Я не уверенна, как я сделала это, так как, казалось, не было никакой искры жизни во мне, все же так или иначе, я собрала силу, чтобы собраться и бежать к ним. Мои вопившие слова были несвязными, но это не имело значения. Только их разрушение имело значение. Я разорвала бы их. Я хотела заставить их страдать тем же способом что и они..
Сила схватила меня, останавливая меня также, как стена. Это был белокурый человек, и его власть походила на железо. — Отпусти меня! — Я кричала. — Отпусти меня! Я убью их! Я убью их обоих!
Человек с темными волосами обернулся к нам. «Не позволь ей идти,» сказал он мягко, на сей раз на языке, который я поняла. Я боролась напрасно, не сделав успехов.
Человек с темными волосами обернулся к онейридам. «Это не ваш мир,» сказал он.
«Мы пришли за тем, что является нашим,» сказал один из онейридов. «Вы забрали ее».
— Я забрал то, что было моим, — темноволосый человек возражал. — Вы украли ее.
«Мы выиграли ее. Она пришла к нам по собственной воле»
Мужчина с темными волосами фыркнул. Джером, я внезапно вспомнила. Его звали Джером. «У нас различные определения по „доброй воле“» сказал он.
«Мы хотим ее вернуть,» — протестовал онейрид.
«Вы ничего не заберете,» — возражал Джером, тяжелым голосом. «Уберайтесь, пока я не передумал».
Я была слабой, в то время, пока они говорили, но теперь моя ярость была возобновлена. Я боролась снова. «Позвольте мне убить их!» Я кричала. «Джером, это — мое право! Позвольте мне уничтожить их!»
Джером обернулся, возможно удивленный тем, что я использовала его имя. «Я не думаю, что ты находишся в такой форме, чтобы убить кого-либо».
«Это — мое право,» сказал я. «После того, что они сделали — они пострадают, как я. Я раскромсаю их. Я вырву их души!»
«У них нет душ,» сказал он сухо. «Но мне нравится твой энтузиазм». Он вернулся к онейридам. «Так, вы украли моего суккуба и замучили ее». Его голос нес тот рептильный холод. Он заморозило мою кровь. Это заставило воздух потрескивать в напряжении. Онейриды неловко зашевелились. Они были затронуты.
«Из-за нее наша мать была возвращена,» сказал один из них. Но он не казался столь же уверенным или оскорбленным как прежде. «Мы наделены правом отомстить».
«Вы полагаете, что оскорбление одного оправдывает месть?» — спросил Джером. О, тот голос. Тот голос заставил воздух трещать.
«Да», сказали онейриды в один голос.
«Я тоже,» ответил Джером.
Он даже не двигался, но я чувствовала, что власть вспыхнула в нем, как факел, брошенный в сухой стог. Все взорвалось, и онейриды тоже. Ну, это больше походило на то, что они интегрировались. Та власть поразила их, и затем — их больше не было. Вот так.
— О, Джером, — сказал человек, держащий меня. — Ты знаешь что ты сделал?
Джером оглянулся на нас и пожал плечами. «Мне не нравятся люди, трогающие мои вещи».
Циркулирующие фиолетовые ворота никуда не исчезли, и теперь они начали становиться более яркими и вращаться все быстрее.
— Дерьмо, — сказал Джером. — Я надеялся, что никто не заметит.
Человек, держащий меня, вздохнул. Он смотрел вниз на меня, и серебристо-серые глаза проникли в мою душу. «Послушай меня. Не двигайся. Ты понимаешь? Оставайся прямо здесь». Когда я не ответила, он вздохнул снова. «Ты знаешь меня?»
Я? Да. Глаза. Я знала глаза. — Картер. Слово вышло странно на моем языке.
— Да, — сказал он. — Ты знаешь меня. Доверься мне. Не двигайся.
Он отпустил меня и ждал, чтобы увидеть то, что я сделаю, и затем ушел, чтобы присоединиться к Джерому, когда я осталась в месте. Ничто, возможно, не заставило бы меня двигаться так или иначе, не после того, когда я увидела то, что проникало через ворота.
Это было чудовищно. В буквальном смысле. Желтые глаза и чешуя — пестрая, фиолетовая и серая. Это было что-то вроде рыла свиньи, и семи рогов окружали его голову, как точки на короне. Он возвышался над Джеромом и Картером, когда вышел из ворот, но они стояли там, где и были — вызывающе.
«Ты уничтожил моих подданных», зарычало существо. Пол завибрировал от его голоса, доносящегося из глубины горла. «Ты нарушил законы».
— Твои подданные были в нашей реальности, — сказал Джером. Он был совершенно спокоен. — Они выкрали моего человека и оскорбили ее. Они нарушили правила.
«Это не дает Вам право делать то, что Вы сделали,» прибыл ответ.
«Они разрушили бы ее, если бы они были способны на это. В следующий раз лучше следите за своими служащими так, чтобы они не пошли доставлять неприятности туда, где они не должны быть».
Ноздри монстра раздувались. «Я могу уничтожить тебя за это».
«Попытайся», сказал Джером. «Попытайтесь взять нас обоих».
Те желтые глаза переместились на Картера. Несколько зубов показались во рту существа. Я думаю, что он улыбался. «Ангел и демон, борющиеся вместе. Это почти было бы достойно внимания».
