– Не нравитесь вы мне сегодня. – Эмма Леонидовна перегнулась через стол и положила руку ему на лоб. – Милый мой, да у вас же температура!
– Найдется таблетка аспирина? – спросил Кречетов, наблюдая за тем, как Халид взбивает в посудине яйца и заливает их молоком.
Но когда он достал из шкафа склянку и всыпал в яйца какой-то порошок, Кречетов вскочил на ноги и выбил склянку из рук повара. Потом схватил его за горло и прижал к стене.
Их разняла Эмма Леонидовна.
– Вы что?! – крикнула она, адресуясь к Кречетову. – Белены объелись?! Что он вам сделал?!
Кречетов указал глазами на склянку:
– Подсыпал что-то в еду.
Подняв ее с пола, домоправительница высыпала на ладонь сушеную зелень.
– Это розмарин. Для омлета – первейшая вещь. Михаил без розмарина не ест.
Кречетов опустил повара и отвернулся.
– Простите…
– Ну вот что. Я знаю, что вам поможет. – Эмма Леонидовна прошла к настенному шкафу. – Сейчас заварю успокоительный сбор, и только попробуйте его не выпить.
В десять Кречетову позвонил по телефону Самаров и пригласил его в свой кабинет. Выходя из комнаты, он сунул «зауэр» за ремень.
Михаил сидел в своем кресле. На его столе не было ни книг, ни газет, ни рукописных листов, только телефон и иконка Полины Аркадьевны. С тех пор как они виделись в последний раз, прошел всего день, однако Михаил заметно переменился – выглядел отстраненным, как будто его одолевали черные мысли.
– Здравствуй, Максим. Только что вернулся из полиции. Забрал заявление Эммы Леонидовны и попросил отпустить воровку.
– Твое право. – Кречетов повторил недавнюю фразу: – Хозяин – барин.
– Но знаешь, ты в чем-то прав, – продолжил Михаил.
– Да ну?.. – с улыбкой справился Кречетов.
– В доме не должно быть чужих. Семья – дело интимное. И я благодарен тебе. Эта история многому меня научила. – Он взял икону и протянул Кречетову: – Отдай сыновьям Полины Аркадьевны.
– Я их не знаю. Лучше ты сам.
– Не желаю их видеть, – нахмурился Михаил. – Положи в ее чемодан. Они потом заберут.
– Сделаю. – Кречетов сунул икону в карман и сказал:
– Открой ящик стола.
– Что? – не понял Михаил.
– Ящик выдвини.
– Зачем? – Он все же выдвинул ящик. – И что?
– Где твой «зауэр»?
Пошарив рукой внутри ящика, Михаил растерянно поднял глаза:
– Еще вчера он был здесь. Я сам его видел.
– Куда же он делся?
Михаил склонился и заглянул вглубь, но, ничего не обнаружив, выпрямился.
Кречетов завел руку за спину и вытащил из-под ремня пистолет:
– Твой?
– Откуда он у тебя?
– Вчера в меня из него выстрелили.
– Кто?
– Не знаю. Было темно.
– Не может такого быть!
– Смотри… – Кречетов стянул пиджак и показал руку.
– Да у тебя кровь!
– Поверил?
Михаил опустил голову и процедил сквозь зубы:
– Я знаю, кто его взял.
– Кто?
– Вчера вечером здесь был Глеб. Он брал у меня ключи.
– Зачем?
– Ему нужен был принтер.
– Не спеши делать выводы.
Кречетов противоречил самому себе. Услышав предположение Михаила, он тут же поверил в то, что Глеб стащил пистолет. Хотя еще минуту назад в его голове была крамольная мысль: а вдруг в него стрелял Михаил?
– Все надо проверить, – продолжил он. – Иначе дров наломаем. К тому же он тебе не чужой человек.
– Кажется, они с Кирой поссорились. – Михаил, не мигая, смотрел перед собой. – Не могу понять, какого рожна ему надо. Все же есть: работа, деньги, любовь. – Он поднял глаза: – Прости, друг, втравил я тебя в историю. А с Глебом поговорю.
– Пока погоди, – сказал Кречетов и, услышав за дверью громкие голоса, удивился: – Кто это?
– Рабочие. Сегодня начинают ремонт. Сначала отремонтируют музыкальную залу, потом – подвал. Теперь нужно решить, куда перенести арсенал и боеприпасы.
– Квартира большая, места много. Но только не оставляй оружие без присмотра.
– Учить меня вздумал?.. – угрюмо проронил Михаил. – Ты мне не мамка.
– Ну ладно, ладно… – миролюбиво заметил Кречетов.
– В больницу обращался с рукой?
– Ирина Владимировна сделала все, что нужно.
– Да… – протянул Самаров. – Не теща, а подарок судьбы.
– Думай как хочешь, а мне она помогла.
Самаров смерил его насмешливым взглядом:
– Скажите пожалуйста, какой нашелся защитничек…
Кречетов опустил глаза и замолчал. Потом тяжело проронил:
– Ты, Миша, говори, да не заговаривайся. Дистанцию сохраняй.
– Прости. Сказал – не подумал. – Михаил потянулся и похлопал его по руке. – Тяжко мне, друг, с собой не справляюсь. Послушай…
Выдержав небольшую паузу и не дождавшись продолжения, Кречетов спросил:
– Что?
– Зачем тебе звонил Рэмунас Ивари?
– Так, ерунда…
– И все-таки.
Кречетов ожидал подобный вопрос и с этого момента контролировал каждое свое слово.
