Наоми мало что знала о дальних корнях своей семьи. В большом городе ходили неприглядные слухи про ее предков и Неблагой двор, и Наоми скрипела зубами, а потом… потом слухи превращались в другие слухи, вырастали из мухи в слона, и игнорировать их становилось все сложнее. Ложки любви ее успокаивали.
Это были обычные ложки. Ничуть не волшебные: Наоми строгала их сама, не зачаровывая ножей, не перепрыгивая через сложные этапы, не вплетая в дерево слов Древнего языка. В этом они были похожи с Ксафаном: ему ничего не стоило помочь тесту подняться быстрее, глазури стать ярче, а пирогам – равномерно пропечься. Он ведь все-таки был Поджигателем. Но и Ксафан, и Наоми не чурались ошибок. Пригоревший пирог и сломавшаяся у основания ложка научат гораздо большему, чем любой обходной путь.
Выпечка Ксафана была потрясающе вкусной, но совершенно обычной. Ложки Наоми были ложками любви только в названии: они не могли никого приворожить. Это была давняя уэльская традиция – дарить узорчатые деревянные ложки своему избраннику. Тому, кто был достоин любви.
Наоми дарила их всем, кому считала нужным. Потому неудивительно, что во многих эшвудских домах была хотя бы одна такая.
Ее встретила Деви Сарам, высокая и темная, как дерево посреди зимы. Она одарила Наоми мимолетной улыбкой, забрала у нее кастрюлю и отнесла на общий стол – с легкостью, которая ведьме и не снилась. Деви тоже приехала в Эшвуд однажды давным-давно, пытаясь сбежать от самой себя и немного – от своей семьи. И Эшвуд подарил ей новую семью – не взамен старой, конечно, потому что некоторые корни нельзя выкорчевать ничем.
– Айлин говорила, ты была у моста? – голос у Деви был как у сирены, которая не хотела затащить ваш корабль на скалы. На Эшвудских ярмарках она пела под аккомпанемент гитары. Кажется, именно там ее и увидела впервые будущая лучшая подруга.
Наоми пожала плечами.
– Съездила зря.
– Как так? – Деви обернулась через плечо и изогнула изящную бровь.
– Похоже, загадкам он предпочел сон.
Деви задумчиво хмыкнула и перекинула через плечо свою длинную косу, в которой начала появляться седина.
– Непохоже на него.
Тролль всегда шумел камнями и высовывался из-за арки, чтобы клацнуть шутливо челюстями в сторону ведьмы и загадать ей загадку, которую она с легкостью отгадывала. Простые вопросы из детства, которые задавали чаще, просто чтобы заполнить тишину. Наоми это нравилось.
Но она ведь в самом деле не предупредила его о смене планов. Ее ждали в воскресенье. Может…
– Может, попробую съездить завтра, – проговорила наконец Наоми.
– Я бы составила тебе компанию, – кивнула Деви. – Но завтра у меня куча дополнительных занятий. Понедельники.
– Понедельники, – согласно выдохнула Наоми, но в выдохе этом не было прежней усталости. Она больше не боялась понедельников.
Они не были отговоркой для начала новой жизни и не были чудовищем рабочей недели, они просто были. Ведьмы работали всегда.
Барбекю было многолюдным и шумным, но здешний шум не дарил Наоми головную боль и бессонные ночи, как это бывало прежде, давным-давно, в ее прошлой жизни. Она влилась в этот шум с удовольствием, которому до сих пор удивлялась: обсудила с Берти парочку фильмов, договорилась с Элисом Макмилланом о посадке картошки и попутно избавила внутренний двор Сарамов от парочки любопытных призраков. Ничего серьезного: они забрели сюда по ошибке и мялись в сторонке, недалеко от мангала, почти невидимые. Наоми и сама обнаружила их почти случайно: зато дорогу до одного из соседних городков подсказала с удовольствием.
Наоми расслабилась. После она еще не раз скажет себе, что этого ей делать не стоило: ведьмы должны быть внимательными. Но Наоми сбежала от своей прежней жизни в том числе потому, что слишком часто слышала о ведьминском долге и далеко не всегда была согласна со всем, что слышала.
Наоми расслабилась, и тогда грянула буря.
Как и любая буря, она началась с далеких раскатов. С того, что Ксафан не сразу услышал ее призыв. С разлитого на ковре кофе. С Диди, которая уже несколько дней не выпускала в город кошмаров. С безымянного тролля под мостом, который не стал загадывать загадки. Но такое случалось. Наверное. Даже если случалось впервые и никогда прежде, должно же все с чего-то начинаться? Наоми тоже не сразу полюбила понедельники. Наоми тоже не сразу научилась общаться с соседями.
Иные бури приходят вслед за людьми, метафорические и не очень, сокрытые под кожей и в самой глубине или бурлящие на поверхности, только руку протяни. А другие ты не замечаешь, потому что находишься в самом их центре, где ветер не воет, молнии не выбивают из земли искры, а дождь не пронизывает насквозь.
Новый житель Эшвуда выглядел как бухгалтер.
Наоми подумала об этом, едва зацепив его взглядом, и тут же пожалела: не стоило так скоро судить о человеке. Ей ли не знать, что внутри каждого живут не только миллионы слов, но и миллионы вероятностей. Люди удивляют.