Упала тяжелой тишины, поскольку все оценивали друг друга. У меня не было никакого смысла оценивать силы монстра. Физический размер не был пропорционален, чтобы двинуться на него на большой скорости. Джером и Картер, однако, горели как маленькие солнца, готовые взорваться в любой момент.
Наконец, монстр пожал плечами. Или сделал что-то типа этого. «Но это стоило того, чтобы увидеть, как вы защищаете честь друг друга. Я не буду разрушать вас … сегодня. Не будет больше нападений на моих людей. Если будут, то я не буду настолько прощающим».
«И если ваши люди не оставят моих в покое,» сказал Джером гладко, «Я также не буду столь прощающим».
Существо брюзжало, и на мгновение, я подумала, что оно могло передумать. Но оно этого не сделало. Вместо этого он ступил назад к фиолетовому свету. Он слился в это, исчезая на наших глазам, и затем сами ворота исчезли также.
«Он — такой гребаный лгун,» — сказал Джером. «Прощение действительно. Он знал, что мы взорвем его чешуйчатую задницу».
«Да, хорошо, я надеюсь, что мы никогда не узнаем правда это или нет», сказал Картер. «Борьба с демоном Морфея будет создавать бумажную работу даже на моей стороне».
Губы Джерома дрогнули в улыбке. «Стоило бы посмотреть».
Я посмотрела на них обоих, мой страх от близости противостояния выцветал. С последней моей энергией, я бросилась на Джерома, била кулаками в грудь. Он поймал их и остановил меня так же легко, как Картер.
«Ты должен был позволить мне сделать это! Ты должен был дать мне уничтожить их! Это было мое право!»
«Ты озлоблена по этому поводу? Джорджи, я даже не знаю, как ты все еще стоишь».
«Это было мое право,» — повторяла я. — «Ты не знаешь, что они сделали».
— Могу предположить.
Я перестала бороться, и в конце концов, вся вся тяжесть от того, что случилось, упала на меня. В меня ударила полная истощенность моего существа. Я повисла на его руках, и он поймал меня. Мир и люди вокруг все еще были как в тумане, но многие вещи стали проясняться.
— Предполагалось, что ты сохранишь меня в безопасности, — тихо сказала я. Я чувствовала, как мои глаза наполнялись слезами. — Тебе не стоит допускать, чтобы это произошло, чтобы они меня забрали. Ты должен меня защищать.
Джером выглядел действительно удивленным и не нашел сразу слов, чтобы мне ответить. Я испугалась, что он разозлится, он спокойно сказал:
— Да. Я должен. Я и сделал это в конце, но было уже поздно.
— Великолепное извинение, — сказал Картер.
Гнев Джерома вернулся. — Мне не за что извиняться! Он повернулся обратно ко мне, и его голос был снова спокоен и терпелив. Почти нежен. Для него это было нетипично. — Я вернул тебя. Теперь ты в безопасности. Они никогда не навредят тебе снова. Ты понимаешь?
Я кивнула.
— Хорошо. Пришло время покончить с этим.
Джером повернулся к людям. Один из них был очень старым, с темно-коричневой кожей, с седеющими волосами. В его глазах было сострадание. Другой человек был моложе, с грязными волосами и карими глазами, которые становились медово-янтарными, когда на них падал свет. Он пристально смотрел на меня, как будто знал, неудивительно, потому что я тоже его знала. Я не знала откуда, но начинала соображать. Фактически, я начала понимать, что знала всех в этой комнате. другие имена стали возвращаться ко мне. Имя этого человека ускользало от меня, потому что все в моей голове было перемешано. Он пристально меня изучал, будто пытался что-то понять, и я тонула в этих карих, золотых глазах.
Джером что-то сказал седому человеку, на другом языке. Я все еще не понимала, но было что-то знакомое в его звуках, словах. Старик не отвечал или немедленно двигался, и ощутимая напряженность тут же заполняла всю комнату. Наконец, старик взял палочку, которую держал без внимания, и стал касаться точек круга, что-то мягко бормоча. Когда он в четвертый раз коснулся круга, большое давление, которое я не понимала, но ощущала, исчезло из комнаты.
Джером обменялся несколькими словами с мужчиной, затем повернулся ко мне. — Как я уже говорил, я не понимаю почему ты в сознании, но учитывая все другие абсурдные вещи, которые с тобой происходят, я не удивляюсь.
Он подошел ко мне и положил свою руку мне на лоб. Я ахнула, потому что толчок… чего-то… пробежал по мне. Сначала это было ужасающим и колючим. Потом это превратилось в нечто приятное и более прекрасное. В самую прекрасную вещь на Земле. Это наполнило меня, заряжая меня, делая целой. Как я могла думать до этого момента, что я была жива?
Мои глаза начали фокусироваться на мире вокруг, вещи становились знакомыми. Я упала, на этот раз не от слабости, а от чистого блаженства жизненной энергии, которую влил в меня Джером. Он что-то сказал мне на том самом непонятном языке, и я нахмурилась, не понимая ни слова.
Он опять заговорил, но на этот раз понятно. — Превратись обратно, Джорджина. Время идти.
— Превратиться во что?
— Во что хочешь. В твое любимое тело на данный момент. Не в это, — он указал на мое тело.
Я впервые себя осмотрела. Я не была достаточно высока, как он, несколько дюймов ниже, наверно. Мои ноги и руки были длинным