– Они же чуть тебя не прирезали.
Ева опять кивнула, в ее голубых глазах показалась тоска.
– Они хранят мир, безопасность и покой, – заученно добавила наконец Ева. – Мой поступок…
– Заслуживал смерти? – наседал Джер. – Так уж нарушил этот ваш покой?
Теперь за спором наблюдала не только Тэсс, но и Таура. Шпринг при этом потирала свое ухо – левое, покалеченное, выглядевшее теперь порванным ближе к кончику. Ева посмотрела на лавиби и покачала головой:
– Наверное, нет… но ведь…
– Самка, а ты хоть прочла книгу, которую утащила? – вдруг задал другой вопрос Джер. – Она еще у тебя?
– Я не люблю читать, – отрезала Ева. – И не называй меня…
Лавиби пожал плечами:
– Некоторые вещи нужно делать, даже если не любишь. Вот читать, например. Ты же ешь овощи, хотя это та еще дрянь.
Говоря это, он покосился на доктора Довэ. Женщина слушала их разговор, на ее ярких губах показалась едва заметная улыбка.
– Ты сам-то, приятель, сколько книжек за жизнь прочел? – миролюбиво встрял Ласкез, который, конечно же, хорошо знал, что переспорить Джера невозможно, и решил избавить Еву от необходимости пытаться. – И когда это ты полюбил овощи?
Тэсс фыркнула.
– Эту книгу я знаю… – с особой интонацией отрезал Джер, но больше с Евой не заговаривал.
Шеренги шли и шли, и их было нескончаемое множество. Тэсс вдруг задалась вопросом, в какие регионы впоследствии – после еще пары юнтанов в Галат-Доре – отправят этих людей. Каждого из них. Наверняка все они перегрызутся, лишь бы остаться в Первосветлейшей – так называли Галат-Дор в древних преданиях. Будут цепляться за Такатан, за Аджавелл, за города Перешейка – Тев-де-Зуллур, Шан. За любые места, в которых жизнь не замирает к концу второй вахты и где есть возможность себя проявить. Но ведь кто-то отправится иным путем. Например, на Веспу. Чтобы там, среди изгоев, поддерживать видимость порядка. Чтобы убивать таких, как Ева, за то, за что в Большом мире никто даже не…
– Нет уж… – снова раздался голос Джера. – Ни за какой ветер я не стал бы править этим городом, даже не будь у меня брата. Я бы не выдержал в месте, где у ног вечно копошится это…
Он выругался, и доктор одернула его, но он только покачал головой, тяжело вздохнув. Джер был максимально серьезен. Тогда Мади Довэ неожиданно улыбнулась:
– В таком случае хотя бы выражайся правильно: не у ног, а над головой, ведь тебе приходится жить под землей. И, как я вижу, тебе нравится.
Доктор была права: из них всех Джер, конечно же, наилучшим образом переживал обитание в норах. Остальным привыкнуть оказалось труднее. Большую часть уже прошедших двух с половиной дней они старались проводить все же не в Вайлент о’Анатри, хотя там и было на что посмотреть: там имелись не только жилые помещения, но и торговые лавки, банки, театры и рынки под пещерными сводами. Сады и купальни, парки, рельсовые дорожки с пестрыми прогулочными вагончиками. Фермы и оранжереи. Да, даже если бы барсуки и вовсе не вылезали наверх, у них было все необходимое. И все же… тем, кто не привык к сырому запаху земли и сквознякам, было тяжело довольствоваться подобным вместо морского бриза.
Нехватка света и воздуха заставляла идти на риск: с полудня (эквивалентного середине барсучьей ночи) они выходили гулять наверх. Товур Лирисс, конечно же, все понимая, снабжал их закрытыми экипажами и небольшим охранным сопровождением. Вечером и ночью оно состояло из лавиби, днем – в основном, из полукровок или тех немногих барсуков, кто жил по привычному киримо режиму. Все они неприметно одевались и держались на почтительном расстоянии, так что гуляющая компания путешественников еще ни разу не привлекла лишнего внимания.
Да и едва ли в суетливом Верхнем (надземном) Такатане, похожем на огромную деревню, это внимание было бы легко привлечь. Здесь постоянно появлялись новые лица: главными местами считались порт и главный – Позвоночный вокзал. Здесь жизнь кипела, расползаясь вширь, но затихала по мере приближения к Теплой стороне города – к противоположному концу залива, на берегу которого Такатан нежился вот уже восемь сотен юнтанов.
Да, на Теплой стороне было тихо… там располагались жилые корпуса и алые башни Акра Монтара. Там учились ле и стояли дома их наставников, там жили все прибывшие из других мест, даже те, кто оставил суда в барсучьей бухте. Там все принадлежало Первому подразделению, и, хотя никаких опознавательных знаков, ворот и стен не было, это знали все. Тэсс слышала, что туда заходили разве что торговки букетами во время ветра Пробуждения и Расцветания, за остальным необходимым алопогонные или их снабженцы выходили сами.
Тэсс не видела эту часть города до сегодняшнего утра, когда ей довелось разглядеть с крыши башни на самой границе колонны движущихся людей и их живой, смертоносной техники. Девушка очень надеялась, что и в дальнейшем не будет никакой необходимости появляться близ красных домов и шпилей. В конце концов, даже цветы сикинараи словно опасались этого квартала. Вечером тут светились лишь окна.
