– Следующей ночью умерла Полина Аркадьевна.
– Послушайте, Леся… – Кречетов посмотрел ей в глаза. – Вы живете на этом этаже…
– В конце коридора, – уточнила горничная. – Моя – последняя дверь.
– Это неважно, – продолжил он. – Ночью перед смертью старухи вы ничего не слышали?
– Я спала.
– Ну, а под утро? К примеру, хлопнула дверь или раздались голоса.
– Какое там, – Леся махнула рукой. – За день так наломаешься, что головы от подушки не оторвать.
– На этаже той ночью проживали те же люди?
– Ну, нет… Был еще один гость.
– Рассказывайте!
– Приятель Михаила Ивановича.
– Что знаете о нем?
– Провел одну ночь. Багажа не было. Оставил чаевые – пять евро.
– В какой комнате он останавливался?
– Дайте-ка посчитаю… – Леся приложила ладонь ко лбу: – В следующей комнате живет Ольга. Потом две пустые. Ну, да, он проживал в той, что рядом с Халидом.
– Можете мне помочь? – спросил Кречетов.
– Давайте.
– Сейчас я пойду в соседнюю комнату…
– Туда, где жила старуха?
– Ну, да. А вы тут немного пошумите.
– Как это?
– Скажите что-нибудь громко. Попрыгайте на кровати.
Недоверчиво улыбнувшись, Леся покосилась на кровать:
– Она же застелена.
– Ничего с ней не случится. Попрыгайте, прошу. Как только я хлопну дверью, сразу начинайте.
Кречетов вышел в коридор и завернул в соседнюю комнату, туда, где умерла Полина Аркадьевна. Приблизившись к кровати у смежной стены, он услышал голос Леси:
– Я не знаю, о чем говорить. Вы уже там? Я прыгаю…
Из соседней комнаты донеслись отчетливые звуки пружинящего матраса.
– Да-а-а-а… – протянул Кречетов. – Звукоизоляция здесь ни к черту.
В комнату сунулась Лесина голова:
– Я еще нужна?
– Нет. Спасибо за помощь.
– Ну, так я пошла?
– Идите, только не закрывайте на ключ соседнюю комнату.
– Чего ж ее закрывать? – удивилась Леся. – Там сейчас никто не живет.
Горничная удалилась, и через минуту в гостиной загудел ее пылесос. Кречетов перешел в соседнюю комнату, тщательно осмотрел все углы, платяной шкаф и ящики письменного стола. Прежде чем уйти, опустился на колени и заглянул под кровать. Там в темноте увидел мелкий предмет, похожий на засохшего кузнечика, и тут же вытащил на свет. Кузнечик оказался женской сережкой в виде веточки с четырьмя листами и шестиугольным розовым камнем. Кречетов покрутил ее в пальцах, потом завернул в платок и спрятал в карман.
В дверях комнаты он столкнулся с Михаилом.
Тот объяснил:
– Леся сказала, что ты здесь. Искал меня?
– Нужно поговорить…
– С этих слов обычно начинаются все неприятности, – Михаил обнял приятеля и повел его к лестнице. – Идем в тир. До ужина пошмаляем.
– Давай в кабинет. Так будет лучше.
– Это я имел в виду, когда говорил про неприятности, – хохотнул хозяин дома. – Ну, так идем!
Кабинет Михаила располагался на втором этаже за библиотекой и был еще одним помещением со стенами, обитыми шелковой тканью. Войдя туда, Кречетов сделал вывод: дизайнер Михаила имел неудержимую склонность к обивке. Громоздкий письменный стол с резными звериными лапами расположился в глубине просторного эркера. Наискосок от него стоял винтажный диван с резной деревянной «короной». На стенах висели старинные чертежи зданий, искусно вычерченные черной тушью.
Они уселись в кресла возле незажженного камина. Михаил открыл в столике бар и разлил по бокалам коньяк.
– Чтобы чаще встречаться!
Кречетов выпил и сразу перешел к разговору:
– За ночь до смерти Полины Аркадьевны в доме ночевал твой приятель. Кто он такой?
– Ах, вот ты о чем… Насчет него особо не парься. Его зовут Рэмунас Ивари. Предприниматель из Вильнюса. Переночевал только одну ночь и рано утром уехал. Почему ты о нем спросил?
– Для общего понимания.
– Выкинь из головы. Рэмунас уехал за сутки до смерти Полины Аркадьевны. Он здесь ни при чем.
– Всякое бывает, – сказал Кречетов.
– Ну, ты и зануда, – с улыбкой проговорил Михаил и взялся за бутылку, чтобы снова разлить коньяк.
– Быть занудой – моя работа.
– Знаю, знаю… Еще по одной накатим?
– Пожалуй, я откажусь. – Кречетов взял со стола салфетку и вытер вспотевший лоб.
– Что такое? – спросил Михаил.
– Неважно себя чувствую. Думаю, подхватил простуду.
– Выглядишь и вправду неважно.
– Я разберусь. Этот литовец бывал в твоем доме раньше?
– Несколько раз.
Решив не утруждать себя излишней деликатностью, Кречетов спросил:
– Он дружит с кем-нибудь из твоей семьи?
– Со всеми. Кира, Эмма Леонидовна, Глеб и Юлия не раз сидели с Ивори за одним столом.
– При необходимости с ним можно связаться?
– Думаю, да. – Михаил, казалось, встревожился. – К чему такие вопросы?
– Ты просил провести расследование?
– Ну, просил.
