4. Пыль в глаза
Заскрежетав, цепь проехала вместе с поршнем назад и туго натянулась. Человек ударился об стену лопатками и затылком и опять вытянулся в напряженную струну. Сил, чтобы поднять голову, у него явно не осталось, поэтому Тэсс не видела его лица. Но узнать его было легко, примет оказалось достаточно.
Белые сальные волосы, падавшие на плечи.
Жилы, вздувшиеся на поднятых вверх худых мускулистых руках.
Сведенные, скрюченные пальцы.
Следы на коже – темные, налитые кровью или уже посветлевшие, желтеющие. По всему торсу.
– Где он? Куда они его спрятали?
Трое подступивших к человеку виднелись смутно. Тэсс отчетливо различала только их саварры – черные, остроносые, из хорошей дорогой кожи. У одного из троих на кованых носах этих сапог виднелись темно-алые подтеки. Тэсс замутило.
– Я ничего не знаю. Я не был на его стороне.
Человек все так же не поднимал головы. Только на одно мгновение меж свисавших грязно-белых прядей блеснули голубые глаза. В их взгляде не было ненависти, презрения или страха. Вообще ничего. Слова – эти и следующие – произносились предельно твердо, четко и без дрожи в голосе.
– Я уже сказал, что не имею к этому отношения, ло. Хотя судя по вашей любви к бессмысленной жестокости, мне лучше называть вас ле?
Кто-то из троих двинул ему по лицу, Тэсс почти физически ощутила это и теперь ясно увидела алую повязку на рукаве у ударившего. Росчерков на плечах не было.
Тэсс попыталась сделать хотя бы шаг, но поняла, что не может двигаться. У неё словно не было больше тела: она лишь наблюдала за происходящим из капель крови на полу, на стене, на сапогах. И именно поэтому она видела все так ясно и обрывочно одновременно. Теперь она заметила, как открылась тяжелая дверь, обитая косыми полосками металла. Сначала в ее поле зрения попала четвертая пара саварр, внимание приковал к себе черненый узор на острых, почти как лезвия ножей, носах. Только потом она различила все остальное.
– Отойти.
Голос звучал мягко, лениво, ровно. Тонкие черные косички покачивались при каждом шаге. Руки были сложены на груди. Алопогонный ки улыбнулся, проводя своим раздвоенным языком по губам, подступил к прикованному вплотную и резким движением когтистых пальцев взял его за подбородок.
– Скучал, Отшельник? Вот и я.
Она не знала, почему ее испугал именно звук этого вкрадчивого голоса. Но Тэсс закричала. И широко распахнула глаза.
Маленький пузатый светильник покачивался на вделанном в стену кольце. Туда-сюда, туда-сюда. Тэсс бездумно проследила за ним, ощущая, что на ее лбу лежит холодная ладошка.
– Ты в порядке? Кажется, тебя что-то испугало.
Лапитапы елозили где-то в ногах – их рога слабо виднелись в полутьме, напоминая растущие прямо из-под одеяла молодые лысые деревца. Ву, лохматая, но абсолютно не сонная, сидела у изголовья.
С соседней койки доносилось мирное сопение. Кают на корабле было достаточно, но девушки – все втроем – жили вместе: Таура упорно не хотела спать одна и согласилась даже терпеть зайцев, когда третьей в комнату попросилась Ву.
– Ты что-то видела…
По ее взгляду Тэсс поняла, что это не вопрос и что ответ не так уж и нужен. Едва выговаривая слова, она прошептала:
– Управитель… в тюрьме. С солдатами. Я не знаю, правда ли это или кошмар.
– В них иногда тоже бывает много правды, – безмятежно протянула Ву, убирая ладонь.
– Если все на самом деле, то он еще жив, но… за что его так мучают? – Тэсс беспомощно посмотрела на нее. – Ты знаешь?
Почему-то иногда ей казалось, что это странное существо может знать все на свете. Или почти все. Но сейчас девушка только помотала головой. Подумав, она сложила руки на коленях, пару раз качнулась в такт светильнику и произнесла:
– Скорее всего, его мучают из-за секрета. Такие вещи чаще всего делают именно из-за какого-нибудь секрета. Большого секрета. И знаешь…
– Что? – нервно спросила Тэсс, когда пауза слишком затянулась.
– Я ухожу… уходила… в лес, чтобы тоже их прятать. Свои секреты. Думаю, для управителя Кров был… как мой лес.
Тэсс вздрогнула. И неожиданно для самой себя задала вопрос, который вряд ли имел сейчас смысл.
– Твои звери, Ву… эти и те, что остались на острове… как они вели себя перед тем, как спустился туман? Они спрятались?
Ву подумала и вновь помотала головой.
– Они ничего не почувствовали. Ни лапитапы, ни зайчата, ни старый кистеухий медведь, ни олени. Даже лисица.
Тэсс кивнула.
– Какой же это мог быть… секрет?
Она не обращалась к Ву. Но та неожиданно ответила ей, странно улыбаясь:
– Моим секретом были звери, которые меня ждали. Может, и у него так?
Решив, что она все-таки сумасшедшая, Тэсс изобразила улыбку и села.
– Благодарю, что разбудила. Пойду-ка пройдусь.
– Подожди. – Палец Ву ткнул Тэсс между ключиц. – Не спи с ней больше. С этой блестяшкой. Она снова кровоточила, я видела. И она опять светилась. А потом все пропало.