– Снова меняется…
Доктору даже не обязательно было продолжать: перемену в составе шествия заметили все.
Самолеты в небе сменились кораблями, в большинстве своем огромными, хотя иногда и окруженными другими, почти крохотными. Корабли летели строем, лениво, величественно и совсем-совсем низко, отбрасывая огромные темные тени. Некоторые люди в толпе даже протягивали к ним руки, будто надеясь дотронуться. Красная парусина отражала свет, воинственно тянулись вперед детализованные, выточенные ростры. Не птицы, девы или рогатые дельфины. В основном, это были звероголовые, вооруженные, скалящиеся чудовища.
– Наш Странник кажется таким малышом… – пробормотала Таура, которая впервые не смогла скрыть робкого, почти беспомощного восторга перед тем, что открывалось ее взору. – И Дит тоже…
– Не говори им, – хмыкнул Джер.
– Дит все равно лучше, – заявила Ву.
Лавиби кивнул с нескрываемым одобрением. Тэсс оглядела его небритую задумчивую физиономию и опять посмотрела вперед. Ее мысли – неожиданно для нее – опять поменяли направление.
Она вдруг задумалась: в какой из частей этого шествия мог когда-то ходить Паолино. Был ли он внизу? Знаменосцем? Или ехал в автомобиле, а может, управлял самолетом, а может…
…Может, мы ошиблись?
Она вспомнила, что зеленая подвеска все еще оставалась на корабле. Нужно будет снова надеть ее, когда они с Ву…
Тэсс почувствовала беспокойство. Несмотря на то, что они обо всем договорились, ей было тревожно. Сомнения сбивали с толку, не давая нормально спать и периодически отзываясь тошнотой. И хотя решение вроде бы выглядело правильным, быстрым и наиболее безопасным для всех…
– Они заканчивают, – раздался голос Мади Довэ. – Значит, наверное, барсуки-охранные вернулись. Давайте прогуляемся к Позвоночному вокзалу. Пора забрать ваши билеты, завтра там будет не протолкнуться, а Белый Олень стои́т не так уж долго.
Глаза Ласкеза блеснули, но он ничего не сказал. Тэсс медленно перевела взгляд на красную колонну: последний корабль и последние шеренги исчезали из виду.
– Моя милая ле! – окликнула ее доктор.
– Да… – отозвалась она, принужденно улыбаясь. – Конечно. Идемте.
Доктор с особым вниманием заглянула ей в лицо и потрепала по плечу. Брат же… ничего не замечал. Он уже направлялся с Джером к спуску винтовой лестницы и о чем-то оживленно болтал.
Покидая крышу, Тэсс в последний раз обернулась и посмотрела на город через подзорную трубу. На открытом балконе ближнего дома она увидела человека – неопределенного возраста, лысого и одетого в расстегнутую фиолетовую рубашку. Его глаза закрывали круглые желтые очки, на столике, за которым горожанин расположился, стояла пишущая машинка с заправленным листом.
Человек, не снимая очков, разглядывал в бинокль окончательно опустевшую набережную. На его тонких бескровных губах играла странная кривая улыбка. Тэсс вглядывалась в его лицо, не совсем понимая, что именно ее заинтересовало. Человек отложил бинокль в сторону и воодушевленно застучал по клавишам машинки.
– Тэсси!
Она закинула трубу в сумку и пошла за остальными.
За время, проведенное в Такатане, они перебрали множество вариантов своих дальнейших действий. Нужный план не находился долго, но почти сразу стала ясной одна простая вещь: им не стоило вместе добираться до Галат-Дора на Страннике, как они хотели изначально.
Чтобы попасть в Первосветлейшую, расположенную не у океана, а в междуречье Ти и Талу, тем красным маршрутом, который был отмечен на карте управителя, следовало еще долго двигаться вдоль Перешейка и континента. Двигаться, заходя в здешние порты, а потом вверх по капризному и оживленному течению Ти, где портов было втрое больше. Там начинались особенно населенные места, алопогонные встречались гораздо чаще – они запросто могли нагрянуть с обыском на любое судно вместо серопогонных. А еще там очень быстро передавались нужные новости: радиосвязь имелась в самых захолустных поселках. Любая ошибка могла стать роковой.
Тэсс ожидала, что кто-нибудь предложит просто бросить корабль, но никто не предложил. Странник немало сделал для последних воспитанников Крова. К тому же было маловероятно, что он позволит им сбежать и не ринется вдогонку. Нет, корабль нужно было как-то взять с собой и позволить ему пройти именно той дорогой, которой он так упрямо – и явно не без цели – следовал. Но экипаж следовало разделить. А также разделить путь, учитывая не только нужды, но пожелания всех его членов.
Ласкез рвался в Аджавелл. Теперь, благодаря товуру Лириссу, он знал точно: старший детектив Роним Грингросс служил именно там. Тэсс продолжала сомневаться, что брат оправданно надеется на помощь своего старого знакомого, но более по этому поводу не спорила. К тому же она не могла не признать, что, окажись Ласкез прав, поддержка такого взрослого окажется полезна. У Ронима могл