Приехав, как и рассчитывали разведчики, Георг хотел побольше узнать информации о старом товарище отца Хюнербайне, которого тот считал погибшим. В соответствии с планом Грета заявила, что лучше это сделает сам дядя Отто без их посредничества, и попросила телефон Хафнера-старшего. Поколебавшись, Георг продиктовал ей телефон отца. Пришло время подключаться Вальтеру. Договорившись о встрече с руководителем операции «Тарантул», Север отправился в Берлин.
Заодно надо было уточнить, как продвигается дело с аргентинским серебром. Людвиг Пфеффель, его предполагаемый деловой партнер, как будто ждал звонка и сразу затребовал Вильгельма к себе. Время до встречи с Вальтером было, и Матвей заехал к берлинскому другу. В кабинете его ждал не только Людвиг, но и его жена Марта. Это было удивительно. Магазин был семейным бизнесом Пфеффелей по мужской линии, и Вилли никогда не слышал, чтобы жена интересовалась бизнесом мужа.
— Целую ручки, фрау Марта, отлично выглядишь. Да и вообще на тебя приятно смотреть, когда ты не ругаешься, — начал Матвей привычную пикировку с женщиной. Но тут вмешался Людвиг:
— Она здесь по делу, Вилли. По нашему делу.
— Правда? Дорогая, неужели ты хочешь купить у нас набор замечательных серебряных приборов? Я готов сделать тебе скидку.
Но супруги, на удивление, не отреагировали на эту подколку и оставались серьезными.
— Вильгельм, мы обсудили твое предложение, нас оно заинтересовало.
— Ты уже навел справки по предполагаемым затратам?
— Да, я консультировался со специалистами из Торговой палаты по налогообложению в Аргентине, по таможенным пошлинам. Теперь надо решить, в каких долях мы будем создавать наше предприятие.
— Как в каких? В равных. Тебя что-то не устраивает, Людвиг?
— Твои связи в Латинской Америке — это солидный вклад и, соответственно, доля. Мой магазин и наработанные связи по реализации — это также существенный вклад. Но сама схема довольно затратная, особенно на первом этапе. Требуются деньги, и довольно большие. У меня лимит по кредитам исчерпан. У тебя есть свободные средства? — Оказывается, когда Людвиг говорит о деле, он может быть довольно жестким, а не рохлей, как привык Матвей его воспринимать.
— К чему ты клонишь? Давай начистоту.
— Я предлагаю взять третьего пайщика в наше будущее товарищество с равной долей.
— Это будет Марта Пфеффель?
— Да.
— Почему? Обоснуй.
— Две причины. Первая — это деньги. Дядя Марты входит в состав директоров очень солидного банка и готов под нее открыть кредитную линию.
— За твою жену дадут деньги?
— Не совсем. Дядя договорится, чтобы нам дали банковскую гарантию. Это все равно что деньги, если дело не выгорит, ну а если все срастется, банк просто получит небольшую комиссию. Это очень выгодное предложение, поверь мне.
— Хорошо. Вторая причина.
— Твой мастер. Кстати, очень хороший мастер, все это признают. Но он латиноамериканец.
— Не знал, что ты расист, — удивился нелегал.
— Да не расист я, — возмутился собеседник.
— Можно я уже скажу, — вступила в разговор фрау Пфеффель. — Твой аргентинец плохо знает вкусы и предпочтения наших клиентов. У него преобладают национальные мотивы, кто они там — инки, ацтеки? А нам нужна геральдическая германская линия. Мы отличаемся от них. Это тебе понятно?
«Кстати, то же самое мне говорил Рикардо».
— Ты хочешь сказать, что нам на фамильном столовом серебре нужен добропорядочный европейский, даже германский стиль?
— Верно. Я окончила художественную школу и немного разбираюсь в этом, поверь.
— Поверю, как только ты нарисуешь мой портрет.
— На тебя, Вилли, я могу нарисовать только шарж, и он тебя не обрадует, — все-таки прорвалось у женщины раздражение.
— То есть мы отдаем в залог банка твою жену и плюс она берет на себя всю художественную часть. Мой мастер будет лить серебро только по ее эскизам. За это ей причитается полновесная доля в нашем предприятии. Так?
— Да, да, — почти синхронно ответили супруги Пфеффель.
— Ну что, я не возражаю. Он не знает немецкого, она не знает испанского, так что без меня тут не обойтись.
— Ты знаешь испанский? — удивился Людвиг. — Скажи что-нибудь по-испански.
— El dumbass mas grande en el mundo. Karamba.
— Красиво. Что это значит?
— Это значит, что если мы договорились, то это надо закрепить шнапсом. — Матвей увидел, как женщина с сомнением покачала головой, но Людвиг уже доставал бутылку и рюмки. Правда, только две, и приятель запротестовал: — Почему ты достал только пару? Если у нас равные доли, то пусть Марта выпьет наряду с нами.
— Так она не пьет шнапс, — пробовал возразить супруг, но женщина решительно сама налила себе полную рюмку и, улыбнувшись, сказала:
— За директора предприятия Людвига Пфеффеля.
Мужчины переглянусь, оценив красивый ход партнера, но возражать не стали, только Матвей прибавил:
— И его коммерческого директора Вильгельма Мюллера.
