Люся вошла в узкую длинную комнату, на самом деле очень светлую, увидела мольберт с незаконченным натюрмортом (снова маки!), шкаф, пару белых стульев и даже кушетку, заваленную одеждой и пакетами с новым постельным бельем.
– Это Катя накупила белье, чтобы ночевать именно здесь, внизу, хотя наверху я тоже выделила ей комнату. Нам с Валей очень нравится Катя. И мы с дочкой всегда жалели ее, понимали, как крепко она влипла со своей сестрой… Что самое ужасное было в этой истории – это крепкая эмоциональная зависимость ее от Марины. Да, временами она ее ненавидела и считала, что Марина просто губит ее жизнь, подчиняет ее себе во всем, но в то же самое время она не могла без нее. Она уже так привыкла к этому тотальному контролю и какой-то злобной, иначе и не скажешь, опеке, что, как мазохистка, всегда готова была к удару… Но уже очень скоро все это должно было измениться: я уговорила Катю снять квартиру, даже подыскала ей отличный вариант. Конечно, без скандала здесь бы не обошлось, даже представить себе страшно, что было бы, если бы Катя съехала из дома. Но рано или поздно она все равно приняла бы это. Жизнь-то продолжается!
– Как вы думаете, Кристина, сколько времени понадобится Кате, чтобы вернуться к нормальной жизни?
– Да она уже вернулась. У нее наладилась личная жизнь, она сумела помириться с человеком, которого пыталась уничтожить ее сестра… О, это долгая история. И очень драматичная. Но главное – они теперь вместе.
– Представляю, как Катя благодарна вам за поддержку! И ваша дочь тоже к ней привязалась, да?
– Да. И хотя они совсем разные и по характеру, и по темпераменту, все равно Валя очень любит Катю. Кстати говоря, это она предложила, чтобы я дала Кате ключи от дома. Она стала моей второй дочерью и сестрой для Вали.
– Повезло вам, – обронила Люся.
– В каком смысле?
– Что вы творческие люди, такие открытые, добрые, сердечные, не затуманенные негативом, как, скажем, я. Наша профессия делает нас другими. Я мало кому доверяю. И уж точно не впустила бы в свой дом постороннего человека и не доверила бы свои ключи.
– Это да… Понимаю вас. Я же и сказала вчера, что работа у вас, простите, сволочная. Но я очень уважаю вашу профессию, это честно. Не каждый способен на то, чтобы каждый день встречаться с преступниками, ловить их, копаться во всем этом… Так что с нашими картинами? Что-нибудь понравилось?
– Минутку…
Люся подошла к двери, соединяющей большую и маленькую мастерские, и плотно прикрыла их.
– Скажите, Кристина, какую сумму заплатила вам Катя, чтобы вы помогли ей избавиться от сестры?
…Выйдя от Метелей и чувствуя себя почти близкой к обмороку – уж слишком тяжелым получилось общение, Люся зашла в кондитерскую, съела там лимонное пирожное, выпила чашку кофе и через парк вышла к центральной части города. Там устроилась на скамейке напротив консерватории и, наблюдая за прогуливающимся (в рабочее время!) людом, пожалела, что она не домохозяйка. Может, когда она выйдет замуж за Сергея, ей уволиться и превратиться в профессиональную бездельницу? Когда она последний раз вот так сидела и просто отдыхала, праздно прогуливалась по городу? А когда была в театре? Музее, цирке?
Она замотала головой, отгоняя неправильные мысли. Рановато ей еще думать об этом. Для начала нужно выйти замуж. Но если она и дальше будет действовать параллельно Сергею и скрывать от него свои мысли и планы, то вряд ли он сделает ей предложение.
А сейчас было самое время позвонить Кате.
– Катя? Добрый день. Это следователь Рожкова. Мы встречались с вами вчера. Скажите, вы уже на работе или взяли отгул в связи со случившимся?
Катя была свободна. Она сказала, что к ней только что прибыла бригада из клининговой компании, чтобы вычистить квартиру, как она выразилась, «от прошлого».
– Катя, мне надо с вами поговорить. Вернее, мне нужна ваша помощь.
– Да? Неужели еще что-нибудь случилось? Или это по другому делу?
– По нашему, то есть по вашему делу. Мне надо бы кое-что проверить. Возможно, Катя, вам угрожает опасность. И, пожалуйста, никому не говорите о нашей встрече. Я потом вам все объясню.
– Заинтриговали. И напугали. Хорошо. Куда подъехать?
– Я жду вас напротив консерватории. Здесь есть такое кафе, знаете? «Липы» называется. Когда вы приедете?
Она обещала в течение получаса.
Люся поднялась на террасу кафе, заняла столик неподалеку от одиноко поглощавшего большую булку с маком молодого человека в костюме пчелы (интересно, что он рекламирует, мед или?..), заказала две чашки эспрессо.
Катя приехала через сорок пять минут, когда ее кофе уже остыл.
– Это мне? – спросила она мрачно, словно предчувствуя, что этот разговор не принесет ей ничего хорошего. И залпом выпила холодный кофе. – От меня крепко духами несет, это я полилась, чтобы перебить запах хлорки, у меня же началась уборка… Жуть!
