– Тебя уже выпускают на публику?
Юноша обнял капитана за плечи.
– Только на Эссен Таш. Ты же знаешь, старик Тирен питает ко мне слабость.
Говорил он так быстро, что Лайла едва поспевала, но при упоминании лондонского верховного жреца навострила уши.
– Джиннар, познакомься с моей командой. Это лучшие из них.
Юноша обвел взглядом сидевших вокруг стола, лишь на миг остановившись на Лайле – на нее словно подуло холодным ветром, – и снова повернулся к Алукарду. Вблизи его металлический взгляд был еще неприятнее.
– Как тебя нынче называть?
– Капитаном.
– Слишком официально. Но все равно лучше, чем «вестра». – Он замысловато взмахнул рукой, изобразив нечто вроде поклона пополам с непристойным жестом. – Его высокородие Алукард, второй сын королевского дома Эмери.
– Джин, не стыдно тебе валять дурака?
– Нет, это я тебя дураком выставляю, – ответил Джиннар. – Большая разница.
Алукард предложил ему сесть, но Джиннар отказался, устроившись на подлокотнике Алукардова кресла. Он был легким как перышко.
– Я что-то пропустил?
– Пока ничего.
Джиннар огляделся.
– Ну, и занятный турнир будет!
– Да?
– Вокруг него весь год веют ветры тайны.
– Опять твоя шутка про стихии?
– Не-а, – отозвался Джиннар. – Мне даже в голову не пришло.
– Мне кажется, ты коллекционируешь шутки на тему ветра, – поддел его Алукард. – Я для тебя их весь год коплю. Сортирую по разделам: сквознячок, порыв, ураган…
– Я как твои паруса, – парировал Джиннар и спрыгнул с подлокотника. – Всегда полон воздуха. Но если серьезно, я еще не видел и половины участников. Прячутся, наверное, для пущего эффекта. А уж с какой помпой все обставлено! Я три года назад был в Фаро. Ты же знаешь, как они любят золото, и все равно их игры казались нищебродскими по сравнению с нынешними. Из-за этой роскоши исчезает сам дух состязаний. Чертов принц. Любитель драматических эффектов.
– И это говорит человек, висящий в трех дюймах над землей?
Лайла пригляделась и вздрогнула: Джиннар и впрямь парил в воздухе. Нет, не постоянно, но при каждом движении он зависал на мгновение дольше положенного, словно на него не действовала гравитация. А может, его приподнимала другая сила.
– Ну да, – подтвердил Джиннар. – Думаю, я придусь ко двору. И ты тоже, – добавил он, теребя серебряное перо на шляпе Алукарда. – А теперь прошу меня извинить, надо поздороваться с другими гостями. Я еще вернусь.
С этими словами он ушел. Лайла озадаченно посмотрела на Алукарда.
– Он всегда такой?
– Джиннар? Он слишком… восторженный. Но не обманывайся. При всем своем ребячестве он лучший маг ветра, какого я знаю.
– Он левитировал, – сказала Лайла. Она много раз видела, как творится магия. Но Джиннар был самим ее воплощением.
– Джиннар принадлежит к магической школе, которая считает: надо не только повелевать стихиями, но и сливаться с ними воедино, – пояснил Алукард. – Знаешь, когда детей учат играть в ренну, они повсюду носят с собой мяч, чтобы привыкнуть к нему. Ну а Джин никогда не выпускает свой мяч из рук.
Ветровой маг облетел комнату, поздоровался с Кисмайрой и Лозеном, с девицей в голубом. Потом уселся на край дивана и заговорил с человеком, которого Лайла до сих пор не замечала. Точнее, заметила, но решила, что он из чьей-то свиты, потому что он был в простом черном плаще с радужной застежкой на шее. Чуть раньше он бродил по залу с бокалом белого эля, но все больше жался к стенам, не смешиваясь с толпой. Он старался не привлекать внимания, но лишь путался у всех под ногами и в конце концов уселся со своим напитком на диван в сторонке.
Джин пожал ему руку, и Лайла пригляделась. Кожа у незнакомца была светлая, волосы темные – темнее, чем у Лайлы, и короче, скулы острые. Интересно, какого он роста, подумала она, оценивая разворот плеч, длину рук. Щеку пощекотал холодный ветерок, и она вздрогнула: это вернулся Джин.
Не утруждая себя повторными приветствиями, он уселся на спинку кресла Алукарда.
– Ну что, – спросил Алукард, запрокидывая голову, – все на месте?
– Почти. – Джиннар достал из кармана список участников. – Не хватает Броста. И еще некоего Камероу. И Зенистры.
– Хвала святым, – пробормотал Алукард, услышав последнее имя.
Джин усмехнулся:
– Да у тебя больше врагов, чем у иного – любовниц.
– У меня и тех, и других хватает. – Алукард подмигнул сапфиром над бровью и кивком указал на диван. – А это что за тень?
– Вон тот, высокий, темный и молчаливый? Его зовут Стейсен Эльсор. Приятный парень. Только робкий.
«Стейсен Эльсор», – повторила Лайла, пробуя имя на вкус.
– А может, у него просто хватает ума не раскрывать карты.
– Может быть, – не стал спорить Джин. – Он новичок, из Бесанала, на побережье.
– У меня Стросс из тех же мест.
– Надеюсь, на арене Стейсен будет посмелее, чем в таверне.
– Показать себя – не самое важное, – поддразнил его Алукард.