Севера в меньшей степени волновали деньги. Гораздо важнее было закрепить легенду. Теперь он официальный руководитель западногерманской коммерческой фирмы. Это положение дает ему возможность перемещаться в другие страны, встречаться и вести переговоры.
Вальтер одобрил работу помощника, задал несколько уточняющих вопросов и потянулся к телефону.
— Чего время терять? Сейчас познакомимся с господином Хафнером.
Трубку на том конце провода сняли почти сразу. Послышался солидный мужской голос уверенного в себе человека, привыкшего командовать. Очевидно, служба в полиции и командование штурмовым подразделением СС наложили отпечаток на личность старика. Матвей сидел рядом, чутко прислушиваясь к диалогу. Достал и приготовил на всякий случай блокнот и ручку.
— Добрый день, герр Хафнер. Меня зовут Отто Краус. Ваш телефон мне дал ваш сын Георг. Он сказал, что вас интересует судьба боевого товарища, которого я недавно навещал.
Матвей обратил внимание, как неуловимо преобразился майор. Солидный баритон, энергичные рубленые фразы привыкшего командовать человека. «Мне до него еще расти и расти», — мелькнула восхищенная мысль.
— Я много езжу по стране, при случае могу к вам заехать. Это, кажется, Нюрнберг? Я бывал в вашем городишке. Какое неудобство, герр Хафнер, когда речь идет о боевом друге. Я сам служил, знаю, что такое солдатское братство. Мне будет приятно познакомиться с вами, если вы, как настоящий немец, чтите традиции и ценности нашей молодости.
Хафнер заверил, что он верен прежним идеалам.
— Тогда, герр Хафнер, как только я определюсь, обязательно предупрежу вас о времени моего визита. Проклятый телефон, а мне так хотелось попрощаться с вами очно. Ну ничего, потерпим до личной встречи.
Вальтер положил трубку телефона, повернулся к Матвею и спросил:
— Вот если бы ты был руководителем операции, какое задание ты бы мне дал на эту встречу?
Молодой разведчик задумался.
— Установить контакт.
— Это понятно, дальше.
— Рассказать о встрече с генералом в Аргентине, убедиться в том, что старик верен идеалам национал-социализма, намекнуть ему на то, что мы продолжаем начатое фюрером дело и нам нужны люди. Так?
— Ну, про Барилоче я ему расскажу, приведу подробности. Также расскажу о встрече с ветеранами, намекну про наши грандиозные планы, пожалуюсь на нехватку молодых кадров. Что еще надо, чтобы он захотел, чтобы его сын присоединился к нам? Что желает каждый отец своему взрослому сыну?
— Хорошего будущего?
— Вот! Вот именно. Весомых перспектив.
— И что же вы ему пообещаете для Георга? Хорошую должность в случае успеха?
— Это тоже, но уже сейчас можно намекнуть на приличный домик на побережье океана и солидный доход в случае продолжения работы по специальности. Для этого старик должен убедить сына выйти на контакт со мной.
— Может, стоит также обмолвиться, что на нынешней службе у Георга перспективы могут быть не самые успешные, если он не захочет или не решится на контакт с нами?
— Согласен, но это как вспомогательный аргумент.
Через три дня Вальтер встретился с Хафнером-старшим, а еще через два дня Георг попросил Грету о встрече с ее дядей.
— Дядя Отто предупредил меня, что вы можете захотеть с ним встретиться. Просил передать, что он очень занят и, если вы не против, готов встретиться с вами на рождественских каникулах на лыжном курорте под Инсбруком, где вы планируете провести отдых со своей семьей.
Людвиг не собирался ехать на отдых в Австрию, но он быстро понял, что это наилучший вариант. Они окажутся вне зоны активных действий немецкой контрразведки, и у них будет время свободно пообщаться.
— Передайте дяде, что меня вполне устраивает такой вариант.
Север ценил оперативный опыт Вальтера и накануне, при обсуждении, попросил его поделиться, как тот планирует строить вербовочную беседу с Птицей. Теперь он с наушниками на голове сидел в соседней комнате. Номер шефа был оборудован специальной техникой. Снизу передали, что объект направляется на встречу, ничего подозрительного не наблюдается. В случае обострения ситуации группа прикрытия должна была задержать противника на входе, а задача Севера состояла в том, чтобы экстренно эвакуировать Вальтера. Это было маловероятно, но просчитывались все варианты исхода встречи.
Послышался стук в дверь. Майор пригласил гостя войти.
«Итак, с чего начинаем. Первый контакт с объектом. Смотрим доброжелательно, открыто, прямо в глаза, по возможности улыбаясь. Сразу же ненавязчиво берем управление встречей на себя. Ты поздоровался, он отвечает. Ты жестом и голосом показываешь ему место, где сесть. Если их даже два, как в нашем случае, диван и кресло, советуешь ему кресло, проявляя пусть минимальную, но настойчивость. Так начинает формироваться управляемость человеком на основе внушаемости, — вспомнил Матвей слова старшего товарища. — Первое впечатление за счет эмоциональности действительно самое запоминаемое, поэтому надо начинать его с комплимента. Только не внешнего вида, здесь можно попасть впросак».