу. «Барьер» потряс мощнейший удар и, через еще не окончательно обрётшую прочность «кожаную скорлупу», в сознание прорвалась «вторая половинка» Исследователя. Весь «внешний мир» разом погас, в виду общей перегрузки органы чувств попросту отключились. Две «полуличности» мигом сцепились между собой — не удивительно, ведь раньше «во тьму» были отправлены, разумеется, именно те части «Эго», которые обычно «хотели странного».
Теперь же эти два брата-близнеца спелись в клубок, норовя при том друг-друга покрепче «убедить». Один орал, что надо срочно все бросать и начинать как можно скорее изучать «чудо», а также, что долг перед видом требует в первую очередь познать то, что можно применить на собственное благо. Второй яростно с этим не соглашался и требовал завершить сначала одну работу, прежде чем начинать следующую. При этом оба лупили почем попало, стараясь найти аргументы повесомей.
Это было б смешно — воображаемое побоище внутри отдельно взятой головы, если не было так грустно. Термин «психосоматическое воздействие» конкретно грозил, что на следующий день все эти «шалости» вполне могут обеспечить немало «приятных» минут болевого синдрома, а то и вовсе проявится на собственной шкуре в виде вполне реальных порезов и ран. Пусть такие повреждения и заживают несколько быстрее настоящих, но приятного все равно мало.
Потому уже через пару секунд над драчунами раздалось — «Д-Е-Т-И!», сказанное «особым» голосом, от которых драчунов попросту парализовало.
Противиться воле Хранителя кладки — невозможно в принципе.
После чего обе сгорающих от стыда сущности, были, действительно как личинки, ухвачены за шкирку и вышвырнуты «в подсознание». «Скорлупа» восстановилась, отсекая Исследователя (два экземпляра) от всего внешнего.
От обиды за допущенную глупость, «исследователи» чуть было не сцепились по новой, но их мигом растащили по сторонам остальные «Альтер Эго», а потом подоспел Арбитр, и стало не до шалостей.
Под пылающим взглядом этого ужаса «половинки» бросились в объятья и сплелись в клубок, трясясь от неподдельного страха. Даже ни в чем не виноватая и ничего на свете не боящаяся туша Защитника, до этого момента не подпускавшая к друг-другу драчунов, предпочла отодвинуться подальше.
Правда до крутых мер сегодня не дошло, Арбитр лишь стегнув взглядом по получившемуся клубку, выдал зверскую улыбку и буркнул:
— Сливайтесь, нам еще один Исследователь не нужен — и одного многовато последнее время. — После чего убрался во тьму, под всеобщий вздох облегчения.
А Исследователь, начав процесс слияния, уже параллельно набрасывал план анализа — заточение обещало продлиться некоторый срок, чтобы сделать выводы из прежних ошибок и наметить будущие пути времени, похоже, будет достаточно.
Хранитель тем временем ощупал с ног до головы Стража, хотя причин не доверять глазам не было. Про фермиков (вот уж придумали название, ни одной буквы правды), среди других рас ходила поговорка — «хочешь узнать, кто перед тобой — разуй глаза». И она, как ни странно, была чистой правдой — основная личность накладывала совершенно четкий отпечаток на тело.
Он даже перебросился парой слов со Стражем (звучит-то как жутко — будто с собственным жалом на хвосте поговорил), но, как ни подмывало заняться этой загадкой прямо сейчас, надо было продолжать уже начатое.
Так что, подхватив рыбку, Хранительница отправилась встречать возвращающийся с охоты прайд.
А охота не задалась, да и встретили ее после сегодняшнего… Сказать что «слегка насторожено», значит даже несколько идеализировать ситуацию. Взрослые сбились в кучу в стороне, зато мелочь, которой в этот раз ничего не досталось кроме молока, поскуливая от предвкушения, мигом рванула на кормежку.
Вот так, под недоверчивыми взглядами взрослой части (которую она не подкармливала НИКОГДА — если способен встать, то должен охотиться), рыбка была поделена на мелкие кусочки, а для самых маленьких — еще и пережевана. Взрослые, тем временем, в сотый раз обсуждали «странное дерево» (и не надоест же им это), которое мало того, что движется, так еще и является членом прайда — поскольку делится добычей с детьми, но в тоже время не является членом прайда — поскольку не подчиняется вожаку, сама не вожак и, самое главное, не ходит с другими на охоту.
На этом Хранитель слегка тормознулся и поинтересовался у Исследователя — а собственно, почему он с прайдом на охоту не ходил? На что получил в ответ только недоумение — «а действительно, почему?».