– Не смей так говорить, – приказал Кречетов. – Я знаю, одному в большом городе трудно выжить.
– Но и это еще не все…
– Про драку с Глебом тоже знаю, – упредил его Кречетов. – И догадываюсь, в чем было дело.
– Откуда? – Сергей вскинул голову и встревоженно посмотрел на отца.
Тот объяснил:
– Я в курсе всего, что происходит в доме Самаровых, живу там уже десять дней. Но ты все равно расскажи.
– У Самаровых был водитель, его звали Вася. Он мне рассказал, что Глеб и Юлия целовались в его машине. Я не поверил, но однажды зашел к Глебу в комнату и увидел там Юлию. Папа! Он лапал жену дяди Миши!
– Я предполагал нечто подобное, – нахмурился Кречетов. – Ты дал ему по морде и никому ничего не рассказал. В результате тебя посчитали безбашенным хулиганом. – Он погладил сына по голове. – Я сделал бы так же.
– Ты хочешь, чтобы я вернулся домой?
– Нет, не хочу. Домой ты можешь вернуться когда угодно. – Сказав так, Кречетов покривил душой и даже расстроился, но взяв себя в руки, продолжил: – Живи в Москве, если хочется. Только бери трубку, когда я тебе позвоню.
– Это я тебе обещаю, – улыбнулся Сергей. – Только уж и ты отвечай. Как-то вечером я тебе позвонил, но ты не ответил. Я и подумал: значит, не судьба.
– Пацан ты еще у меня.
– Знаю, папа… Я не рассказал про Глеба и Юлию, но мне кажется, о них знаю не только я.
– Кто еще? – насторожился Кречетов.
– Эмма Леонидовна, тетка Михаила.
– С чего ты взял?
– После того как мы с Глебом подрались, она пришла в мою комнату и сказала, что мне лучше уехать.
– Это на нее не похоже.
– Она очень странно на меня посмотрела и сказала: если не уедешь, тебе будет хуже. Скажу честно, мне стало страшно.
– Не глупи. Старухи он испугался.
– Ты просто не видел ее лица… Она говорила медленно и подступала ко мне шаг за шагом… Шаг за шагом… Казалось, еще чуть-чуть – и вгрызется в мое горло.
Кречетов недоуменно покрутил головой.
– Я знаю Эмму Леонидовну, она – милейшая старуха. Такое ощущение, что ты говоришь о другом человеке.
– Не веришь, не надо. Но я в тот день все про нее понял и сразу ушел.
– Скажу честно, – Кречетов поднялся со стула, сунул руки в карманы брюк и подошел к окну. – Ты обескуражил меня.
– А ты приглядись к старухе. Она вроде незаметная, а все контролирует. Мимо нее в доме муха не пролетит.
– Ну, это я понял…
Сергей тоже встал и подошел к отцу.
– Когда возвращаешься в Вязьму?
– На следующей неделе.
– У тебя сейчас отпуск?
– Что-то вроде того…
– Прежде чем уйдешь, хочу чтобы ты знал… – тихо сказал Сергей.
– Ну…
– Ты не виноват в смерти мамы.
Кречетов порывисто обнял его:
– Я знаю, сынок.
Привычка думать в дороге сыграла с Кречетовым злую шутку. Два часа, пока стоял в пробках и рывками ехал от светофора к светофору, он думал над рассказом Сергея. Эмма Леонидовна, милейшая домоправительница, душа и покровительница дома Самаровых, предстала перед ним в удивительном, новом свете.
Нельзя сказать, что Кречетов недооценивал ее влияния на жизни домашних, не замечал, как ловко она управляется с людьми, как правильно расставляет в разговоре акценты и направляет его в нужную сторону.
Но в этот момент, словно озарение, пришла пронзительная мысль, которая буквально пришпилила его к водительскому сиденью: старуха – умелый и расчетливый манипулятор.
От этого открытия заворошились разнообразные мысли, которые прежде не приходили в его голову. Тысячи сомнений и подозрений зарождались и умирали в его мозгу. Догадки сыпались одна за другой.
План действий созрел, когда Кречетов вернулся к Самаровым. Войдя в прихожую, он выдвинул ящик комода и взял универсальный ключ. Заглянув в кухню, убедился, что Эмма Леонидовна сидит за амбарной книгой, и пошел к ее комнате.
Войдя внутрь, Кречетов стал осматривать вещи. Не найдя ничего примечательного и понимая, что каждую минуту в комнату может вернуться хозяйка, он заглянул в ванную, открыл шкафчик и не поверил своим глазам.
Там на полке стоял флакон джунгарского аконита.
Возвращаясь обратно, у лестницы Кречетов столкнулся с домоправительницей.
– Где вы были? – с подозрением поинтересовалась она.
– Хотел повидать Глеба.
– Он на работе.
– Я этого не знал, – сказал Кречетов и поблагодарил Бога, что вовремя убрался из ее комнаты.
Поднявшись к себе, он лег на кровать, чтобы все хорошо обдумать. Борясь с усталостью и болезнью, успел сформировать в мозгу только одну мысль: Эмма Леонидовна тоже принимала аконит и была знакома с его свойствами. Значит, она могла посоветовать его Полине Аркадьевне.
На этой мысли Кречетов отрубился и провалился в глубокий сон.
Измученный болезнью организм взял свое. Кречетов проспал пять часов и проснулся, как и прошлой ночью, в двенадцать. Открыв окно, чтобы проветрить комнату, он также распахнул дверь и вдруг заметил одетую в пальто Василину. Она, крадучись, шла с чемоданом по коридору.
