Потом ее словно замкнуло, она помолчала какое-то время и сказала, что Валя зачем-то отправилась к одному знакомому художнику, Зимину. Что там она встретилась с Ольгой, что они вместе дожидались «Скорую помощь», а потом Валя исчезла.
– Она не с тобой? Катя, прошу тебя, скажи только честно: ты знаешь, где она? Она доверяет тебе, она могла позвонить тебе и попросить тебя о помощи…
Я ответила, что нахожусь в Сосновке, что Валя мне не звонила. Я, держа телефон возле уха, посмотрела на Илью. Кристина так громко кричала в телефон, что ее голос разносился по всей спальне.
– Давай я отвезу тебя к ней, – предложил Илья.
Я в порыве благодарности за понимание скрестила руки на груди и поклонилась ему. Он улыбнулся.
И мы поехали в город.
– Неужели это ты?! – Дверь открылась, сноп желтого электрического света залил нас с Ильей. Кристина, как львица с черной кудрявой гривой, смотрела на меня красными, воспаленными от слез глазами и качала головой. – Приехала! Ты невероятная! Входите же быстрее!
– Знакомьтесь, это мой Илья, – сказала я не без гордости. И откуда только во мне взялась эта интонация собственницы? – А это моя Кристина.
– Ребята, я растерялась, не знаю, что делать!
В мастерской на диванчике сидела, красиво подобравшись и подтянув колени к подбородку, миниатюрная и очень красивая женщина в белой кашемировой тунике, белых брючках и белых мокасинах.
– Вы еще незнакомы. Это Оля Розанова, моя подруга и актриса. Она последняя видела Валечку. Я сварю кофе? – Кристина, не дожидаясь наших ответов, кинулась к кофемашине.
Оля пыталась вспомнить, о чем говорила Валя, вроде бы о каких-то тайнах, которые якобы есть у взрослых от нее, дочери.
– Она сказала примерно такую фразу, – произнесла актриса Ольга немного сипловатым и каким-то невероятно красивым и мелодичным голосом: – «Ненавижу вас, взрослых… И скажите моей маме, что я не вернусь домой. Запарили своими тайнами, как будто бы я маленькая и бестолковая…» Примерно так она и сказала.
– Я хочу позвонить в полицию… – нервно заламывая руки, сказала Кристина. – Но прошло же всего-то три часа. Они откажутся ее искать. Да и ночь…
– Валя – домашняя девочка, – сказала я. – Если даже она и взбрыкнула, то точно не наделает глупостей и отправится к хорошо знакомым людям, попросится ночевать. Она не из тех, кто будет бродить по вокзалу и дразнить бомжей или полицейских…
– Но о каких тайнах она говорила? Что имела в виду?
– Поговорим?
Она кивнула и сделала знак, чтобы я поднялась вместе с ней на второй этаж, в комнату Валентины. Я передала ей наш разговор с Валей о деньгах, считая, что не предаю девочку – все-таки она пропала!
– Ах, это… Ну да… Хорошо, я расскажу ей все. Но только не уверена, что эта информация пойдет ей на пользу. Она растревожит ее. Сильно.
– Ты куда-то влипла? Нехорошая история? Так, может, не стоит ей ничего рассказывать?
– Сто лет тому назад произошла одна история… Я тогда чуть не умерла. В результате родилась Валечка. И вот теперь эти люди, забравшись высоко-высоко, с проснувшейся совестью, что удивительно, решили вернуть мне долг… Один из них – как раз отец Вали. Мы подыскиваем ей квартиру… У них денег, как у дурака махорки… Вот так.
– Кристина, что общего у тебя было с моей сестрой? – Вот он, уникальный момент, когда мы только вдвоем, когда ее голова занята другой проблемой, когда ее можно спровоцировать на откровенность. Я понимала, что поступаю нехорошо, но и не воспользоваться таким случаем просто не могла.
– В смысле?
– Следователь сказал, что вы с сестрой время от времени созванивались.
– Да не созванивались мы! – ее черные тонкие брови вскинулись, она отвернулась к окну. – Говорю же, ничего такого не было! Это не я ей звонила!
– Кристина, да опомнись ты уже! Ее нет, она умерла! Скажи правду!
– Катя, не будь такой эгоисткой! У меня дочь пропала, а ты пытаешь меня здесь! Скажу одно – я желала твоей сестре только добра, и я не виновата в том, что произошло… Это уже их дела.
Ну вот, она запутала меня еще больше.
– Кристина, твой телефон! – позвала снизу актриса Ольга. – Какая-то Верочка.
– Ага, понятно… – Кристина чуть не сорвалась с лестницы, спеша к телефону. – А ведь я звонила ей! Вот чертовка, тоже был выключен телефон! Теперь понятно, у кого она…
Подружка Валентины сказала, что Валя у нее, что спит. Что позвонила, чтобы она не волновалась.
– Верочка, спасибо, что позвонила. Мы тут все с ума сходим! Ладно. Пусть спит. Главное, что она в безопасности.
– Слава тебе, Господи, нашлась пропажа. Отбой. Я вызываю такси, – актриса Ольга встала и отошла к окну с телефоном. – Все, через три минуты подъедет. Ладно, Кристиночка, я поехала. Отдыхай, на тебе лица нет.
Подруги обнялись, и Ольга уехала.
Кристина протянула мне чашку с кофе. Илья от кофе отказался. Он, всеми позабытый и незамечаемый, молча бродил по мастерской и рассматривал работы.
