риоткрывали дверь, заглядывали, заходили, выходили, туда-сюда. Он сидел у секретаря деканата. Я узнала, что ее зовут Клара, и как только он вышел и направился к выходу, я подсела к ней с вопросом об условиях перевода из берлинского университета к ним. Заодно поинтересовалась мужчиной, что был передо мной. Оказывается, Георг приходил записываться в группу по изучению турецкого языка.
— Турецкого? — удивился Север, но тут же предположил: — Турецкая Республика уже семь лет в НАТО, а он как раз занимается международными связями между разведками. И это все?
— Нет, конечно. Мы с Кларой сходили выпить кофе.
— Ну и… — теперь нетерпение сквозило и в тоне Матвея.
— Кофе оказался так себе, — мстительно заявила девушка.
— Какое надо иметь терпение для общения с тобой. Ты узнала…
— Да узнала, узнала. Курсы начинаются со следующего месяца. Еще идет набор в группу. Кстати, такие группы набираются очень редко. Я поинтересовалось, какие могут быть скидки при оплате. Я же девушка одинокая, на содержании ни у кого не состою.
— И правильно делаешь.
— Так вот, небольшая скидка предусмотрена для старосты группы. Его задачи — отмечать присутствие, раздавать учебные материалы, сообщать слушателям об изменении расписания.
— Чтобы сообщать, надо знать их контакты, телефоны, — продолжил за нее разведчик.
— Верно, а личные дела их хранятся у моей новой подруги, Клары. Какие будут распоряжения, товарищ командир?
— Срочно записывайся в группу изучения турецкого языка. Даже не знаю, как ты до этого жила без него. Легенду уже подготовила?
— Так у меня жених работает в Турции по контракту на какой-то химической фирме. Зовет меня к себе и уже местечко присмотрел у них же. Хорошие деньги, между прочим.
Сразу можно было заметить, что эта группа резко отличается от остального контингента студентов. В ее составе средний возраст студентов был по крайней мере лет на десять выше, чем в других группах. Наконец, большинство слушателей этой группы были одеты в своеобразную форму немецких государственных служащих: черные пиджаки, черные брюки в серую полоску, белые сорочки с темными галстуками, темные фетровые шляпы. Помимо языка, изучались современная история Турции и основы ислама. Последнее было факультативным, и нужно было лишь сдать зачет без отметки. Все экзамены, кроме разговорного языка, сдавались письменно, с отметкой по стопроцентной системе. Это означало, что максимальным и практически недостижимым баллом было 100 %, а необходимым баллом — 65 %. Задачей, которую поставили перед Гретой, было установить личностные качества Птицы. Сделать это было довольно трудно, так как сотрудники спецслужб редко идут на сближение с малознакомыми людьми из соображений конспирации. Первое время сотруднице разведки никак не удавалось завязать личные отношения ни с кем из слушателей. Все аккуратно являлись на занятия, а после занятий моментально исчезали. В жизни университета они совершенно не участвовали. Здесь сказывались как разница в возрасте, так и пренебрежительное отношение к «студентикам». Все они считали себя людьми солидными, сделавшими определенную карьеру. К тому же почти все они были семейными. Свободное время большинство из них привыкло проводить в кругу своих. Только через пару недель после начала занятий им было предложено заниматься не менее полутора часов в день в лингафонном кабинете. Это вынудило всех задерживаться после занятий и больше общаться друг с другом. Не всем хватало времени выполнить домашние задания, и слушатели все чаще обращались за помощью к Грете. Мужчины вообще очень быстро смирились с руководством девушки и признали ее как свою. Естественно, что наибольшее внимание она уделяла Хафнеру. Устойчивый контакт с объектом был установлен, настало время подготовки его к вербовке.
Группа снова собралась на конспиративной квартире у маклера по недвижимости.
— «Бог всегда на стороне больших батальонов», — любил говорить один из маршалов Наполеона. Поэтому и нам повезло воспользоваться тем, что Птицу послали на языковые курсы, — начал обсуждение Север.
— Так и Гному повезло, ведь, по нашим правилам, за каждый освоенный иностранный язык к окладу идет прибавка десять процентов, — не смог не съязвить Петер, за что получил от девушки дружеский тычок в бок.
— Теперь давайте решать, как будем подводить фигуранта к вербовке, — продолжил руководитель группы. — Есть мысли?
— Если мы планируем с ним работать «под чужим флагом», значит, пришло время его познакомить с «Возрождением порядка», — рассуждала Грета. — Предлагаю преподнести ему информацию о них.
— Каким образом?
— Например, я могла бы при случае показать ему какие-то материалы из вашей поездки в Аргентину.
— У нас как раз для этого есть фотографии с Вальтером. Можно набрать из них.
— Вот видишь. Я покажу ему фотографии, скажу, что это мой дядя. Он заинтересуется, и я его сведу с Вальтером.
— Слабовато, — не оценил Петер. — Идея с фото интересная, но его может не вдохновить. Если бы это подкрепить мнением его отца. Я в Нюрнберге аккуратно пообщался с их соседом. Он любитель посидеть за кружкой пива в местной гаштетке, вот и разговорились. Так он говорит, что Георг очень уважает своего отца, во всем с ним советуется. А так как папаша у нас до сих пор чтит фашистские праздники, то и сынок, судя по всему, склоняется к этому.
— Так старший Хафнер служил в войсках СС, — напомнила Грета.