– Катя, – начала Рожкова, едва справляясь с волнением. Ее затея могла оказаться провальной, она это понимала. – У нас есть доказательства того, что вашу сестру убили ваши лучшие подруги – Кристина и Валентина Метель. Вернее, даже не совсем доказательства, а сильные подозрения. И мы были бы в этом совершенно уверены, если бы не алиби, то самое алиби, которое вы им обеспечили. Понимаете? Постарайтесь вспомнить, когда вы были у них? Может, вы спутали день или час?
– Но с чего вы взяли, что это они? Особенно Валя…
– Потому что одна Кристина бы не справилась. Они сделали это ради вас, понимаете? И когда они творили это, то не видели в вашей сестре человека.
– Глупости… И что вы хотите от меня?
– Нам нужны доказательства. Быть может, вы вспомните ваши с ними разговоры, может, они намекали вам на что-то…
– А у вас какие доказательства?
– У нас появились свидетели, которые видели их в тот день возле «Трех дубов». Но на них, если увеличить фото, были парики. И свидетели, местные жители, видели, как две женщины переодевались, поднявшись на холм, как сжигали свою одежду… Вы же сами понимаете, что после того, как они все это проделали, должны были быть забрызганы кровью. Повторяю, прямых доказательств у нас пока нет, только лишь предположения… И разрешение на обыск нам пока не получить, слишком мало улик, да и мотива вроде бы как нет…
«Господи, слышал бы меня Сергей!»
– Так, хорошо, – Катя выпрямилась на стуле, вся подобралась. – Что я должна сделать?
– Обыскать их квартиру, может, найдете улику. Забрызганную, к примеру, блузку или кроссовку… Но сделать это нужно очень аккуратно, чтобы они ни о чем не догадались. Ну и желательно, чтобы их в этот момент не было дома. Хотя… не в окно же вам лезть…
– У меня есть ключи, – тихо произнесла Катя. – Они сами мне дали. Но только я не верю, что Кристина могла… Ваши свидетели врут. А Зимина они там, на берегу, не видели? И вообще, мы же нашли убийцу!
– Да, вроде бы все указывает на Зимина. Но его нет в живых, расспросить его невозможно. К тому же один человек высказал предположение, что этот жуткий портрет в синих тонах написал не Зимин, а ваша сестра… И если это так, то исчезает и мотив! Не было портрета, которым он бы насмехался над ней, не было и ссоры, конфликта. Понимаете? Мы не имеем права на ошибку. Если вашу сестру убила Кристина Метель, то она опасна, понимаете?
– Но чем же она опасна?
– Опасна не только она, но и ее дочь! Их видели вместе! Конечно, экспертиза фото с телефона свидетеля еще не готова… – она почувствовала, как краснеет.
– Хорошо. Я постараюсь вам помочь. Может, и правда это не Зимин… Ох, снова нервы. Как же я устала от всего этого!
– И алиби! Это, пожалуй, самое главное. Вспомните в деталях весь свой день!
– Да-да, я все поняла.
– Я буду ждать вашего звонка. Вот вам моя визитка.
Катя поднялась и быстрым шагом покинула террасу кафе.
31
– Хочешь сыру? – Кристина заглянула в комнату дочери, в руках ее был поднос. – Немного меда и чай.
– Ма, – Валя приподнялась с подушек и посмотрела внимательно на мать. – Ты так и будешь себя вести, словно ничего не произошло?
– Валечка, так ведь на самом деле ничего не произошло! Все в порядке. Я бы даже сказала, в полном порядке!
За окном шел дождь, в раскрытое окно врывался свежий прохладный воздух, надувая прозрачные занавески. В комнате горел ночник, Валя отложила ноутбук, где читала роман Ингрид Нолль «Мертвый петух», устроилась на подушках поудобнее и приняла из рук матери поднос.
– Ты хотела знать, что произошло тогда, семнадцать лет тому назад в лесу со мной и теми парнями?
– Ма, не хочешь – не рассказывай, если тебе тяжело это вспоминать.
– У нас была компания. У одного из парней был пистолет, мы стреляли по банкам. Мы выпили, конечно. И вот один парень выстрелил так неудачно, что пуля попала не в банку… Она должна была попасть в Бориса, но в эту самую секунду я обернулась, и пуля угодила мне в плечо. Если бы не это мое движение, Сашка Трубников попал бы прямо в сердце Бориса. Получилось, что я спасла ему жизнь. Вот такая нехорошая история. Моя рана была, может, и не очень опасная, но мы так долго добирались до города и я так много потеряла крови, что едва осталась жива. И потом долго лежала в больнице. Борьку родители сразу же увезли за границу, потому что это был его пистолет, и он вообще купил его у какого-то подозрительного типа… Борькины же родители дали денег Сашке Трубникову, чтобы тот уехал к родственникам в деревню, куда-то в Нижегородскую область. Словом, эту историю замяли. Да… Забыла сказать, я же была беременна от Бориса. Он хороший парень, и я его сильно любила. Я так любила, что даже и не обиделась на него за то, что он просто взял и исчез из моей жизни. Мы с твоей бабушкой вырастили тебя, и жизнь пошла своим ходом. Я выучилась, стала художницей… А про меня эти двое, Сашка и Борис, как бы и забыли. И вот спустя годы эти парни, которые сильно поднялись, разбогатели, решили меня найти. Это они дали мне денег. Так сказать, с барского плеча. Мы посидели хорошо так в ресторане, вспомнили нашу юность…