– Скажи, а кто такой Зимин? – спросила я Кристину, досадуя на то, что во всей этой суматохе, связанной с исчезновением Валечки, так и не успела выпотрошить у Кристины информацию о ее секретных разговорах с моей сестрой.
– Один мой знакомый художник. Пейзажист.
– Так это ты их познакомила с моей сестрой? – с опозданием догадалась я.
– Да, я, – Кристина устало опустилась на диван, поджала ноги и укрылась пледом. Ее знобило. – Но я же хотела как лучше! Я долго ломала себе голову, как тебя защитить от твоей сестры, а тут ко мне заглянул Валерка. Он не молод, конечно, но очень красивый парень. К тому же талантливый, богатый! Мы разговорились, я пожаловалась на желудок, и вот он сказал, что пьет масло тыквенных семян, что у него от гастрита ни следа не осталось, что классная вещь… Потом разговор перешел на здоровое питание, он сказал, что так за всю жизнь и не научился готовить суп, и тогда я сказала ему, что, мол, надо бы ему уже жениться, что скоро шестьдесят… Что хватит разменивать свою жизнь на любовниц, разных там натурщиц, балерин, актрис… Кстати говоря, Ольга… ой, – она прикрыла рот рукой. – Молчу-молчу. Короче, сказала, что, если он хочет быть здоровым и прожить подольше, ему надо бы жениться. И когда я ему это говорила, поверь, совсем без задней мысли, честное слово, я не имела в виду кого-то конкретного. Думаю, мужик сам разберется, на ком остановить свой выбор. Все его женщины – красавицы как на подбор. Многие были влюблены в него без памяти! И уж точно одна из них могла бы стать ему хорошей женой. И тут он мне, представляешь, он, художник, говорит, что боится красивых женщин. Что так, как они изменяют своим мужьям или бывшим любовникам, точно так же будут изменять и ему. И тогда я поняла, чего он больше всего боится – измены, предательства женщины. Ну и вырвалось тогда у меня, мол, тогда женись на некрасивой. А он мне: да где ее найти, чтобы некрасивая, но преданная, практичная, чтобы была хорошей женой?
Я уже все поняла и усмехнулась:
– И тогда ты вспомнила о моей сестре?
– Ну да! Я сказала, что у меня есть на примете одна такая женщина, что на самом деле была бы хорошей женой. Что она положительная, но бывает иногда резковатая, режет правду-матку в глаза, что конфликтная… Я и сама не знаю, как вдруг посыпала не самыми хорошими качествами Марины. Вроде бы пыталась сосватать, а ничего хорошего, получается, и не сказала! И тогда он как-то вдруг оживился, я бы даже сказала, возбудился, заинтересовался и сказал, что готов с ней познакомиться. И мы как бы уже и договорились, вдруг он говорит, что у него нет денег. Я обалдела! Чтобы у Зимина и не было денег! Он, знаешь, таким извиняющимся тоном сообщил, что купил дом в Испании. Что деньги скоро будут, но пока что надо бы как-то перекантоваться, пока у него кто-то там, причем конкретный, не купит его картину… Словом, он попросил у меня денег в долг, чтобы было чем охмурять твою сестру – цветы там, рестораны… Я, понятное дело, с радостью ему одолжила пару тысяч евро.
Услышав это, Илья невольно повернулся к ней, чуть не свернув себе шею. Я тоже демонстративно поперхнулась.
– И что? Они встретились?
– Ты как-то говорила мне, что твоя сестра не берет трубку, если звонят с незнакомого номера. И тогда я решила дать свой телефон Валере, чтобы он позвонил ей…
– Значит, Марина знала твой номер?
– Думаю, он был вбит у нее как «Сволочь» или «Гадина»… Да, я звонила ей до этого их знакомства, пыталась кое-что объяснить ей, что это нехорошо – бить сестру, к примеру… Ну, ты меня поняла. Короче! Валера позвонил, услышал, как она зашипела в трубку, мол, чего тебе надо, потом сказал, что просто воспользовался телефоном Кристины, чтобы поговорить. И вот когда она услышала мужской голос, да к тому же еще и такой приятный, она, я думаю, перестала ассоциировать этот звонок со мной, а уж когда он предложил ей попозировать ему, пейзажисту, пишущему реки, озера и городские улочки, она, представьте себе, сразу же согласилась.
– Ну и ну! – Удивлению моему не было предела. – Вот уж точно, в тихом омуте… И что, он на самом деле решил написать ее портрет?
– Думаю, он и не собирался ее писать. Он хотел с ней просто встретиться, познакомиться и поговорить для начала. Думаю, его крепко завела та характеристика, которую я ему дала. По сути, твоя сестра была просто уникальна по характеру. Редкий человек не хотел бы вывалить ей на голову ушат помоев. Может, Зимин решил, что укротит ее? Не знаю, что он там думал, когда захотел с ней встретиться.
– И что было потом?
– Не знаю! Он мне не звонил, у тебя я спросить не могла. А когда Марину убили, я испугалась. Поняла, что станут проверять ее телефон, найдут мой номер, Зимина. Я хотела поехать к нему и предупредить, чтобы он был готов к допросу. Даже хотела ему дать денег на адвоката, если что, я же знала, что у него их нет, во всяком случае, пока… Но не собралась. Сегодня хотела к нему поехать… Постой… Да я же говорила об этом с Олей! А… Так вот что могла услышать Валя! Уж не знаю, что она себе напридумывала, но сама поехала к Валерке и нашла его чуть живым…