– Кто бы говорил, – отозвался Джин, приподнялся с кресла и упорхнул.
Алукард встал. Поглядел на бокал в руке, словно не понимая, откуда он взялся, потом опустошил одним глотком.
– Пойду поздороваюсь с народом, – сказал он и поставил пустой бокал. – Скоро вернусь.
Лайла рассеянно кивнула. Ее взгляд снова устремился к человеку на диване. Только его там уже не было. Она торопливо обвела взглядом зал и едва успела заметить, как Стейсен Эльсор скрылся за дверью. Лайла допила свой бокал и встала.
– Ты куда? – спросил Стросс.
Она коротко улыбнулась ему и подняла воротник.
– Искать неприятностей на свою голову.
Они со Стейсеном примерно одного роста. Это первое, что она заметила, догнав его и пристроившись позади. Эльсор немного выше, чуть шире в плечах, зато у него тонкая талия и длинные ноги. Сначала Лайла зашагала с ним в ногу, потом попробовала подражать его походке.
Улицы возле реки были полны народа, и ее погоня не привлекла никакого внимания. Она чувствовала себя уже не как вор с намеченной жертвой, а как кошка с мышкой.
Много раз представлялся случай повернуть назад. Но она упрямо шла следом.
Лайла никогда не верила в судьбу, но, как часто бывает с теми, кто не признает религию, при необходимости могла отыскать в душе немного веры.
Эльсор приехал не из Лондона. С ним никого нет. Интересно, многие ли в таверне вообще заметили его, кроме Джиннара? Света в «Заходящем солнце» было мало. Разглядел ли кто-нибудь его лицо?
Когда начнется турнир, лиц все равно не будет видно.
«Ты сошла с ума», – предупредил внутренний голос. Но что ей терять? Алукарда и его «Шпиль»? Привязанность, дружба – всему этому придают слишком много значения.
Эльсор сунул руки в карманы.
Лайла тоже сунула руки в карманы.
Эльсор повернул голову.
Она тоже повернула голову.
У нее было с собой множество ножей, но Лайла не собиралась убивать его без крайней нужды. Одно дело – похитить личность, и совсем другое – отнять жизнь. Ей не раз доводилось убивать, но это всегда удручало. Тем не менее, чтобы план удался, надо, чтобы со Стейсеном Эльсором что-нибудь случилось.
Он свернул на узкую улочку, ведущую к порту. Тут было тесно и грязно, темнели запертые лавки, валялись корзины и ящики.
Эльсор, конечно, превосходный маг, но на стороне Лайлы неожиданность и готовность вести грязную игру.
У двери блеснул в луче фонаря железный лом.
Лайла взяла его, задев о камни, и Эльсор обернулся. Но она его опередила: вовремя прижалась к двери, и его взгляд упал туда, где она только что стояла.
В его ладони вспыхнуло пламя, он высоко поднял огонек, и по мостовой заплясали тени. Огненный маг.
Теперь Лайла знала все, что нужно.
Ее губы зашевелились, вспоминая куплет из Блейка. Песнь не огня и не воды, а земли. Цветочный горшок соскользнул с подоконника и рухнул наземь, пролетев в дюйме от головы мага. Эльсор снова резко обернулся. Лайла подскочила к нему, почти не чувствуя вины.
«Дважды не обманешь», – подумала она и замахнулась.
Он вскинул руки, защищаясь от удара, и успел опалить ей куртку, а потом рухнул наземь. Зашипело гаснущее пламя.
Лайла стряхнула искры и нахмурилась. Калла будет недовольна.
Она прислонила лом к стене и склонилась над Эльсором. Вблизи черты его лица казались еще острее. По лбу струилась кровь, но грудь вздымалась и опадала. Слегка гордясь своей выдержкой, Лайла закинула его руку себе на плечо и с трудом поднялась на ноги. Его голова свесилась на грудь, темные волосы прикрыли рану на виске, и издалека можно было подумать, что этот парень слишком много выпил.
«Что же дальше?» – подумала она и в этот самый миг услышала за спиной голос:
– Что же дальше?
Лайла обернулась, уронив Эльсора и выхватив кинжал. Взмах руки, кинжал превратился в два, звякнул металл, и оба лезвия вспыхнули, окутанные огнем.
В начале переулка, скрестив руки на груди, стоял Алукард.
– Впечатляет, – сказал он, хотя по голосу было ясно: его это ничуть не впечатлило. – Скажи, ты хочешь зарезать меня, или сжечь, или все сразу?
– Что ты тут делаешь? – прошипела она.
– Это я должен тебя спросить.
Она указала на тело.
– Разве не ясно?
Алукард перевел взгляд с кинжалов на лом, потом на неподвижное тело.
– Нет, не ясно. Неужели у тебя хватило глупости убить участника соревнований?
Лайла сдвинула кинжалы, погасив пламя.
– Он жив.
– Тебе что, жить надоело? – простонал Алукард. – О чем ты только думала?
Лайла огляделась.
– Сюда приходит и уходит множество кораблей. Я собиралась запихнуть его на один из них.
– И что ты будешь делать, когда он придет в себя, прикажет повернуть к берегу, явится сюда и велит тебя арестовать? И успеет выйти на арену? – Лайла не ответила – так далеко она не задумывалась. Алукард покачал головой. – Ты прекрасно умеешь брать, что плохо лежит. Но не умеешь ни от чего избавляться.