Не раздумывая, Артем сосредоточил внимание на первой в верхнем левом углу. Его закрутило в водовороте и потянуло ко дну. Все случилось так быстро, что бедняга не успел даже набрать воздуха и сразу стал отчаянно задыхаться. Артем не хотел умирать, как мог, цеплялся за жизнь, но сил противостоять мощному водовороту уже не было. Его затягивало глубже и глубже. Морская вода немилосердно разъедала глаза, пришлось зажмуриться…
…Он наконец достиг мягкого песчаного дна, и вода вокруг стала удивительно теплой. Не в силах больше сдерживаться, Артем судорожно вздохнул и – о, чудо! – не захлебнулся.
Он задышал влажным горячим воздухом.
Беззвучье подводья взорвалось невероятным многообразием звуков. Треск. Хруст. Шуршание. Жужжание. Свист. Стук. Попискивание. Рычание. Завывание. Скулеж. Визг… Создавая потрясающий шумовой эффект, звуки навалились одновременно и отовсюду. Артем на пару секунд даже оглох от невероятного гвалта.
Заинтригованный «утопленник» открыл глаза и обнаружил себя лежащим на толстом ковре прелой листвы, в самом сердце непроходимых джунглей. Сбылась еще одна давняя мечта.
Вместе с окружающей обстановкой поменялась и одежда. Вместо плавок на нем теперь были рубашка с коротким рукавом и шорты – цвета хаки. На ногах высокие, до колен гольфы такого же цвета, и черные ботинки с толстой подошвой. На голове обнаружился легкий пробковый шлем.
Всюду, куда ни кинь взор, у подножия необъятных стволов в закрытом от солнца пышными кронами вечном полумраке буквально на каждом сантиметре кипела жизнь.
По преющей листве ползали десятки разнокалиберных жучков, паучков, многоножек, муравьев и прочих букашек, от многообразия вызывающе ярких нарядов которых у Артема зарябило в глазах. Лежа на земле, он почувствовал, как на штурм неприкрытых локтей и коленей устремилось сразу с десяток аборигенов.
Через мгновение Артем уже был на ногах и отчаянно тряс одновременно всеми конечностями, пытаясь избавиться от незваных пришельцев.
Хотя насекомые слетели после первой же встряски, безумная пляска продолжалась еще с полминуты. Ополоумевшему от брезгливости Артему казалось, что злобные букашки забрались-таки под одежду и теперь от души развлекаются, кусая и царапая кожу бесчисленными жвалами. К хаотическому подергиванию руками и ногами присоединилось яростное чесание и похлопывание спины, груди, живота, рук и ног. Лишь когда надуманный зуд стал униматься и затихать, обливающийся потом Артем позволил себе перевести дух.
Он невольно залюбовался изобилием жизни вокруг. Его окружала непролазная чащоба низкорослого кустарника и разнотравья, с пышной желтовато-зеленой листвой, из которой ввысь устремлялись толстые зеленовато-коричневые столбы древесных стволов. Они вздымались на десятки метров и исчезали в изумрудно-зеленой мешанине вросших друг в дружку крон.
Длинные ровные стволы оплетали и соединяли между собой гибкие лианы, образуя густую сеть висячих дорожек и тропинок, по которым во всевозможных направлениях бегали и прыгали сотни существ. У земли взад-вперед сновали разноцветные, как фломастеры, лягушки и ящерицы. А на многометровой высоте стайками носились небольшие, размером с домашнюю кошку, рыжеватые обезьянки, из-за постоянной суеты и беготни совершенно невозможно было разобраться с породой приматов. Непоседы-обезьяны то и дело на бегу крикливо выясняли отношения, и с верхотуры вместе с истошным визгом беспрерывно летели клоки вырванной шерсти, обломки коры и листвы.
Долго любоваться суетой вокруг Артему не позволили. Не прошло и пяти минут пребывания в джунглях, как его атаковало целое облако невесть откуда налетевшей мошкары. Голодные тропические москиты в мгновение ока облепили открытые участки тела – к счастью, на одежду, видимо обработанную каким-то средством от насекомых, не покусился ни один паразит.
Артему ничего не оставалось, как снова пуститься в безумный пляс, проклиная ненасытных кровососов и мечтая лишь об одном, чтобы поскорее вырваться куда-нибудь из жужжащего ада. Реагируя на пожелание, перед глазами появился полупрозрачный экран, и Артем мысленно потянулся к следующей едва различимой периферийной картинке.
Реакция последовала незамедлительно. К окружающему, уже привычному, гвалту присоединился равномерный гул, с первыми звуками которого москитное облако вокруг Артема бесследно исчезло. Живность попряталась в дупла и щели древесных стволов. Внизу, под ногами, букашки забились под прелый лесной мусор, отчего живой пестрый подвижный ковер преобразился в мертвое однообразие пожухшей листвы.
Гул стремительно приближался, а гвалт стихал. Сверху вместе со сбитой листвой посыпались первые крупные капли, тут же переросшие в сплошную непроницаемую стену тропического ливня.
Мгновенно вымокший до нитки Артем, блаженно зажмурившись, подставил под теплые струи искусанное лицо, руки и колени. Чудесным образом вода смывала боль. Но эта идиллия длилась не долго.
