укрепили вышибной заряд на калитке. Север с Мамаем зашли с тыла. Матвей отстучал по доске забора «Прием», почти тут же получил ответ от узника.
«Будем взрывать решетку окна».
«Готов», — лаконично отстучал Барсук. Мамай, внимательно прислушиваясь, одобрительно кивнул. Он тут же присел на согнутых ногах спиной к забору. Матвей встал ему на плечи. Моряк, как пружина, распрямился, и нелегал взлетел к верхнему краю забора. Огляделся, аккуратно обмотал колючку заранее приготовленным пончо и ловко соскочил на землю. Одним прыжком очутился возле зарешеченного окна, тихонько стукнул по нему дважды для контроля. В ответ раздались также два стука. Матвей закрепил на решетке толовую шашку и трижды дал знак криком кукушки. Для Гоги это означало, что пора поджигать бикфордов шнур. Шнуры на обоих зарядах были одинаковой длины, для синхронизации взрывов. Север поджог шнур и успел юркнуть за угол. Два взрыва слились в один. Моряки рванули в образовавшийся проем. Гога вправо, блокируя окно дежурного, дал короткую очередь, заставив его упасть на пол. Змей приготовился блокировать огнем лестницу с подкреплением. Мамай уже перебежал к воротам и контролировал окна второго этажа.
Вместо окошка с решеткой зияла большая дыра. Изнутри тянуло удушливым запахом взрывчатки, там кто-то надсадно кашлял.
— Позывной? — крикнул разведчик. Контроль должен быть всегда.
— Барсук, — раздался отзыв.
Узник едва доставал до окна. Север схватил его за кисти рук и одним рывком выдернул из темницы. Адреналин утраивал силы.
— Держись за мной, — крикнул он коллеге, и они рванули за угол к центральному входу. Моряки уже дали по паре очередей, сдерживая аргентинских охранников.
— Время, — крикнул Матвей, пробегая мимо них. Это означало, что через десять секунд они должны двинуться за костяком группы. Однако он не забыл бросить на крыльцо заранее написанную корявым почерком бумажку. «Libertad o muerte». Этот прием в разведке называют «красная селедка», когда противнику подкидывают липовую улику, чтобы направить по ложному пути. Сильно копченную и проперченную селедку использовали контрабандисты, чтобы сбить легавых собак со следа. Север и Барсук побежали к машине, Мамай контролировал окна, пока моряки не выскочили за забор. Затем они двинулись за нелегалами, грамотно прикрывая отход товарищей. Через каждые десять метров передний присаживался на колено.
— Держу!
Остальные мчались дальше.
— Держу!
Задний срывался и перемещался вдогонку товарищам. Через пятьдесят метров прицельный огонь был уже невозможен, тем более в ночи, и они уже бежали к машине не оглядываясь.
— Мамай, за руль! — Север понимал, что моряк лучше его ориентируется на местности и не пропустит точку высадки. У него самого адреналин еще бурлил в крови, и он мог пропустить это место, зато китобой был спокоен, как слон. Машина резво рванула. Первый этап экстрадиции Барсука прошел вполне удачно.
До поворота на дорогу из Сан-Антонио на Картахену оставалось несколько метров, когда они услышали вой сирены полицейских автомобилей, спешащих из Сан-Антонио. Охрана успела вызвать подмогу.
Север мысленно похвалил себя за то, что отдал руль Мамаю. Моряк уверенно вел автомобиль по ночной дороге, не зажигая огней, стараясь выжать из него все возможное. Однако вес пятерых здоровых мужиков, заставлял работать мотор на пределе. Они проскочили поворот, до места высадки оставались минуты. Сидя на переднем сиденье, Север заметил, что все-таки перелезание через колючку не прошло бесследно для комбинезона. Через заднее стекло было видно, что одна полицейская машина свернула к месту атаки, а другая двигалась прямо по трассе, видимо, для патрулирования. Рано или поздно они нагонят автомобиль. Гости смогут раствориться в темноте, а хозяину, возможно, придется общаться с патрулем. Север заранее предусмотрел эту ситуацию и запасся реквизитом, но от комбинезона надо избавляться, как от улики. Однако снять его быстро не удавалось, на ботинках никак не получалось развязать затянувшиеся узлы. Огни полицейского автомобиля неумолимо приближались. Ситуация становилась критической.
— Приготовиться к высадке! — подал команду своим Мамай и свернул к обочине. — Ходу!
Четыре тени рванули из машины через дорогу вниз по крутому склону. Матвей стремительно вытряхнул из пакета предметы маскировки и отчаянно дернул штанины комбинезона. Затрещали шнурки ботинок, и обувка наконец сдернулась с ног. Мгновение — и драная улика улетела в темноту обочины. Завизжали колеса тормозившего полицейского автомобиля. Север жадно приник к литровой бутылке дорогого виски, заодно щедро плеснув часть на рубашку.
— Сеньор, выйдите из машины, — полицейский капрал стоял немного сзади, положив предусмотрительно руку на кобуру с револьвером. Еще двое грамотно подстраховывали начальника сзади, по бокам машины. Север, изображая пьяного, покорно выбрался с кресла на дорогу. Полицейские расслабились. Перед ними стоял без штанов в одной рубашке пьяный субъект с початой бутылкой виски в руке.
— Осмотрите! — дал команду капрал, и подчиненные бесцеремонно залезли в машину. — Что вы здесь делаете?