Они удивляли Наоми тогда, когда она пересекла черту Эшвуда и ее начали поздравлять с новосельем, и тогда, когда отвешивали комплименты демону на Осенней ярмарке. Иных оракулов ждала печальная участь, но здесь, в Эшвуде, Кассандра жила так, словно будущее не может никому причинить вреда. Плохое случалось. Оно изливалось из Кэсси шепотом и ревом, и иногда ее слышали, а иногда нет, но никогда, никогда не ставили ей это в упрек. Жители Эшвуда могли даже отвесить комплимент кошмарам Диди и сделать это совершенно искренне.
Наоми одернула юбку, шагнула вперед и приготовилась представиться. Когда-то она встречала незнакомцев угрюмым хмыканьем. Теперь она спокойно относилась к соседским просьбам.
Наоми просили о зельях. Просили благословить музыкальные инструменты и животных. Просили выступить в ратуше с речью о месте ведовства в современном обществе (отказ), представить Ксафана на благотворительной ярмарке (согласие) и на концерте в честь открытия нового парка с местной фолк-группой (осторожное любопытство). Наоми меняла свечи на соль, кристаллы на кошачью мяту, благословения на благодарность, внимание на слова, советы на советы и иногда – когда бедами оказывались знакомые – задушевные разговоры на вакханское вино. Наоми делала чужие проблемы своими и потому знала, как с ними справиться.
К похожему на бухгалтера Грегу она готова не была.
Он с осторожностью посмотрел на протянутую Наоми руку и демонстративно оставил свои руки в карманах.
Улыбка Наоми чуть поугасла.
– Добрый день, – чтобы хоть куда-то деть руки, Наоми неуклюже помахала незнакомцу. – Вы…
– Я – Грег, – представился Грег. – А вы, должно быть, ведьма.
Наоми редко называли по профессии: к ней так давно обращались исключительно по имени, что она забыла, каково это. Теперь она чуть больше понимала мару: «ведьма» из уст незнакомца прозвучало так, словно он ее в чем-то обвинял.
– Меня зовут Наоми, – она обтерла вспотевшие ладони о юбку. – И если не вдаваться в подробности, то да, я, конечно…
Грег не дал ей договорить: чуть вскинул подбородок, поправил сползшие на переносицу очки и выпалил:
– Вы вообще в курсе, что ведьм не существует?
Разговоры вокруг них стихли.
Наоми неловко улыбнулась. Может, это был не самый лучший способ начать знакомство, но с кем не приключалось неудачной шутки, в самом деле? С Наоми так тысячу раз.
– Повторите эту шутку на шабаше в Луизиане – там вы найдете свою публику.
Наоми улыбнулась и открыла было рот, чтобы продолжить, но Грег снова ее прервал.
– А я-то думал…
Он вдруг замялся, и Наоми отчетливо представила его неловким подростком, потеющим у доски. Новоселье не всякому дается без труда.
Сама Наоми, кажется, тоже не была особо приветлива. Разве что только не шутила.
Лицо Грега исказила паника, и Наоми обеспокоенно подняла руки, готовясь в любой момент начать уговаривать новенького дышать.
Его чуть повело вперед – Наоми подметила, что он надел на барбекю рубашку и бабочку. Кто так делает вообще?
– Что у вас тут вообще творится? – прошипел он потише, словно больше не хотел тревожить толпу.
– Простите? – хлопнула глазами Наоми. Она быстренько огляделась, но не заметила ничего необычного. С призраками она уже разобралась. Может, садовые гномы опять начали играть на деньги и стоило остановить это безумие, пока не стало слишком поздно?
– Это тоже ваших рук дело? – Грег расправил плечи, поискал кого-то в толпе и махнул в ту сторону рукой. – Это вот что?
Диди, которая заплетала косы сразу трем внучкам Гертруды, замерла.
Наоми сдвинула брови.
– Они меня сами попросили косички заплести, ну что я могла… – промямлила Диди, пожав одной парой плеч.
– Да нет же! – Грег вскинул руки. – Вы гляньте только, сколько пальцев!
Диди поднесла одну из своих ладоней поближе к лицу и почти обиженно произнесла:
– Пять? Я что, упускала все это время какую-то важнейшую человеческую этику? Мне надо было перчатки носить?
Смущенная Диди выглядела настолько непривычно, что по позвоночнику Наоми пробежался холодок.
– Восемь рук! – крикнул Грег и обвел взглядом толпу. – И глаз восемь! Это же… чудовищно!
Наоми еще никогда в жизни так сильно не хотелось превратить незнакомца в лягушку. Или почти незнакомца, раз она успела узнать его имя.
Грег.
Кто пустил его в этот город? Кто разрешил так разговаривать? Где его воспитывали, раз он так гордо раскидывался собственной грубостью?
Когда Айлин сообщила, что ей заинтересовался новый житель Эшвуда, Наоми на мгновение подумала, что он мог быть охотником. Конечно, такой не прошел бы и нескольких шагов по славным эшвудовским улицам, но вдруг этот был очень хорошим охотником и действовал осторожно? С такими в Ведьмоведомстве разговор был короткий.
Но это… это было гораздо хуже.
Пока Наоми пыталась унять собственный порыв, толпа во дворе Сарамов продолжала слушать Грега. А ему… о-о-о-о, ему было что сказать.