Вдруг летящая с небес вода сделалась обжигающе холодной, словно кто-то перекрыл кран с горячей водой. Под напором ледяных струй затрещал и рассыпался пробковый шлем. Плотную ткань рубашки и шорт, будто хрупкую папиросную бумагу, растрепало в клочья и смыло на землю. Та же участь постигла гольфы. Ботинки безобразно разбухли и растянулись, и при первом же шаге соскользнули с ног…
Оказавшись голым под сплошным потоком ледяной воды, Артем инстинктивно дернулся в поисках укрытия к ближайшему дереву. И вдруг выскочил из холодного душа. Что в потоке воды показалось широким древесным стволом, оказалось куском мокрой гранитной стены. Под босыми ногами вместо мягкой листвы обнаружился скользкий камень той же скалы. А за спиной бушевал вовсе не тропический ливень, а величественный горный водопад. Случился новый переход из одного «кино» в другое.
Голый Артем стоял на широком каменном карнизе, большая часть которого, где оказался поначалу, принимала мощь летящей по отвесному склону воды. И лишь узкая полоска у самой стены, куда бедняга выскочил, спасаясь от «ливня», оставалась островком спокойствия в окружающем клокочуще-грохочущем белесом мареве.
В пропитанном ледяной влагой закутке было немногим теплей, чем под струями водопада. А через толщу воды проглядывало солнце, соблазняя продрогшее тело погреться в лучах. Сидеть в холодильнике, дрожать и мечтать о тепле, глядя на солнце, было глупо. К тому же, имея за спиной опыт предыдущих приключений, Артем знал, что окружающая реальность хоть и выглядит вполне натурально, по сути, является частью «кино», в котором можно и нужно рисковать. Глубоко вздохнув, отважный авантюрист вновь ринулся под ледяные струи, нацелившись выскочить из водопада с более гостеприимной стороны.
Стиснув выбивающие дробь зубы, он пробежал пять шагов под ледяным потоком и вырвался на свободу. Увы, заманчивое тепло обернулось еще более суровым испытанием.
Вместе с потоком падающей воды оборвался и карниз под ногами. Огласив открывшееся взору горное ущелье воплем ужаса, Артем сверзился с огромной высоты в небольшое круглое озерцо, выдолбленное за долгие годы водопадом в крепчайшем граните.
От жесткого удара у Артема потемнело в глазах. Он здорово отбил ноги о воду. Но горное озеро мгновенно притупило боль ушиба. Провалившись после падения глубоко под воду, бедняга едва не задохнулся от сковавшего тело лютого холода. Озерная вода оказалось гораздо холодней ледяных струй водопада.
Кое-как выбултыхнувшись на поверхность, несчастный страдалец столкнулся с очередной бедой – скованные судорогой легкие отказались повиноваться, он не смог сделать вздох. Из последних сил он рванул к берегу, до которого, казалось, рукой подать. Но на полпути к спасению судорога сковала и ноги. Каким бы умелым пловцом Артем ни был, выбраться из чаши озера на одних руках он не мог.
– Вытащите меня отсюда, – одними губами прошелестел синеющий горе-пловец.
Ответ на мольбу последовал незамедлительно, на фоне заросшего молодым ельником склона ущелья перед глазами замерзающего человека возник полупрозрачный экран. Артем переместил взор с центрального фильма о тонущем в озере человеке на следующую периферийную картинку, и под рев и грохот беснующегося за спиной водопада стал неотвратимо медленно погружаться в прозрачную как слеза воду.
Оглушительный шум водопада исчез, отрезанный сомкнувшейся над головой водой, и перешел в умиротворяющее бульканье. Которое по мере опускания становилось глуше и глуше. А вскоре совсем сошло на нет. Артем плавно погружался вниз в звенящей тишине.
Последняя мысль, вспышкой озарившая затухающее сознание, была такова: «Мечтал, болван, полюбоваться большим горным водопадом и сунуть руку под мощный поток. Полюбовался, блин. Сунул. Теперь вот расплачивайся за дурацкие фантазии». В какой-то момент затянувшегося погружения – крохотное озеро оказалось на диво глубоким – мозг тонущего человека впал в состояние анабиоза…
…Очнулся Артем уже на дне водоема, от нестерпимого жара, вдруг охватившего тело. Окружающее безмолвие наполнилось протяжным завыванием ветра, и слепое лицо как будто обдало жаром вперемешку с песком.
«Откуда взялся ветер на глубине?» – задался вопросом оживающий мозг. Застилающая глаза кровавая пелена рассеялась, явив взору бесконечную череду песчаных барханов. Очередной переход состоялся, и скитальца затянуло в следующую серию «кино» – про пустыню.
Окружающий жар растопил сковавшие легкие тиски спазма, и уже через несколько секунд пребывания здесь Артем смог сделать судорожный вздох. Эта маленькая победа далась тяжелой ценой. Он зашелся в болезненном приступе сухого лающего кашля. На губах выступила кровь, испачкав спасающий от мелкой пыли лицевой платок россыпью мелких алых пятен.
Оглядев себя, Артем обнаружил тонкие белые шаровары, длинный, до пят, просторный белый балахон и плотно прилегающие к ногам мягкие тапочки. На ощупь определил, что на голове громоздится пышный тюрбан. Лицо скрывал натянутый до глаз белый платок.
Он так продрог во время предыдущей «экскурсии», что продолжал еще с добрую минуту дрожать под злым пустынным солнцем. Тонкая ткань одежды служила слабой защитой от раскаленного песка, кожа лежащего человека запылала огнем, в то время как нутро продолжал сковывать лютый холод. Казалось, ничто уже не сможет растопить лед, про