– Короче, я ни хрена не поняла, – вздохнула Светлана, разлила водку по стаканам: себе налила полный, брату – на донышке. Они молча чокнулись и выпили. – У тебя сигареты есть? – спросила Светлана, и Вячеслав понял, что сестренка уже порядком опьянела.
– В портфеле посмотри, там должна целая пачка валяться. В куртке еще глянь, там одна штука вроде была, – лениво сказал Симбирцев и зевнул, ему и самому хотелось курить, но встать со стула уже было сложно.
Светлана тоже зевнула, потерла глаза и вышла нетвердой, пошатывающейся походкой в прихожую. Несколько минут оттуда слышалась какая-то возня, охи, вздохи и прочие причитания человека, который никак не может найти то, что ищет.
– Слава, ну где сигареты-то? – плаксиво пискнула она из прихожей. – Тут у тебя сплошное говно в портфеле понапихано: схемы какие-то, пиктограммы, блин, твою мать!
– Какие еще пиктограммы? – раздраженно сказал Вячеслав и вышел в прихожую. – Ты хотя бы свет включила поярче, что ты тут в полумраке топчешься? – недовольно пробурчал Симбирцев, включил дополнительный свет и… заметил в руках сестры стопку фотографий по нераскрытым делам за последние несколько лет, которые он объединил по характеру ран, нанесенных жертве после смерти. Все жертвы, вернее, части тела с этими ранами были сняты крупным планом.
– Ой, – приглушенно сказала Светлана, когда поняла, что же она держит в руках. Выронила фотографии из рук и сползла по стене на пол, интенсивно хватая ртом воздух.
– Света, ты гений! – завопил во все горло Симбирцев. – Елки-палки, как же я сам не догадался раньше! Все удары наносились не хаотично, а в определенной последовательности. Видишь, здесь и здесь, и здесь, на определенном расстоянии они все расположены! И два новых дела… определенно, я не ошибся, связь существует! – собирая с пола фотографии, вопил Симбирцев.
– Угу, – сказала Светлана, продолжая хватать воздух ртом. – Ты только не ори, а то ребенка разбудишь.
– Что здесь происходит? – протирая очки, спросил муж Светланы, Тимофей, явно привлеченный шумом. – А, Слав, привет, рад тебя видеть. Чего это с ней?
– Да так, на фотки с трупами наткнулась, – равнодушно сказал Вячеслав, продолжая сравнивать снимки. – А что, если это символ какой-нибудь? Только как это можно выяснить? Как систематизировать?
– Систематизировать? – заинтересованно переспросил муж Светланы, уловив в словах Симбирцева ласкающее слух слово. – Что надо систематизировать?
– А вот это, – радостно сообщил Вячеслав, и мужчины удалились в кабинет.
Спустя час каких-то хитрых манипуляций со стороны Светланиного мужа на экране компьютера появился знак в форме трех ромбов, соединенных между собой вершинами.
– А не мог компьютер ошибиться? – недоверчиво спросил Вячеслав.
– Исключено, – тоном, не терпящим возражений, сказал муж Светланы.
– Но это же фирменный знак «Мицубиси»! – воскликнул Вячеслав, и мужчины переглянулись.
– И правда, только на хрена убийце изображать на теле жертвы знак японского авто? Он что, любитель качественных машин? – спросил муж Светланы и почесал затылок.
– Может, это слово как-то с японского переводится? – задумчиво спросил Симбирцев.
– Какие же вы идиоты! – воскликнула Светлана, которая наконец пришла в себя и присоединилась к мужской компании. – Ну неужели вы думаете, что пятнадцать лет назад в Союзе вообще кто-нибудь знал, что есть такая марка автомобиля? Глубже копать надо! Вероятно, это символ, который существовал много веков до того, как фирма «Мицубиси» выбрала его в качестве своего логотипа. У меня в театре одна перечница старая есть, «звезда» уцененная, так у нее на сморщенной от старости ляжке такой же значок стоит. Я с ней в одной гримерке переодевалась, смотрю – а у нее тату! Я ошалела, естественно, ей ведь лет пятьдесят уже, и спрашиваю: «Что это у вас, Элеонора Владиславовна?» А она хихикнула и отвечает, что это напоминание о бурной юности и сильной любви. Что эту отметину ей любовник оставил, а знак этот означает… Что же он означает? Не помню, но из нордической философии что-то…
– Давай в Интернете глянем? – оживился муж Светланы и защелкал клавишей мыши. – Знаете, как эта байда называется? Трисепс!
– Вот только трисепса мне для полного счастья и не хватало, – хмыкнул Вячеслав. – И что все это значит?
– Не юродствуй. На самом деле это старый нордический знак небесной силы. Светка, ты была права! Перевожу дословно: «Воля господа, посланная на землю, властвует над миром и возвращается наверх…»
– Очень плохо, – задумчиво сказал Симбирцев.
– Что в этом плохого? – спросила Светлана.
– А то, что он возомнил себя богом, убил огромное количество женщин и теперь передал свои полномочия молоденькой девочке, чтобы она продолжила его страшную миссию. Кто она для него? И кто он? Прокурор, который вершит свое собственное правосудие? Вот что мне не понравилось тогда в его словах – «справедливое возмездие», «кара».