— Отдыхаю, — правдоподобно икнул собеседник. — Возвращаюсь в Сан-Антонио.
— Шеф, смотрите, — ухмыляясь, долговязый полицейский держал двумя пальцами женский бюстгальтер внушительных размеров.
— Это что, ваше, сеньор полицейский? — воспользовался поводом разрядить ситуацию Север.
Прием сработал, коллеги в голос засмеялись, а долговязый рассвирепел:
— Да я тебе сейчас все зубы пересчитаю, — но с места не тронулся.
— Что еще там? — уже не таким напряженным голосом спросил капрал. Руку с кобуры он уже убрал.
— Тюбик с губной помадой, два пакетика из-под презервативов и пустая бутылка виски, — кратко доложил второй.
— А штаны? — уже улыбаясь спросил командир патруля.
— Есть. Что, конфискуем? — полицейские откровенно смеялись.
— А в чем дело, капрал? — решил подать голос Север. — Вы кого-то ищете?
— Ты не видел здесь никаких подозрительных лиц?
Полицейские стояли спиной к дороге и океану, а Север отчетливо увидел, как за их спинами лунную дорожку на водной поверхности медленно пересекает небольшая моторная лодка. Стрельбой их уже не достать, но лодка может навлечь на Матвея излишние подозрения. Нельзя допустить, чтобы и копы ее заметили. Значит, надо отвлечь их внимание.
— Одного видел, — Матвей доверительно взял под руку начальника и развернул его спиной к океану. — Могу показать его портрет.
— Портрет? — удивился тот. Подчиненные внимательно прислушивались.
— Да. Это он? — Матвей ловко достал из нагрудного кармана десятидолларовую купюру, на которой красовался американский президент.
— Он?
— Похож, — одобрительно хмыкнул капрал и купюра мгновенно исчезла из рук разведчика.
— Сеньоры, ваш начальник святой проповедник, — заблажил нелегал. — Как твое имя, великий человек? — обратился он к удивленному капралу.
— Себастьян.
— Теперь я буду почитать тебя в день святого Себастьяна. Он открыл мне истину. Все мои проблемы из-за этой напасти, — он показал на бутылку виски. — Здесь заключено зло. И вы, как защитники нас, обездоленных, должны защитить меня от него. Прошу вас, избавьте меня от него.
Лодка наконец-то пересекла лунную дорожку и скрылась в беспросветной темноте. Пора было избавляться от копов.
— Как скажешь, амиго, — капрал с удовольствием забрал едва начатую бутылку дорогого виски. Он уже сообразил, что купюру его бойцы не видели, а в качестве отступных с этого пьянчуги для них сойдет и выпивка.
— Подождите, — вдруг «вспомнил» Север. — Так прямо перед вашим приходом тут в сторону Картахены проехал черный автомобиль, и в нем сидели люди с ружьями. Их было много, поэтому машина еле тащилась. Вы ее легко догоните.
— Быстро в машину, — скомандовал капрал. — А ты у меня смотри! — он показал молодому человеку кулак для острастки.
Матвей устало опустился в кресло. Женский аксессуар тоже пропал. Он взял штаны, лежащие между передними креслами. Под ними блеснули линзы адмиральского бинокля.
— Вот Мамай расстроится, — захихикал разведчик. Нервное напряжение стало его отпускать. Операция успешно завершена. Почти.
Матвею очень хотелось сразу же забрать вещи из гостиницы и рвануть в Сантьяго, а оттуда назад в Байрес, но осторожность пересилила чувства. Наверняка на выездах патрули, зачем привлекать к себе излишнее внимание. Он решил переночевать в уютном номере.
Утром его разбудило яркое весеннее солнышко, залившее гостиничный номер ярким светом. Настроение было прекрасное. Он, не торопясь, позавтракал, собрал вещи. В Сан-Антонио начинался курортный сезон. Отдыхающие бесцельно прогуливались по городу и набережной. Это немного напоминало нашу Прибалтику. На песчаных пляжах люди в основном принимали солнечные ванны. Желающих поплавать было немного. Круглый год температура воды в океане не поднималась выше семнадцати градусов. Не зря от самой южной точки Чили рукой подать до Антарктиды. Холодное течение идет вдоль всего побережья страны. Неожиданно у Севера возникло острое желание приобрести что-нибудь на память о Сан-Антонио, о Чили и, конечно, проведенной операции. Неизвестно, как начальство оценит его работу, но для себя захотелось оставить что-то памятное, как награда.
Напротив гостиницы располагался крупный торговый центр. На втором этаже в отделе мужской одежды шла смена экспозиции. Вывешивалась одежда летнего сезона, вглубь отодвигалась зимняя коллекция. В нынешнем летнем сезоне в моде удлиненные белые приталенные пиджаки с широкими лацканами и такие же широкие брюки с манжетами внизу. Но путь Матвея лежал в Европу, где царствовала осень. В «зимней распродаже» ему сразу в глаза бросилась замшевая темно-коричневая куртка по типу пиджака с накладными карманами, удлиненным закругленным воротником на шелковой подкладке. Куртка прекрасно смотрелась на его атлетической фигуре.
— Сеньор, это точно ваша вещь, — вынуждена была признать продавщица, снимая с него несуществующие пылинки. — Посмотрите, как она вам идет. Правда, Марта?