к. Причём края этих пятен зачастую перекрывали друг друга. Как там в народе говорят: близок локоть, да не укусишь? Прекрасное определение для сложившейся ситуации. В самую точку!
Перейти на ту сторону можно было только под мостом, но и тут дела обстояли не лучшим образом. Как я уже говорил, железнодорожная переправа лежала на двух толстенных опорах. Пройти между склонами насыпи и бетонными кубами не представлялось возможным из-за «ведьминого студня»: лужи химической дряни заполнили всё пространство между широкими пятами быков и каменными плитами откосов. О наличии здесь аномалий предупреждали отсветы зеленоватого огня. Рождённые ими призрачные тени бродили по стенам опор и щербатым квадратам облицовки. Запутавшийся в металлических конструкциях путепровода ветер своими стонами и завываниями дополнял апокалиптическую картину, ещё больше нагоняя безотчётный страх.
Единственный путь проходил под средним пролётом, но и тут всё было не так гладко. Притаившиеся под мостом «жаровни» ждали любого, кто сойдёт с узкого фарватера, чтобы в два счёта превратить в шашлык. Я нащупал подвешенный к поясу мешочек с камушками. Вот и дождались они своего часа. Что-то мне подсказывало, что одной горстью здесь явно не обойдётся.
Вопреки моим ожиданиям, Байкер не пошёл к мосту, а шагнул на заросшее кустарником поле с двумя коряжистыми деревьями в центре. Собственно говоря, это было практически одно дерево: два необхватных ствола с тёмной морщинистой корой на высоте десяти метров срастались в один. Немногим выше этого места толстые кривые ветви зелёного исполина склонялись к земле и почти касались длинными сучьями верхушек пожелтевшей травы. Повислая, как у ивы, крона напоминала фантасмагорическую причёску. Сквозь облиственные ветки проглядывали наросты, схожие по форме с лицом старика. Образ дополняло большое дупло под кривым, направленным вперёд суком.
– Нам туда, – сказал Байкер, показывая на странное дерево. – Дойдём до заставы «Борга» – и, считай, проблемы решены. У меня с теми ребятами хорошие отношения, они избавят нас от яда в крови, а потом и с Чахлым помогут поквитаться. – Его лицо исказила злобная гримаса: – Этот ублюдок сполна мне заплатит за смерть Копчёного и Арамиса.
Я медленно обалдевал от услышанного: «Сначала бандиты, теперь «Борг», и со всеми у него какие-то дела. Кто же ты, Байкер, Зона тебя побери? Какие тайны ещё ты хранишь?» Я почувствовал приступ «журналистской лихорадки»: тело так и зудело от пяток до кончиков ушей, а в носу свербило и чесалось. Впрочем, это могла быть реакция на «ведьмин студень». Подобные симптомы я уже испытывал в здании заброшенной электроподстанции, когда внезапно обрёл способность видеть сквозь бетонные плиты перекрытия.
Удовлетворить своё любопытство, а заодно проверить, «лихорадка» это или реакция на близкую аномалию, я не успел. Помешали росшие на поле кусты. В отличие от зеленого дерева они имели довольно-таки чахлый вид. Большая часть коричневых листьев была свёрнута в трубочку и оплетена какими-то похожими на паутину нитями. Остальные листочки выглядели сильно помятыми и были сплошь усеяны похожими на фурункулы красными бугорками сантиметра два в диаметре. Мне показалось, что некоторые из «прыщей» – более крупные – были чуть вытянуты в длину и медленно перемещались. Я наклонился, чтобы рассмотреть поближе эти наросты, как вдруг несколько из них выстрелили мне в лицо тонкими полупрозрачными иглами с заполненными мутноватой жидкостью круглыми головками на конце.
Я едва успел увернуться. «Булавки» вонзились в рукав, и сразу запирающие головки сфинктеры открылись.
– Что это? – заорал я, стряхивая с себя стекловидные трубочки, внутри которых по-змеиному изгибались и быстро плыли черви толщиной с человеческий волос.
Байкер оттащил меня за шиворот от куста, помог освободиться от «булавок», а потом стал топтать их ногами. Остекленевшие стенки хрустели под грубыми подошвами его ботинок. Вытекшая из раздавленных трубочек жидкость быстро впитывалась в почву. Буквально через секунду на месте недавних лужиц темнели крупные кляксы, в которых подпрыгивали, свиваясь в кольца, подыхающие на воздухе паразиты. Какое-то время черви бились в конвульсиях, но уже в следующую минуту они лежали неподвижно, похожие на спутанные пучки волос. Только иногда по их чёрным телам проскальзывали редкие судороги, да и те вскоре прекратились.
– Что это? – снова спросил я, переведя дух.
– Здесь не пройти, – проигнорировал мой вопрос Байкер. Покусывая нижнюю губу, он вглядывался вдаль, приставив ладонь козырьком ко лбу. Там, на самой линии горизонта, виднелись едва различимые строения базы «Борга».
– Что это за хрень? – крикнул я, схватив напарника за плечо.
– Откуда я знаю! – огрызнулся он, стряхивая мою руку. – Сам впервые эту гадость вижу. Может, новая аномалия, а может, кусты мутировали и так теперь размножаются. Вот попала бы эта мерзость в тебя, и ты бы стал растением.
– Сам ты растение!