— Значит, Птицу будем ловить через папашу, используя фотографии из Америки. Правда, не совсем из Аргентины, придется нашим специалистам в Москве поработать над ними. Петер, тебе придется поехать в Восточный Берлин к Великанову. Сами мы это сделать не сможем.
Через четыре дня гонец вернулся с нужным набором фото. Матвей сел с Гномом отрабатывать ситуацию.
— Значит, смотри, — Матвей разложил на столе полтора десятка фотографий. — Надо будет подыскать ситуацию, когда вам никто не будет мешать. Сможешь?
— После семинаров мы в лингафонном кабинете занимаемся с учебными записями. У него нет времени ни на работе, ни дома выполнять домашние задания, я приучила его выполнять их со мной в паре. Выберу время для перерыва.
— Хорошо. Смотри, часть фото видовые, океан, горы, пампасы, а вот ключевые… Вот, смотри, Вальтер в ядерном центре с руководством и разработчиками. Постарайся, чтобы он заметил значок, предупреждающий о радиации на ядерных материалах. Должны сработать его профессиональные рефлексы разведчика и аналитика. Уверен, что у них есть материалы о ядерной программе Аргентины. Заинтригуешь его, он поднимет материалы и убедится в уровне значимости твоего дяди Отто. Будем надеяться, что Георг знает в лицо Рихарда Глюкса, бывшего генерала СС и руководителя движения «Возрождение порядка». Вот, кстати, фото, где наш майор и их генерал на фоне вывески этой организации, а рядом с ними третий. Знаешь, кто это?
— Так это же Скорцени!
— Верно. Надеюсь, он тоже его узнает. Только ты не вздумай показать, что знаешь, кто это.
— Не дура. Если что, сделаю комплимент, какое мужественное лицо у этого человека со шрамом, должен отреагировать.
— Не переборщи… Следующее ключевое фото со сборища бывших эсэсовцев в честь годовщины «Пивного путча». Четко видно в президиуме и Глюкса, и Скорцени, и дядю Отто. На заднем фоне портрет Гитлера и стяги СС. Это должно его зацепить. Теперь главное фото.
На картинке двое мужчин, улыбаясь, пожимают друг другу руки на фоне добротного особняка с пальмами и высоким забором.
— Это, соответственно, твой дядя и бывший командующий 1-й моторизованной дивизией СС генерал-майор Вильгельм Хюнербайн. Сослуживец и большой приятель отца Георга.
— Так он же погиб в 44-м году.
— Оказывается, выжил и смог удрать в Аргентину, где, естественно, обитает под другой фамилией. Новую ты не знаешь, а старую запомнила, потому что она смешная.
— Это понятно. Он что, реально жив?
— Нет. Но наши разыскали в Красногорском архиве Министерства обороны документацию разгромленной в 45-м году этой дивизии. Там было фото Хюнербайна. Его специалисты состарили и подмонтировали под Захарова. Вот на это Птица должен клюнуть обязательно. У старика, скорее всего, есть фотографии генерала, да и фамилия на слуху. Он наверняка сообщит отцу, и тот должен захотеть узнать побольше о своем воскресшем командире и боевом товарище. Тогда ты берешь телефон отца, дальше дело Вальтера сделать так, чтобы Хафнер-старший дал наказ сыну продолжить его дело. В основе вербовки лежит один из трех ведущих мотивов: деньги, компромат, идеология. Хорошо, когда задействовано два мотива. Например, шантаж плюс деньги.
— Кнут и пряник.
— Верно. Хотя раньше большинство агентов работали с нами по убеждениям и очень обижались, когда мы предлагали деньги. Поэтому выкручивались и дарили им ценные подарки. Один наш ветеран рассказывал, что агенту подарили дорогой персидский ковер. Представляешь, сколько с ним было мороки. Кому-то оплачивали лечение как проявление заботы о его здоровье. Времена меняются, в нашем случае для шантажа у нас нет материала. Деньги предлагать рискованно, он их точно не возьмет, не то воспитание, да и уровень доверия к нам пока низкий, может быть, потом. Остается идеология.
— А идеология у него нацистская.
— На этом и строится наш первоначальный замысел. Потом будем подкреплять его, воздействуя на честолюбие.
— Это как?
— Подчеркивать, какой он умный, грамотный, уникальный, что от него зависит судьба страны, ее будущее. Будем награждать, присваивать звания, обещать крупные должности при новом порядке.
— Мне нравится.
— Тогда давай отрабатывать, как ты будешь раскладывать перед Птицей наш пасьянс из фотографий.
Они до поздней ночи тренировались, в какой последовательности показывать фото, какие фразы произносить, чтобы подчеркнуть ключевые моменты и добиться нужного результата.
Такой случай скоро представился. Судя по отчету Гнома, Птица сразу же заглотнул наживку. Он долго рассматривал фото и с ядерного объекта, и со сборища. При виде фото Отто со Скорцени Георг не смог сдержать своего удивления. Дольше всего он рассматривал фото с Вильгельмом Хюнербайном. В конце он попросил несколько фото, якобы чтобы показать жене, как живут соотечественники в Аргентине. Все остальное время был очень задумчив, плохо концентрировался на материале урока и, сославшись на усталость, уехал. Север и Петер страховали Грету на случай, если объект захочет связаться по телефону со своей службой безопасности или помчится в штаб-квартиру доложить о подозрительных контактах. Несколько людей генерала Великанова прибыли к ним на усиление и три дня наблюдали за Гретой на предмет выявления слежки за ней. Через день Хафнер вернул фотографии, а в выходной отправился в Нюрнберг.