Препарат подействовал довольно быстро. Боль отступила, и я начал шевелить извилинами прояснившегося мозга. Передо мной как перед типичным представителем русской интеллигенции сразу встали два вопроса, давным-давно сформулированные Герценом и Чернышевским. Ну, допустим, в том, кто виноват, сомнений не было. Тело мутанта не так давно хлопнулось с небес в болото и теперь пускало пузыри, медленно опускаясь на дно. Оставалось решить, что делать, а вот с этим возникли некоторые проблемы.
Глава 8Драга
Как и полагается в таких случаях, у меня было три варианта. Первый – оставить Байкера здесь и топать к драге за артефактом. Второй – дотащить Байкера до берега, спрятать его в каком-нибудь укромном месте и топать к драге за артефактом. И третий – пристроить Байкера на островке с торчащими из земли каменными клыками и… правильно, топать к драге за артефактом.
Я недолго играл в витязя на распутье и выбрал третий вариант. Он показался мне наиболее оптимальным, поскольку островок с гранитными валунами находился посреди воображаемой линии между берегом и заброшенной землечерпалкой. Да и камни могли дать Байкеру хоть какую-то защиту на случай нападения мутняков.
В том, что я отправлюсь за артефактом, у меня не было сомнений. Ради чего тогда мы с напарником полезли в топи, дрались с семейством болотных тварей и чуть не отправились во владения Тёмного Сталкера? Могли бы просто пробежаться по островкам вдоль берега, огибая перегородивший шоссе автобус с аномалиями, и топали бы дальше к лагерю вольных. Нет уж, братцы, я, если что задумал, обязательно иду до конца. Делать – так делать, а если нет, то нечего и воду мутить.
Не желая дважды шастать по болоту, я приторочил к рюкзаку автомат, нацепил походный ранец на живот, отчего стразу стал похож на беременного бегемота, перекинул через шею ремень байкеровского «калаша», взвалил на спину его бесчувственного хозяина и потащился к острову.
Земля под ногами пружинила и смачно чавкала. Продавленные подошвами ботинок углубления мгновенно заполнялись дурно пахнущей жижей. Но даже эта вонь не могла перебить стойкие запахи пота и крови. Мне казалось, я видел, как от нас во все стороны плыли длинные извилистые нити бледно-розового цвета. Ветер вытягивал их далеко в стороны, рвал на маленькие кусочки и нёс на своих плечах за сотни метров отсюда.
«Такое приглашение на бесплатный обед вряд ли останется без внимания. Если так, надо поспешить, иначе скоро здесь соберутся мутняки со всей округи. С одним автоматом и грузом за спиной я вряд ли от них отобьюсь, а попасть на зубок порождениям Зоны пока не входит в мои планы, – размышлял я. – Тьфу, чёрт! Что значит пока? Почему – пока? Вот уже и заговариваться начал. Так, надо срочно сделать привал, хлебнуть витаминизированной воды из фляжки, покуда совсем с катушек не съехал».
Я натурально сплюнул и попал в центр лилового цветка, что рос на краю полного чёрной гнили бочага. Лепестки растения быстро схлопнулись в мясистый бутон, стенки которого задвигались, словно пытаясь растереть попавшую в западню жертву. «Надо же, – подумал я, – здесь даже флора жрёт всё, что движется, чего уж говорить о фауне».
Вид плотоядного растения начисто отбил у меня желание передохнуть. Напротив, он даже придал сил. Я поправил живую ношу и двинулся дальше пружинящим шагом, чуть сгибая ноги в коленях и наклоняясь вперёд.
Путь до острова занял времени больше, чем я думал. Я планировал добраться до него минут за десять, а потратил около получаса. Хотя, может быть, дело было не в расстоянии, а в грузе: тащить на себе такой вес – то ещё удовольствие. Ладно бы земля под ногами твёрдая была, так ведь она колебалась, как ковёр-самолёт во время полёта, создавая дополнительные трудности. Попробуйте-ка походить по батуту с мешком песка за спиной, а я посмотрю, надолго ли вас хватит. А теперь представьте, что этих мешков три и один из них висит спереди. Представили? Ну и как? А ещё надо смотреть по сторонам и слушать в оба уха, чтобы вовремя заметить мутантов и принять соответствующие меры.
Поэтому, когда я рухнул на твёрдую почву островка, у меня не осталось сил даже на то, чтобы фляжку отстегнуть от пояса. Что уж говорить о том, чтобы усадить Байкера в нормальное положение. Так я и сидел с пересохшим ртом, упираясь спинными пластинами броника в покрытую пятнами лишайника серую глыбу камня.
Не знаю, сколько я так просидел. Может, секунды, а может, и несколько минут. Во всяком случае, стук маленьких молоточков внутри черепа несколько приутих, как и поблекла окраска плавающих перед глазами кровавых кругов.
Смахнув со лба мокрые от пота волосы, я поправил на левой руке размотавшийся бинт и всё-таки сорвал с пояса фляжку. С наслаждением сделал несколько больших глотков и почувствовал, как уменьшается разбухший до неприличных размеров шершавый язык и растекается по телу живительная влага. Ещё мгновение назад мне казалось, что я весь покрыт глубокими трещинами, словно пустынный такыр, и таким останусь до конца моих дней, зато теперь физически ощущал, как быстро возвращаются силы и желание жить.
