Не раздумывая, Кречетов подался к противоположной стене, оттолкнулся от нее и всем телом мощно врезался в дверь. Замок не выдержал, дверь распахнулась, и он увидел картину, которая сильно отличалась от той, что нарисовало его воображение.
В постели лежали двое: Василина и повар Халид. Их позы и разгоряченные лица говорили только об одном – они занимались сексом.
Увидев Кречетова, Халид скатился с кровати, а испуганная Василина накрыла голову одеялом.
– Простите… – Кречетов шарахнулся в коридор и уже оттуда услышал голос Халида:
– Постойте.
Ожидая, когда он выйдет, Кречетов испытывал ужасное чувство неловкости. При виде Халида оно лишь усилилось.
Но тот сразу перешел к существу вопроса:
– Можем поговорить по-мужски?
– Так будет лучше, – заметил Кречетов.
– Тогда идем на улицу.
– Это еще зачем?
– Нужно перекурить. – Халид вытянул руки и показал дрожащие пальцы. – Иначе не успокоюсь.
– Входная дверь на замке.
Халид позвенел ключами:
– Взял у Василины. Идем, но только тихо, чтобы не разбудить Леонидовну.
Они спустились вниз и в темноте прокрались к двери. Повар отомкнул замки и выпустил Кречетова на улицу. Выйдя, он удалился на безопасное расстояние и жадно закурил.
Кречетов повел носом и сообразил, что повар внаглую «забил косячок».
– Травка?
– Прости, уважаемый. Я весь на нервах.
– Ну, говори…
– По-мужски, да? – уточнил Халид.
– Вроде договорились.
– Не говори Леонидовне, ладно?
Кречетов неопределенно пожал плечами:
– Меня это не касается.
– Хозяину тоже не говори, как друга прошу.
– Мне нет до этого дела.
– Тогда зачем ломал нашу дверь? – Халид выпустил дым и, ожидая ответа, по-птичьи склонил голову.
– Ошибся. Вообразил черт знает что.
– Если узнает Леонидовна, меня уволят. Кто будет кормить моих пятерых детей?
– Пятерых?! – Кречетов помотал головой. – Ну ты, брат, разошелся!
– Еще не разошелся, но Василина настаивает.
– На чем? – не понял Кречетов.
– Хочет, чтобы бросил семью и женился на ней. У Василины будет ребенок.
– Твой?
– Угу… – Халид жадно затянулся, закрыл глаза и на несколько мгновений замер. Потом, выдохнув, повторил: – Весь на нервах, понимаешь?
– Понимаю.
– Тяжелая жизнь, весь день на кухне. Курить хочется, а не выйти, Леонидовна за всеми следит. От этого еще больше нервничаю. Успокаиваюсь только от этого. – Он показал «косяк» и, спохватившись, предложил: – Не затянешься?
Кречетов покачал головой:
– Я не курю.
– Значит, никому не расскажешь?
– Я же пообещал.
– Про травку тоже не говори. Боюсь потерять работу.
– Послушай… – сказал Кречетов и ненадолго замолчал, додумывая предложение. – Раз уж я обещал промолчать, ты мне тоже кое в чем помоги.
Повар насторожился:
– Я ничего не знаю!
– Не спеши.
– Зря подозреваешь меня, – зачастил Халид. – Ой, совсем зря. Я работаю честно. Никому не желаю зла. Я – добрый человек.
Кречетов перебил его вопросом:
– Знаешь, от чего умер твой бывший хозяин?
– Снаткин? – Халид по-хитрому сощурил глаза. – Подписку дал. Сказать не могу.
– Мне можно, я полицейский.
– Об этом все в доме Снаткина знают.
– Вот видишь? Ну, говори.
Халид взял его за рубашку и, приблизившись, предупредил низким голосом:
– Без передачи, друг. Да?
– Мне некому передавать, я сам по себе, – сказал Кречетов и спросил: – Снаткина убили?
– Любоф, – глубокомысленно проронил повар и закатил глаза.
– Не понял…
– Умер в постели с девушкой – наелся виагры.
– Подожди… Ты откуда об этом знаешь?
– Хозяйка Лара уехала. Хозяин Юрий привел домой свою девушку. Влез на нее и в постели умер. Она – в крик. Мы сбежались. Сам видел своими глазами. – Для наглядности повар все изобразил руками. – Вот он голый. Вот она голая.
– Про виагру откуда знаешь?
– Все в доме знали. Горничная знала, пустую упаковку выбрасывала. Я слышал разговор хозяйки Лары. – Халид снова прищурился. – От прислуги ничего в доме не скроешь. У нас есть глаза и уши.
– Ну, предположим. Тогда расскажи про то, что случилось здесь. Тем вечером, когда умерла старуха, ты заходил к ней в комнату?
– Зачем мне старуха? Я ждал Василину. – Рассказывая, повар оживился: – Обычно мы делаем так: она вечером запирает меня в своей комнате, чтобы никто не видел и нам по коридору ночью не бегать.
– Значит, ты весь вечер сидел под замком и не мог выйти?
– Нет, не мог. – Халид покачал головой. – Василина замкнула дверь.
– Она может подтвердить? – спросил Кречетов.
– Конечно! – ответил повар.
Василина караулила Кречетова под его дверью. Увидев, бросилась к нему:
– Не губите!
– Спокойно, – твердо сказал он и распахнул свою дверь: – В комнату заходите.
Она переступила порог и замерла у двери.
– Только не рассказывайте Эмме Леонидовне! Я потеряю место.
– Никому ничего не скажу, – пообещал Кречетов. – А вот вы мне расскажете.