– Вот и не мешай. О результатах я доложу, – устало сказал Кречетов. – Теперь перейдем к другому вопросу.
– Что же… Давай.
– Человек, на которого до тебя работал Халид… Кто он такой?
– Мой друг Юрий Снаткин. Теперь, правда, покойный.
– Как он умер?
Подумав, Михаил тяжело обронил:
– Темное дело…
– Жду от тебя подробностей.
– Кое-кто считает, что Юру отравили, но полиция не нашла никаких улик.
– Должно быть заключение судмедэксперта.
– Скорее всего, оно есть.
– Ты его видел?
– Нет. У Юры сумасшедшая жена. Она бы не подпустила.
– Так, может, она его и убила? – спросил Кречетов, но Михаил обрубил:
– Исключено.
– Почему?
– Лариса безумно любила Юру. Она убить не могла.
– Ты загоняешь меня в угол, – заметил Кречетов. – С одной стороны – сумасшедшая жена, с другой – подозрения в убийстве.
– Подозреваешь Халида? Предполагаешь, что он и есть отравитель?
– Это было бы слишком просто. Логическая цепочка: повар-еда-отравление – первое, что приходит на ум.
– Я тоже об этом думал, – признался Михаил. – После нашего с тобой разговора хотел его вышвырнуть.
– Правильно сделал, что не вышвырнул. Сначала нужно разобраться.
– А если он всех перетравит?
– Думаю, до этого не дойдет. Что касается жены твоего друга… Можешь с ней договориться о встрече?
– Сейчас?
– Почему бы нет.
– Попробую, – Михаил потянулся за телефоном и, прижав его к уху, спросил: – На какое время?
– Хочу поговорить с ней как можно быстрее.
По счастью, жена Юрия Снаткина ответила Михаилу, и он попросил ее о встрече, сказав, что будет с приятелем. Лариса отказалась встречаться, но Михаил сумел ее убедить, сказав, что для нее это не менее важно, чем для него. Поразмыслив, она согласилась и назначила встречу.
– Завтра в два часа дня в кафе «Чайный кот», – сказал Михаил, отложив телефон.
Кречетов справился:
– Где это?
– В центре. Я тебя туда отвезу.
– При чем здесь ты?
– Иначе она бы не согласилась.
– На этой встрече ты мне не нужен, – сказал Кречетов.
Михаил проронил:
– Как же теперь быть?
– Покажи фотографию или опиши ее внешность. Пойду к ней один.
– Ты не знаешь Ларису, – возразил ему Михаил, роясь в телефоне в поисках фотографии. – Она или вцепится тебе в глотку, или обматерит и уйдет. Готов поспорить, у тебя ничего не получится.
– Я попробую. – Кречетов посмотрел на фотографию в телефоне, которую показал ему Михаил. – Спасибо, запомнил. Какой у нее рост?
– Такой же, как у моей Юльки.
– Понял.
– Кстати, ты познакомился с моей женой?
– Эмма Леонидовна представила нас друг другу.
– Как она тебе?
– Милая девушка.
– Не люблю слово милая, оно слишком затерто, но она именно такая. – Михаил опустил глаза и сдержанно усмехнулся. – Тебе, как другу, скажу: люблю ее больше жизни. Случись с ней что, сам умру. Но, если накосорезит – убью.
– Это глупо, – сдержанно проронил Кречетов. – За каждым преступлением следует наказание.
– Ну-ну… Брось эти штучки. Мы-то с тобой знаем: не для всех и не всегда.
– А для остальных есть божий суд. – Кречетов взглянул на приятеля. – Рано или поздно каждый получает свое.
– С каких это пор ты уверовал? – спросил Михаил, потом опустил голову и проронил: – Впрочем, ты прав. Неправильно мы живем, не по-людски…
– С чего это вдруг?
– Сегодня разговаривал с сыновьями Полины Аркадьевны – до сих пор отойти не могу. Они поспорили, кому оплачивать транспортировку тела и похороны. Послушал их, плюнул и сам за все заплатил.
– Когда ее увезут в Питер?
– Уже увезли.
– В чулане остались вещи.
– Сыновьям не до этого. Они делят квартиру матери.
В сущности, этот факт вполне вписывался в картину окружающего мира, каким его знал Кречетов, но ему отчего-то сделалось грустно.
– В комнате Полины Аркадьевны была икона. Она пропала.
Михаил встревоженно взглянул на приятеля:
– Украли? Но кто?
– Не знаю.
– В ее вещах посмотрел?
– Иконы там нет.
– В доме не было посторонних. Впрочем, – Михаил безразлично махнул рукой. – В сравнении с отравлением, это – мелочь. Послушай-ка, – он провел пальцем под глазом: – У тебя темные подглазья. Мне кажется, ты серьезно болен. Нужно обратиться к врачу.
– Ерунда.
– Мы сделаем так… После ужина к тебе зайдет Юлькина мать. Она – кандидат наук и там, у себя в Новосибирске, котируется.
– Не стоит ее беспокоить, – сказал Кречетов. – Я как-нибудь сам.
Глава 15. Реальная «постанова»
На этот раз на пробежку Кречетов отправился немного раньше обычного – не хотел столкнуться с Ириной Владимировной и соревноваться в беге на скорость.
Хмурое октябрьское утро встретило его туманом и сыростью. За ночь особняк, где располагалась квартира Самаровых, утратил всю свою респектабельность. Оштукатуренный фасад потемнел, дождь и утренний туман поменяли цвет, придав ему ирреальный фиолетово-синий оттенок.