– Ладно… – Тэсс кивнула, свешивая ноги с кровати. – Я запомню, Ву. Ложись спать.
Она тихо покинула комнату – шпринг, укачанная ходом корабля, даже не повела ухом. Тэсс чувствовала, что Ву буравит ее спину взглядом, но не стала оглядываться. Прикрыв дверь и миновав кают-компанию, она вскоре вышла на палубу.
В небе, необычайно ясном, в четырех разных его концах, сверкали четыре созвездия. На фоне прочих младших сестер Зуллура составлявшие их звезды казались ослепительно яркими. Восемь сияли в созвездии Моста, указующем риц – Холодное направление. Пять – в созвездии Ладьи, плывущей по ули – Теплому пути. Десять мелко подрагивали в созвездии Пера, ведущего к илаварр – Восходу. И еще шесть – созвездие Щита – блестели на алав: там, куда уходит обычно сам Зуллур. Свой Щит он неизменно вешает на одно из деревьев, Тэсс это знала. Сейчас он оставил его на том самом, где росли три крупных Серебряных яблока.
Палубные доски поскрипывали у Тэсс под ногами. Она ступала медленно, глубоко вдыхая, стараясь, чтобы вдыхаемый воздух выветрил плохой сон из головы. Это просто сон. Наверняка просто сон. В конце концов, тот ки, так напугавший ее в детстве, на самом деле не сделал ей ничего дурного. А темноволосый молодой человек, на фотокарточке стоявший с ним рядом в тени, вовсе не похож на управителя. Не похож. Не похож. Их лица просто сложились в ее сознании. В один сон.
– Чара…
Голос показался Тэсс незнакомым и скорее был похож на стон. Это явно был не голос приемника или Дита. Не напоминал он и бормотание компаса. Может, это море? Или ветер? Или…
– Чара…
– Ло корабль? – сипло прошептала Тэсс и тут же поправилась: – Странник?
Кто-то неизвестный продолжал повторять женское имя, но теперь глуше и при этом злее. Звук словно отдалялся. Будто в темноте третьей вахты кто-то невидимый преследовал кого-то такого же невидимого…
Но невидимого ли?
Тэсс заметила движение за углом кают-компании и попятилась. Девушка прижалась к мачте и отчетливо увидела, как мимо нее кто-то прошел. Взметнулась от быстрой поступи волна темных тяжелых волос, звякнул браслет на руке.
– Чара… Чара… где Чепмэн?
Женщина остановилась, повернулась в профиль, и Тэсс убедилась, что поняла все правильно. Это была всего лишь доктор с кувшином для умывания в руке. Корабль просто обознался. Ошибся. Он сходит с ума, и на это никак нельзя повлиять.
Устало вздохнув, доктор остановилась, поставила кувшин и привалилась к борту, цепляясь за него руками. Яркие губы шевелились. Вроде она тихо прошептала: «Не знаю».
Ее глаза не казались испуганными. Даже когда один из корабельных канатов изменил свое местоположение – скользнул по доскам, поднялся и, напружинившись, как атакующая змея, закачался перед лицом ла Довэ, она сохраняла спокойствие и не мигая на него смотрела.
– Где он? Где он? Чара…
Тэсс хотела броситься на выручку и попытаться успокоить обезумевшую вещь, как вдруг услышала слово из своего сна, резко произнесенное другим голосом.
– Отойти.
Джер с обыкновенной для него ловкостью спрыгнул откуда-то сверху, с вант, и бесцеремонно сжал край каната в руке. Тэсс думала, что его немедленно ударит и опрокинет второй канат, но корабль повиновался. Это было неожиданно, видимо, и для доктора. Окинув лавиби изучающим взглядом, она глухо произнесла:
– Как он слушается тебя… удивительно. Благодарю.
Джер довольно улыбнулся, но тут же стал серьезным. Он выпустил канат, и тот послушно отполз в сторону.
Ладонь лавиби ласково провела по борту.
– Удивительно ли, доктор? Живые существа, будь они вещами, животными и людьми, всегда к чему-нибудь липнут.
Она рассмеялась:
– Ох, Джер… живые вещи редко принимают нового хозяина, если так не велел прежний. Этот корабль не отвязывали. Но тебя он принять вполне может.
– Я заставлю, – коротко отозвался тот. Доктор нахмурилась. – И, надеюсь, не только его.
Рука юноши остановилась на краю борта, рядом с тем местом, где стояла ла Довэ. Доктор склонила голову к плечу, но не отстранилась.
– А на людей это распространяется, ла? То, что вы и Тэсс говорите.
– Иногда…
– Поэтому вы так трясетесь за жизнь Паолино?
На смуглом лице женщины отразилось замешательство и, кажется, раздражение. Но доктор все еще не призвала Джера к порядку, хотя так, по мнению Тэсс, она должна была поступить на правах старшей. Очень медленно Мади Довэ ответила:
– Нет. Потому, что он дал мне дом. И вас… – Ее тон смягчился. Доктор подняла руку и провела ею по скуле лавиби. – Тебя тоже, Джер. Я могла бы быть твоей матерью.
– Но вы не моя мать, ла. – Джер снова усмехнулся, не двигаясь. – Некоторые чистокровные в возрасте тринадцати юнтанов уже имеют первый выводок и первую самку – так у нас принято. Поэтому по меркам вашего народа я намного старше тех, кто мог бы быть вашими детьми. Пожалуй, я очень, просто отвратительно стар в сравнении с ними. И я не хочу быть ребенком.