– Ты, значит, знаешь, кто совершил все эти убийства? – всплеснула руками Светлана.
– Что толку, что я знаю! Во-первых, не знаю, а подозреваю, но никаких улик, никаких доказательств. Сплошные предположения.
– А какая связь между всеми убитыми женщинами? По каким признаком он их выбирал? – спросила Светлана.
– Не знаю, не могу проследить его систему. Все женщины – разных возрастов, разных профессий, разных типов. Среди жертв есть и высокие, и маленькие, рыжие, брюнетки, блондинки… Из-за того, что все жертвы такие разные, дела эти долго были разобщены между собой. Я первый, кто собрал их в одно, но объединил я их по типу ран, оставленных на теле жертвы после смерти. До сегодняшнего дня я не был уверен, что эти убийства могут быть совершены одним человеком. Получается, ткнул пальцем в небо – и попал в точку!
– Но маньяк всегда совершает убийства, руководствуясь какими-то своими внутренними убеждениями. Что-то общее между жертвами должно существовать, – возбужденно сказала Светлана.
– Конечно, что-то общее должно быть, но только я не могу пока это отследить.
– А что, если дело в нордизме? Знак-то этот из нордической философии! Может, в этом тайный смысл кроется? Нордизм – разновидность расизма, теория, в основе которой лежит утверждение о превосходстве одной расы над другими расами человечества.
– Ну ты даешь! – удивленно посмотрел на Светлану Тимофей. – Какая ты, Свет, умная, а я и не знал. Может, и правда в этом дело?
– Нет, я это проверил с самого начала. Там, конечно, есть женщины разных национальностей, но системы нет, – удрученно сказал Симбирцев. – Завтра поеду в прокуратуру, буду еще раз тщательно все проверять.
– Я с тобой поеду! – взволнованно воскликнула Светлана. – Я точно эту связь сразу пойму. Возьми меня с собой, пожалуйста, Слава!
– Свет, ты даже себе не представляешь, что такое уголовные дела. Это не книжка с картинками. Там сплошные протоколы, написанные сухим специальным языком, – попытался отговорить сестру Симбирцев.
– Ну, Слава, ну, пожалуйста, у меня руки так и чешутся тебе помочь, – ныла Света.
– Нет, Света, даже не уговаривай. Что я начальству скажу? Познакомьтесь, это моя младшая сестренка. Она приперлась, чтобы изучить нераскрытые дела за последние пятнадцать лет, потому что ей очень захотелось поиграть в сыщика.
– Ну и не надо, – обиженно надув губки, сказала Светлана и выключила компьютер.
– Не сердись, Светуль, – ласково запел Вячеслав: он не выносил, когда сестра обижалась, – ты лучше мне в другом вопросе помоги. Попробуй «старую калошу», как ты ее называешь, расспросить поподробнее о ее бывшем ухажере. Чем черт не шутит, мало ли, может, пригодится.
– Элеонору-то? Да вообще никаких проблем, она уже в таком возрасте, что мемуары из ее рта сами собой вылезают, – радостно сообщила Светлана и широко улыбнулась.
– Любишь ты ее, я смотрю, – подколол Слава.
– Эта стерва у меня роль Дездемоны увела! Песок из одного места сыпется, а она все на роли молодух зарится.
– Как же ее режиссер на эту роль утвердил? – удивленно спросил Симбирцев.
– Так она в нашем задрипанном театре единственная, чье имя хоть кто-то может вспомнить. Вот и приходится ему все ее капризы и старческие маразмы выполнять. В следующем сезоне мы будем «Ромео и Джульетту» ставить…
– Ты хочешь сказать…
– Да, да, да, ты правильно понял, – засмеялась Светлана. – На афише придется сделать приписку о том, что наша Джульетта состарилась вместе с нетленными творениями Шекспира.
Глава 17Акварель
Целый день Симбирцев провел в муках. Светлана «накрутила» ему с собой на работу дюжину бутербродов, добавила парочку домашних котлет, салат из помидоров, картошку в мундире, но он ни к чему даже не притронулся – аппетит отсутствовал совершенно. Такое поведение собственного организма сильно обеспокоило следователя. На часах уже было четыре часа, а в его желудке со вчерашнего дня ничего, кроме кофе, не имелось. Надо было что-то делать, и он решил заставить себя есть силой, рассчитывая, что аппетит придет во время еды. Разложив на столе угощение, он надкусил котлету, медленно прожевал кусок и отодвинул еду в сторону. Из головы не выходила просьба Кати принести ей краски и кисти. С одной стороны, вполне понятная и невинная просьба, но вдруг эти краски ей нужны для того, чтобы их применить не по прямому назначению? Есть ли в красках что-то, что может дать эффект, схожий с наркотическим опьянением? Для решения этого вопроса Симбирцев решил позвонить криминалисту Кузякину Виктору.
– Вить, ты мне скажи, краски могут дать наркотическое опьянение? – спросил он, как только на том конце провода прогремело громкое «слушаю».
– Какие? – односложно спросил эксперт.
– Художественные, – односложно уточнил Вячеслав.
– Какие? – опять спросил Кузякин.
– Ну что ты как попугай заладил – какие, какие! Я откуда знаю – какие? – возмутился Симбирцев. – Какие-нибудь.
– Так тебе нужно знать, какие могут или какие не могут?