Она встрепенулась и осторожно поинтересовалась:
– О чем?
– Где был Халид в тот вечер, когда умерла Полина Аркадьевна?
Замолчав, Василина опустила глаза.
– Мне нужна правда! – предупредил ее Кречетов.
– Он был в моей комнате.
– С какого времени?
– Пришел около семи, и я сразу его заперла. Ключ забрала с собой. Вы же помните, я накрывала ужин.
– Значит, если бы Халид захотел выйти…
– То позвонил бы мне. Но он спал и мне не звонил.
– Это точно?
– Точнее не бывает. Честное слово.
– Еще один вопрос… – Размышляя, Кречетов прошелся по комнате и остановился напротив Василины: – Позавчера вы прибирались в кабинете Самарова. Кто дал вам ключ?
– Юлия Сергеевна, – сказала Василина.
– Так бывает всегда?
– Нет, – ответила горничная. – Обычно мне его дает Эмма Леонидовна.
– Где это было?
– Что? – Василина округлила глаза.
– Где Юлия Сергеевна передавала вам ключ?
– В кабинете. Потом она ушла. Я прибралась, закрыла кабинет и вернула ей ключ. У нас с этим строго.
– Когда Юлия Сергеевна уходила из кабинета, она что-нибудь держала в руках?
– Дайте-ка вспомнить… – Василина ненадолго задумалась. – Была какая-то сумочка.
Кречетов уточнил:
– Большая?
– Теперь не припомню, – она зевнула. – Можно, я пойду? Спать хочется, мне рано вставать.
– Нет, подождите, – сказал Кречетов. – Вы хорошо знали Лесю?
– Как не знать? Столько лет в одном доме работали.
– Она вам доверяла?
– Я не понимаю…
– Рассказывала о том, что ее тревожило? Делилась какими-нибудь мыслями или наблюдениями?
Услышав этот вопрос, Василина сжалась от страха и умоляюще попросила:
– Пожалуйста, отпустите меня…
– Вы не ответили.
Она прикрыла глаза и отчаянно прошептала:
– Хоть режьте, больше ничего не скажу.
– Идите, – сказал Кречетов.
Глава 31. Это была она
Утром Кречетов даже не попытался выйти на пробежку – едва волочил ноги. За завтраком встретился с Михаилом. Есть не стал, за стол сел, чтобы поговорить, но сердобольная Эмма Леонидовна поддержала его силы животворящим травяным отваром.
Взглянув на Кречетова, Михаил заметил:
– Что-то вид у тебя не очень…
Тот не стал объясняться, а сразу перешел к делу:
– Вчера говорил с Халидом.
– И что?
– Он сказал, что Снаткин умер от передозировки виагры. Думаешь, врет?
– Все так и есть, – Михаил прервался на один глоток кофе и продолжил: – Узнал от проверенных людей.
– Давно узнал? – хмуро осведомился Кречетов.
– Только вчера.
– Мог бы рассказать.
– Вот, рассказываю. Пока Лариса была в отъезде, Снаткин привел домой какую-то соску, нажрался виагры, да на этой же соске помер.
– Да-а-а… – протянул Кречетов. – История некрасивая. Понимаю его жену.
– Что касается самой Ларисы, ты как в воду глядел, – сказал Самаров. – Муж оставил ей целое состояние. Она – богатая женщина.
– Будешь судиться?
– Ты про долг? – Михаил безразлично махнул рукой. – Не буду. Не по-пацански. Черт с ней, пусть живет.
– Доброе утро! – В столовую впорхнула розовощекая Юлия, поцеловала мужа в голову и приземлилась на стул рядом с ним.
К ней подошла Эмма Леонидовна и поставила на стол тарелку:
– Что-то ты рано сегодня, голубушка.
– Так ведь Миша уезжает, – ответила Юлия.
– Куда? – удивилась домоправительница.
– В командировку.
– Надолго ли?
– Дня на два, – проговорил Михаил.
Кречетов недовольно поморщился:
– Мне почему не сказал?
– Всего на два дня. Вернусь, и мы с тобой все дорешаем, – сказал Самаров и, посмотрев на жену, спросил: – Ну, что? Отошла? – и, переведя смеющийся взгляд на Кречетова стал рассказывать: – Лежу себе в ванной, вдруг вижу, сверху летит гудящий фен.
– Успел перехватить? – осведомился Кречетов. Он сидел, полузакрыв глаза, и, попивая отвар, рассеянно слушал.
– Жив, значит, успел. А вот Юлька моя – сразу в слезы.
– Я же не нарочно! – возмутилась она. – Волосы сушила, не удержала.
В этот момент к ней подошла домоправительница и, тронув за плечо, поинтересовалась:
– Будешь овсяную кашу или отварить сосиски?
Юлия встала из-за стола и направилась к двери:
– Скажите Василине, чтобы принесла кофе в комнату.
Михаил проводил ее взглядом и сказал Эмме Леонидовне:
– Тетушка, а принеси-ка графинчик…
– Бог с тобой, Мишенька! Кто пьет водку с утра?
– Ну, хорошо, налей одну стопочку. – Он посмотрел на Кречетова: – Выпьешь со мной?
– Нет, спасибо. Утром не пью.
Бормоча что-то под нос, Эмма Леонидовна удалилась на кухню и скоро вернулась с наполненной стопкой.
Михаил забрал ее и распорядился:
– Иди!
Он выпил водку, посмотрел на Кречетова и сказал:
– Думаешь, сам не понимаю? Вся жизнь моя, дружище, катится под откос…