– Он кое-что вспомнил.
Теперь замолчал Самаров, явно подбирая аргументы.
– И что же? Так ничего и не скажешь? Между прочим, меня это тоже касается.
– Ну, если тебе интересно… – Кречетов намеренно тянул с ответом и нагнетал напряжение, чтобы потом вызвать чувство облегчения.
– Мне интересно, – жестко, будто вколачивая гвоздь, проговорил Михаил.
– Утром, выходя из своей комнаты, Рэмунас видел Константина.
– Ах, это, – Самаров откинулся в кресле, и его взгляд потеплел. – Но мы-то с тобой знаем, что Константин ни при чем.
– Я так и сказал.
– Больше ни о чем не говорили?
– Ты же его знаешь. С ним особо не поговоришь.
– Это точно, – заметил Михаил и снова нахмурился: – Значит, в тебя стреляли. Что будем делать?
– Копать дальше.
– Кого будешь проверять на причастность?
– Ты же сказал, что в кабинете был Глеб…
– Кроме него сюда заходила Василина, могла зайти Эмма Леонидовна или Юлька.
– У всех есть ключи?
– Василина здесь прибирала днем. Ключ от кабинета передавал через жену.
– Ну вот… Выходит, что работы прибавилось, – пошутил Кречетов, памятуя о том, что все члены семьи Самаровых выше подозрений.
– Знаешь, друг… Мне иногда кажется, что мы так и не узнаем всей правды. Какое-то чертово колесо. Или ведьминский шабаш.
Кречетов насторожился:
– Как ты сейчас сказал?
– Ведьминский шабаш, – повторил Михаил, открыл ящик и положил туда «зауэр». Поразмыслив, он достал бархатную коробочку, открыл и показал Кречетову: – Как тебе? Сегодня забрал у ювелира.
Кречетов достал из коробки серьгу в виде веточки с четырьмя листами и шестиугольным розовым камнем.
– Почему одна?
– Купил эти серьги на аукционе с сертификатом, подтверждающим, что их в тысяча девятьсот третьем году заказал мой предок в ювелирном доме Лорие. Подарил их Юльке, а она одну потеряла. Пришлось делать парную. Вот ведь дуреха… – Михаил понурился и, взглянув на Кречетова, мрачно сказал: – Зря я их купил. С самого начала было предчувствие, что ничем хорошим это не кончится. Кажется, Юлька что-то скрывает от меня. – Вдруг, вскинув голову, он крикнул в сторону двери: – Ну что там еще?
Голос Василины проговорил:
– Михаил Иванович, к вам пришли.
– Кто?!
– Адвокат и нотариус.
– Ах, да! Я и забыл, – сказал Самаров и, в ответ на любопытный взгляд Кречетова, заметил: – Прости, в другой раз договорим.
Столкнувшись в дверях с двумя мужчинами, которые скорее напоминали сотрудников похоронной службы, Кречетов перешел в библиотеку. И не потому, что ему туда было надо, а потому, что это первое пришло на ум.
Появление в кабинете Самарова юристов наталкивало на мысли о завещании, и это настораживало. Кречетов был уверен, у такого щедрого, но предусмотрительного человека завещание давно было составлено. Значит, в его представлениях о жизни и близких людях что-то переменилось.
Размышляя, Кречетов перемещался по библиотеке от стеллажа к стеллажу, однако намеренно не подходил к портретам четы Самаровых. Более того, их незримое присутствие напрягало его, словно таило в себе тайну, которую не дано разгадать.
Перелистав пару книг, Кречетов направился к двери, однако, открыв ее, сразу закрыл. Все, что он успел разглядеть, представляло такую картину: у кабинета, прижавшись ухом к двери, стояла дочь Михаила.
Глава 29. Он здесь жил
– Максим? Кречетов? – голос в трубке принадлежал криминалисту Нине Ивановне. – Анализ готов. Надо поговорить.
Кречетов включился в диалог:
– Приехать или по телефону?
– Лучше приезжай. Это не телефонный разговор.
Спустя минуту Кречетов спустился во двор, сел в машину и выехал за ворота.
У здания, где располагалась экспертно-криминалистическая лаборатория, он был через двадцать минут. Зная, что без пропуска в лабораторию не пройти, Кречетов позвонил по телефону и коротко сообщил:
– Я здесь, внизу.
Вскоре Нина Ивановна вышла с пакетом, в котором лежал термос. Протянув его, она сказала:
– Твое вещественное доказательство. Заключение с химическими показателями тоже внутри.
– Разумеется, оно не официальное, – с ходу решил он.
– Разумеется – нет.
– А если коротко?
– В термосе был кофе с молоком и лошадиной дозой антигистаминного препарата первого поколения, который вызывает сонливость вплоть до отключки.
– Хозяин термоса был аллергиком, – заметил Кречетов.
– Нормальный человек столько не примет. Да и зачем добавлять препарат в кофе? Выпил таблетку – и все. Не-е-ет, Максим, – протянула Нина Ивановна. – Твоего водителя намеренно опоили, довели до бессознательного состояния и, как результат, до гибели в автокатастрофе.
– Что с отпечатками?
– Их – десятки. Принимая во внимание, в каком доме служил этот человек, к термосу наверняка приложились повара, горничные и прочая челядь. А потом еще и пара-тройка гайцов, которые осматривали автомобиль после аварии.
– Это все?
– Да.
– Спасибо, Нина Ивановна. Я ваш должник, – сказал Кречетов, и она улыбнулась: