Мертвуны не проявляли к нам никакой агрессии, занимаясь своими зомбяческими делами. Вскоре мы совсем перестали обращать на них внимание и целиком сосредоточились на поисках пути. Солнце уже давно перевалило через зенит. На открытой местности его лучи ещё могли помочь в обнаружении ловушек, но здесь, в окружении бетонных коробок, изменённые участки пространства опять играли с нами в прятки. Если с «круговертями» и подобными им аномалиями было не всё так плохо (пыль и мелкий строительный мусор отлично демаскировали вихревые воронки), то с «гравиконцентратами» дела обстояли паршиво. «Гравы» располагались вблизи домов и тяготели к различным завалам из кирпича и бетонных обломков, возле которых в основном и пролегал наш маршрут. Хорошо хоть с маркерами здесь не было проблем: камни разнообразных форм и размеров валялись под ногами, поскрипывая и крошась всякий раз, когда на них наступали.
Перед огороженной железным забором школой возникла заминка. Слева путь преграждал «жгучий пух»: стена соседнего дома, детская площадка и деревья во дворе были сплошь затянуты серой паутиной. Справа заасфальтированный стадион и площадку с гимнастическими снарядами из металлических труб оккупировали многочисленные «разрядники». Трескучие ветви аномальных молний с одной стороны доставали до школьных стен, а с другой лизали фундамент «панельки», на корню зарубая любую попытку воспользоваться этим маршрутом. Пройти прямо мешала запертая на висячий замок калитка. Мелькнула мысль сбить его выстрелом, но тут же стало понятно, что это – не вариант. Во-первых, так мы бы привлекли к себе внимание бойцов «Воли», а во-вторых, зомби могли активизироваться, и настала бы тут «Обитель Зла» энная серия.
Делать нечего – полезли через забор. По двору прошли без проблем, а вот чтобы выйти с территории школы, нам пришлось попотеть в буквальном смысле слова. С десяток крупных и мелких «жаровен» образовали нечто вроде коридора в том месте, где мы планировали выбраться на волю. Остальные участки высокой ограды из приваренных к уголкам арматурин облюбовала склизкая гадость желтоватого цвета. Она медленно стекала по ребристым прутьям, скапливаясь лужицами в ложбинке под забором. Откуда она бралась, я так и не понял – похоже, её источало само железо – зато там, где полыхали «жаровни», этой дряни на прутьях не было.
Сбоку что-то затрещало. Пока я рассматривал забор, Байкер скинул с плеч вещмешок, достал из него остатки провизии и, вооружившись ножом, распорол рюкзак на четыре части.
– Держи! – он протянул мне два куска брезента. – Намотай на ладони, чтоб не обожгло.
Я обмотал руки и первым сунулся в пекло. В лицо дохнуло жаром доменной печи. Я добежал до ограды, схватился за верхнюю часть прутьев и, помогая себе ногами, взобрался на забор. Остальное было делом техники: спрыгнуть на землю, откатиться в сторону, чтобы не мешать напарнику. Вскоре он грузно приземлился рядом со мной. Я в это время уже рассматривал на просвет неровные дырки с подпаленными краями.
– Обошлось, – прогудел Байкер. Он тоже избавился от повязок и комментировал результат. Из трёх слоёв прочного брезента два прожгло насквозь, а третий потемнел и приобрёл коричневый оттенок.
– Да уж, без мешка от нас шашлыками на всю округу бы завоняло. Зомбари налетели бы как мухи на го…
– Прикуси язык! В Зоне с таким не шутят. – Байкер смерил меня хмурым взглядом, поправил автомат и направился к «колодцу» из развалившихся пятиэтажек.
Вот там нас и обстреляли. Пули защёлкали по груде бетонных обломков, высекая искры и с визгом уходя в рикошет. Мы спрятались за одну из прислоненных к дому наружных панелей, рядом с которыми лежали сломанные бетонные плиты. Некоторые рухнувшие перекрытия валялись на заросшем бурьяном газоне, остальные под разными углами примыкали к панелям и стене дома. Когда-то эти жэбэ-конструкции были составными частями многоэтажки. Со временем верхние этажи разрушились, из-за чего несколько крупноблочных фрагментов оказались на земле, образовав что-то вроде бетонного тороса.
Стрельба не прекращалась. Дом гулко отзывался на каждое попадание, стены брызгали фонтанчиками пыли и бетонными крошками. Байкер, присев на колено, пытался высмотреть стрелка в узкую щель между плитой и скосом панели. Ствол прижатого к плечу «калашникова» плавно двигался в такт дыханию сталкера, палец подрагивал на спусковом крючке.
Я же сместился к краю плиты и оттуда прикрывал подступы к нашему убежищу. В мёртвом городе нас могли обстрелять только зомби и бойцы «Воли». Если столкновение с первыми было бы, по сути, пустяком, то встреча со вторыми грозила серьёзными последствиями.
Обстрел внезапно прекратился. В наступившей тишине отчётливо слышались стоны запутавшегося в проводах ветра и хлопки уцелевших в подворотнях дверей. Вдруг в этот шумовой фон вклинился посторонний звук. Кто-то осторожно шёл, шурша бетонным крошевом. Я прислушался. Тихий хруст доносился со стороны противоположного дома. Байкер тоже почувствовал опасность. Он жестом велел мне оставаться на месте, а сам осторожно сдвинулся в сторону узкого лаза под завалами бетонных плит. Видимо, планировал атаковать противника с фланга.