Я отвернулся и стал рассматривать странные кусты. На безопасном расстоянии, естественно. Они и в самом деле выглядели не так, как обычные кустарники. Ну, то есть листья, ветви – это всё было как у всех, а вот форма… При должном воображении в них можно было разглядеть мутняков. «А что? Вон те три куста очень похожи на нюхачей, а у того, что в метре от них, ветки образовали вырост сбоку от основной массы. Отсюда смотришь – ну точно вторая голова цербера. А вон то растение, справа, внешне смахивает на мутохряка, а за ним кустарник напоминает упавшего на колени человека. От мля! Охренеть! Это что за безумный садовник здесь развлекался?»
Я смотрел на кусты и что-то мне в них очень не нравилось. Толстые скелетные ветви шли как бы внутри растения и разветвлялись на более тонкие веточки. Те в свою очередь давали отростки ещё тоньше и так до самых тонюсеньких сучков. При этом они густо переплетались, образуя довольно плотную сеть, очень похожую на кро…
Я так саданул себе по лбу, что у меня глаза чуть не выскочили из орбит.
– Байкер! А ведь ты прав! Смотри! – Я схватил его за рукав и развернул к похожему на цербера кусту. – Ничего не напоминает?
Байкер несколько секунд всматривался в растение, потом дёрнул плечом.
– Вроде на зверя какого-то похож. Говорят, в парках специально так кустики подстригают, чтоб они издали на животных смахивали.
– Ага! Только мы не в парке, и садовника ты в Зоне вряд ли найдёшь. Разве что зомби какой-нибудь надумает ландшафтным дизайном заняться. Ты лучше на ветки посмотри. Видишь, как они густо переплетены, как будто сосуды какие-то. Это же копия кровеносной системы! А теперь обрати внимание на этот вырост. Да ты сюда встань, здесь вид лучше. Ну, теперь понял, кто это раньше был?
У Байкера даже челюсть отпала от удивления.
– Ёксель-моксель! Так то ж цербер, едрить его коромыслом!
Я смотрел на него с видом победителя.
– В точку! А вон эти три куста – нюхачи.
Байкер задумчиво поскрёб бороду.
– Ну да, наверное, ты прав. А вон этот вроде как на мутохряка похож, а те пять штук на пригорке чем-то на собак смахивают.
Я посмотрел на холмик возле насыпи. Группа расположенных полукругом кустарников и в самом деле напоминала стаю «слепышей».
– Выходит, ты меня спас, – сказал я, повернувшись к напарнику. – Значит, эти черви – и не черви вовсе, или кусты – не кусты, а новый вид мутанта, маскирующегося под расте…
Я не договорил: асфальт вокруг меня вспух, из разлома с треском высунулся толстый корень, змеёй обвился вокруг моей ноги. Я даже понять ничего не успел. Перед глазами мелькнуло небо, и сразу в спину ударил кузнечный молот. Ударом воздух вышибло из лёгких, в глазах потемнело. Похоже, я хорошенько приложился затылком о землю.
Я ещё находился в прострации, а Байкер уже сорвал с плеча автомат, очередью перебил чёртов корень, потом подхватил меня под мышки и потащил к мосту. Счётчик на его руке заверещал как полоумный, а я физически ощутил присутствие радиации: во рту появился металлический привкус, и заболела голова.
В глазах ещё немного двоилось, поэтому я не сразу понял, что происходит на поле, и сперва принял это за галлюцинацию. Но пронзительные скрипы, переходящие в скрежещущие вопли, убедили меня в реальности происходящего. Страшное дерево бесновалось. Оно размахивало деревянными руками, круша ближайшие кусты. Когда рядом ничего не осталось, жуткий монстр заскрипел так, словно из него разом вытягивали тысячу ржавых гвоздей. Похожие на питонов корни вспороли землю и, словно щупальца спрута, потянулись к дальним кустарникам, сжались вокруг них в кольца и с треском превратили в пыль.
Буйство чудовища продолжалось. Правда, я этого уже не видел: желтоватый склон насыпи скрыл от меня поле и поселившегося на нём дендромутанта. Зато для звуков преграды не было, так что я в полной мере представлял себе степень бешенства упустившей добычу твари по долетавшим до меня грохоту, скрипам и стонам.
Похоже, Зона пока не хотела нашей смерти: Байкер протащил меня под мостом, не пользуясь камешками для определения тропы. «Жаровни» как будто расступились, позволив нам безопасно перебраться на другую сторону от «железки». Только один раз я случайно задел носком ботинка притаившуюся аномалию. К счастью, взметнувшийся к закопчённому потолку гудящий столб пламени лишь слегка опалил кожу обуви да немного расплавил край подошвы. Пустяки, одним словом.
Ревущее пламя ещё бесновалось в темноте перехода, когда Байкер помог мне встать на ноги, поддерживая за плечи, и повёл прочь от моста. С каждым шагом встроенные в КПК приборы снижали интенсивность сигналов. Примерно через полминуты затих сканер аномалий, а спустя ещё несколько секунд практически перестал трещать счётчик Гейгера. Радиационный фон вернулся в нормальные для этой местности значения.
– Вот уж не знал, что Зона способна породить такое.
– Нашёл чему удивляться, – хмыкнул Байкер. – Здесь каждая тварь – порождение ада. Этак ещё немного времени пройдёт, и птицы тоже мутируют в кровожадных монстров.