Видно, правда сокрыта в народных сказках: есть живая вода, а есть мёртвая. О второй говорить не будем, она была здесь повсюду – неприятная на вид, пахнущая гнилью. Хлебнёшь такую – и сразу окочуришься. Другое дело – витаминизированный напиток, попросту говоря – «энергетик». Он и сил придаст, и бодрость духа вернёт. Как говорится в небезызвестной рекламе: окрыля-я-яет.
Крылья у меня, конечно, не выросли, зато я поднял Байкера и привалил его рюкзаком к валуну. Вид у напарника был не очень: бледный, лицо осунулось, нос заострился, под глазами мешки, борода заляпана гнусьей слизью и болотной грязью, на повязке проступили красные пятна.
Оставить его в бессознательном состоянии – означало тупо бросить умирать. Естественно, я так поступить не мог. И дело здесь было не столько в шкурном интересе – не каждый согласится быть проводником у новичка, особенно если у того нет ни репутации, ни денег, – сколько в элементарной человеческой привязанности. Да, как бы это странно ни звучало, но я привык к Байкеру, к его грубоватой манере говорить и чёрному юмору. А ещё мне не хватало его фразы «ёксель-моксель», которую он употреблял при каждом удобном случае.
В общем, я решил привести Байкера в чувство. А поскольку в аптечке не нашлось ничего, что помогло бы исполнить задуманное, я просто отвесил ему несколько звонких пощёчин. Сталкер застонал и открыл глаза.
– Эй, э-э-й, хватит. Ты за что меня бьёшь? – спросил он заплетающимся языком и сделал попытку поднять руку. Наверное, хотел прикрыть лицо или перехватить мою хлёсткую длань.
Вместо ответа я поднёс к его губам горлышко фляги и, поддерживая голову, помог ему напиться.
– Сколько пальцев? – Я вернул фляжку на пояс и показал свою забинтованную пятерню.
– Все, – ответил он и вроде как улыбнулся. Я и в былые-то времена не различал его губы в копне густой бороды, чего уж говорить о том, когда она превратилась в сплошной колтун – этакий кусок свалявшейся пакли на половину лица.
– Как себя чувствуешь? – спросил я, кончиками пальцев дотронувшись до его лба. Кожа была холодной на ощупь, с капельками испарины. Жара не было, а значит, инфекция в рану не попала. Учитывая характер и размер ранения, это была большая удача. Можно сказать, напарник в рубашке родился.
– Нормально. Только вот голова болит и слабость какая-то по всему телу, – ответил он тихим голосом и шумно сглотнул.
– Это от потери крови. Из тебя, наверное, литр вытек, если не больше. Хорошо, что я жгут успел наложить до того, как ты загнулся, а то сидел бы сейчас со Шпалой в чертогах Тёмного Сталкера, потягивал бы водку из запотевшего стакана и слушал байки своих приятелей-жмуриков.
Байкер поморщился, дёрнул плечом: дескать, хорош впустую языком молоть. Потом, склонив голову набок, посмотрел на неумело наложенную повязку и потянулся к завязанным бантиком тесёмкам.
– Эй, ты чего? – Я перехватил его руку и зашипел от пронзившей ладонь боли. – Не надо снимать. Дойдём до лагеря, там тебе по-хорошему рану обработают.
– Помоги снять, – потребовал Байкер, не реагируя на мою тираду. – Ну, чего тормозишь? – прикрикнул он, дёргая за кончик тесёмки.
– Мог бы нормально попросить, – пробурчал я, разматывая потемневшие от грязи бинты. – Подумаешь, повязку наложил неэстетично. Сделал как умею. Я на курсах первой помощи не обучался. И вообще – я журналист, а не доктор.
– Угомонись, – пробормотал Байкер, положив руку на пропитавшиеся багрянцем тампоны. В следующий миг он рывком сорвал их с ноги, являя моему взору большую дыру с чёрными наростами запёкшейся крови по краям и красными волокнами мышц на дне. Белые нити нервов напоминали червей. Мне показалось, они там шевелятся. Я поспешно отвёл взгляд, вдохнул и задержал дыхание. – Ты всё правильно сделал… молодец. Но мне нужны… более радикальные методы… например… «окорок». Помоги достать контейнер… из рюкзака.
Байкер говорил с длинными паузами, во время которых шумно хватал воздух ртом. По его бледному лицу катились крупные капли пота. Волосы намокли и прилипли к вискам и лбу. Даже незнакомому с медициной человеку было видно, что дело плохо и радикальные методы нужны, но не какой-то там «окорок», а залитая светом хирургических ламп операционная с бригадой опытных врачей и готовым к работе оборудованием.
Поскольку я не волшебник и даже не начинал учиться в Хогвартсе, и в друзьях у меня никогда не было синего чувака из лампы, пришлось мне, претерпевая боль в ладонях, помочь Байкеру избавиться от рюкзака, достать оттуда железный контейнер с артефактами, бутылку водки и полиэтиленовый пакет с чистой тряпицей внутри.
Буркнув слова благодарности, проводник попросил достать нужный артефакт. Пока я возился с замками, Байкер свернул пробку с бутылки, пропитал тряпочку водкой, плеснул немного в рану. Конечно, и внутрь принять не забыл. Потом взял у меня из рук «окорок», з