В панели – после падения ее с высоты – образовалась трещина сантиметров десять в высоту и пять в ширину. Вполне себе неплохая бойница. Я плавно перевёл предохранитель на стрельбу одиночными, медленно, стараясь не шуметь, передёрнул затвор и приготовился снять врага метким выстрелом.
Из-за угла соседней «панельки» показалась фигура в военной форме. Солдат сильно прихрамывал на левую ногу, волоча по земле перпендикулярно повёрнутую к конечности стопу, и безуспешно пытался примкнуть рожок к автомату. Голова бойца почти лежала на плече, кожа на лице местами отсутствовала. Сквозь эти прорехи проглядывали бордовые тяжи мускулатуры и жёлтые бугорки жировой ткани. За этим зомби вышел ещё один – в зелёной штормовке и тёмных штанах из плотной ткани. Шлёпая дешёвыми китайскими кроссовками, мертвун скалил беззубый рот, мыча что-то непонятное, огнестрельная машинка в его руках мелко подрагивала от усилий, с какими он дёргал спусковой крючок.
Похоже, это они нас обстреляли из окна соседнего дома. Мозги у зомби протухли давно, а вот инстинкты (или что там вместо них?) остались. Тратить патроны на эту мразь было неразумно, так что мы с Байкером не сговариваясь вышли из укрытия и ударами прикладов снесли «тыквины» мертвоходам.
Глава 20Заколдованный лес
Когда мы покинули город, солнце уже клонилось к закату. До сумерек оставалось часа три, не больше. Будь мы не в Зоне, этого времени с лихвой хватило бы, чтобы добраться до Припяти, но здесь порой скорость передвижения падала до километра в час. Так что пришлось поднажать, не забывая при этом внимательно смотреть на ПДА, сканировать окрестности взглядом и прощупывать дорогу камушками – электроника электроникой, а сталкерскую чуйку ещё никто не отменял.
Заросшее бурьяном и хилыми деревцами поле мы прошли без проблем. Один раз чуть не наткнулись на мутохряков (те дремали в ложбинке за жиденьким кустиком), но Байкер вовремя заметил опасность, взял гораздо левее и, под прикрытием вросшего в землю серого валуна, провёл нас мимо лёжки мутантов.
Где-то через километр дорогу перегородил сплошь опутанный повиликой ивняк. На жёлтых, чем-то похожих на спагетти стеблях паразита гроздьями висели пучки блёклых белых и розовых цветов.
– Ёксель-моксель! – пробормотал Байкер, когда пробился сквозь заросли. Сразу за кустами начинался широкий овраг, за которым шёл полупрозрачный лесок. Сталкер поддёрнул рукав куртки и стал внимательно изучать карту в КПК.
– В чём дело? – заглянул я через плечо напарника.
– На, сам посмотри. – Байкер раздвинул пальцами участок карты: за оврагом простиралось поле, даже намёка на лес не было. – Слыхал я, в Зоне появились блуждающие аномалии.
Я хмыкнул:
– Тоже мне откровение. Ловушки после каждого выброса мигрируют.
– Я не об этом, – поморщился Байкер. – Ребята в «Касте» рассказывали, что Зона целые сектора вырывает из реальности. Невидимые они, что ли, становятся. А когда она доступ к ним открывает, то они уже в другом месте находятся, будто мигрируют по ней, находясь в законсервированном состоянии. Я полгода назад здесь проходил – никакого леса не было. Вот скажи мне, Паря, может на ровном месте за несколько месяцев лес вырасти?
– Здесь может, – буркнул я, сканируя взглядом растительность на той стороне оврага. Деревья выглядели вполне себе ничего, они просто вяло шумели листвой, внешне никакой опасности не наблюдалось. – В Зоне и не такое случается.
– Шутишь, да? – грустно усмехнулся Байкер и кивнул в сторону леса: – Там тебе будет не до смеха.
– А тебе? У нас нет времени искать другую дорогу, так что предлагаю взять попу в горстку, форсировать овраг и топать через этот чёртов лес.
– Так-то оно так, но вдруг, когда мы туда войдём, Зона снова законсервирует этот сектор и нас вместе с ним?
Байкер скис окончательно, скуксил лицо, будто вот-вот собирался заплакать. Таким я напарника ещё не видел. Дело принимало скверный оборот. Я и сам чувствовал какую-то неосознанную тревогу, червячок сомнений грыз меня изнутри и с каждой секундой делал это всё сильнее и сильнее, лишая последних остатков храбрости и решительности. Не знаю, что меня подвигло посмотреть по сторонам: блеклые цветочки повилики качали головками на ветру, стряхивая облачка розоватой пыльцы. Она была повсюду: на земле, на кустах и даже у нас на одежде. Мы дышали насыщенным пыльцой воздухом, и вот результат: крепкие несгибаемые мужики на глазах превращались в рохлей.
Собрав остатки воли в кулак, я столкнул Байкера в овраг и сам шагнул за ним. Мы кубарем скатились по красному от глины склону и с шумом и брызгами плюхнулись в журчащий на дне ручей. Холодная ванна быстро привела Байкера в чувство, да и меня хорошенько взбодрила. Наскоро смыв с себя остатки пыльцы, мы безуспешно попробовали выбраться из оврага: склон оказался почти о