Кречетов вышел из комнаты, спустился за ней по лестнице и, когда она уже собралась выйти на улицу, схватил ее за рукав.
– Уж не бежать ли вы собрались?
– Пустите, – пискнула Василина.
– Не отпущу, пока не скажете, что случилось.
– Вы не понимаете… Она же услышит…
– О ком это вы? – спросил Кречетов.
– Об Эмме Леонидовне.
– Она уже спит.
– Эмма Леонидовна слышит все, даже когда спит, – сдавленно прошептала Василина.
– Не делайте из нее монстра. Обычная старуха, каких много.
– Если бы вы знали ее так, как я…
Кречетов забрал чемодан и повел горничную к лестнице:
– Идемте. Нужно поговорить.
Придя в свою комнату, Василина обессиленно села на кровать и уронила руки:
– Я здесь больше не могу… Я боюсь ее, – тихо прошептала она.
– Мы говорим об Эмме Леонидовне? – уточнил Кречетов.
– Она расправилась с Лесей…
– С чего вы так решили?
– Побожитесь, что не передадите ей, – встревожилась Василина.
– Божусь, – сказал Кречетов.
– Леся рассказала мне, что видела, как Эмма Леонидовна несла старухе молоко.
Он спросил:
– Старухе, значит, Полине Аркадьевне?
– Когда Леся увидела ее, то спряталась в пустой комнате. Но ей показалось, что Эмма Леонидовна заметила ее.
– Когда это было? – спросил Кречетов.
– В тот вечер, когда умерла старуха.
– Я говорю о времени.
– Минут пятнадцать десятого.
– Леся забрала поднос через пятнадцать минут.
– Все это время она пряталась в комнате. Ждала, пока уйдет Эмма Леонидовна.
– Зачем… – задумался Кречетов. – Ну, увидела она Эмму Леонидовну. Зашла, забрала поднос и ушла. Это ее работа.
– Все дело в том, что Леся сняла передник.
– Это криминал?
– Нам запрещено передвигаться по дому без передника и наколки в волосах. Если бы Эмма Леонидовна увидела Лесю без передника, она бы наказала ее, – сказала Василина.
– Но ведь не убила бы.
– Это – да… – Она отвернулась и проговорила с обидой в голосе: – Но потом-то все изменилось…
– Что именно?
– Яд вылили старухе в молоко? Так ведь?
– Вы откуда знаете? – удивился Кречетов.
– От прислуги в доме ничего не скроешь. Мы все видим и знаем. Когда вы расспрашивали Лесю про флакон, думали, она глупая и не понимает?
– Я так не думал.
– А про молоко она вам рассказала нарочно.
– Для чего?
– Чтобы вы поймали старуху.
– Старуху, значит, Эмму Леонидовну? – в очередной раз уточнил Кречетов.
– Не притворяйтесь, что не понимаете. Не стройте из себя дурачка.
Кречетов присел рядом с ней и заговорил спокойным, размеренным тоном:
– Послушайте, Василина… Вам нечего бояться. Я буду рядом.
– Ага… – недоверчиво проронила она.
– Сейчас вы должны сказать мне одну вещь.
– Ага… – повторила Василина, но теперь другим, утвердительным тоном.
– В то утро, когда увезли в морг тело Полины Аркадьевны, вы вместе с Лесей, Эммой Леонидовной и Юлией были на кухне…
На этом месте Василина протестующе возразила:
– Юлии Сергеевны там не было. Она так рано не выходит.
– Ну, как же… – Кречетов растерялся. – Вы сами мне рассказали, что Юлия Сергеевна приказала Лесе срочно помыть комнату Полины Аркадьевны.
– Нет, не так… – назидательным тоном проговорила Василина. – Это Эмма Леонидовна приказала Лесе от имени Юлии Сергеевны.
– Вот оно что… – Кречетов помолчал, потом встал. – Значит, так. Вы никуда не едете. Я сейчас уйду, а вы запритесь на ключ. Если боитесь, подоприте дверь кроватью. Ночь как-нибудь перекантуйтесь, а завтра мы во всем разберемся.
Остаток ночи прошел в ожидании утра. Ровно в семь Кречетов позвонил следователю Филимонову.
– Разбудил?
Тот спросил заспанным голосом:
– Кто это?
– Кречетов.
– Здравствуйте, товарищ полковник. Что-нибудь стряслось?
– Нет, ничего, – сказал Кречетов. – Хотел узнать у тебя номер квартиры свидетельницы, которая видела падение гражданки Ничипо-ренко.
– Так, влет не скажу… Второй подъезд, пятый этаж, налево. Подождите, кажется, я где-то записывал. – Следователь закряхтел, послышались его шаги, и вскоре он снова заговорил: – Сороковая квартира.
Через пять минут Кречетов покинул дом Самаровых, пересек двор и подошел ко второму подъезду дома напротив. Осталось подождать, пока кто-то выйдет на улицу.
Но в то утро сама фортуна помогала ему. Дверь открылась, из подъезда выбежал живенький фокстерьер, а за ним вышла та самая гражданка лет семидесяти в темном пальто и шапке-чалме. Посмотрев на Кречетова, она собралась уйти, однако он остановил ее:
– Подождите!
– Чего вам? – В ее взгляде мелькнуло любопытство.
– Я – следователь Кречетов Максим Данилович. – Он развернул удостоверение.
– Ну…
– Можем поговорить про женщину, которая выпала из окна?
– Так я вроде бы все рассказала, – она выглянула из-за Кречетова и крикнула собаке: – Муся, ко мне!