— Не бойся. Просто отвези меня туда, где меньше всего людей. Сможешь?
Мальчишка просиял, запрокинул голову и залился счастливым смехом. Потом сдвинул картуз набок, кинулся к телеге, вскочил на свое место и тряхнул вожжами. Понурая лошадка потянула свой груз.
— Разведчик, дядя разведчик… — Голос мальчика был тише шелеста листьев, зато глаза так и светились радостью.
В ответ Глеб молча кивнул. Мальчишка разразился хохотом:
— Это ведь вы утром на крыше были? Я сразу понял! Как увидел! Стал бы фриц по крыше лазить, прячась от своих же. Я знаю, скоро фрицев всех на виселицу отправят!
Он весело присвистнул. Глеб с удивлением наблюдал за возницей, не понимая, почему тот так себя ведет. То хохочет, то шепчет, то кричит, хотя вроде бы всё понимает и соображает. Мальчик вдруг насупился:
— Скоро партизаны сюда придут? Скоро?! Скоро?! — Юный возница захлебывался от вопросов, которые повторял всё громче и громче. Казалось, что он совсем позабыл об осторожности.
Шубину пришлось остановить кричащего водовоза:
— Тсс, едем молча. Нельзя говорить. Тихо, пожалуйста.
— А-а-а! — Мальчишка испуганно втянул голову и замолчал. — Не бейте! — Только тихо прошептал: — Куда ехать?
— Давай подальше от патрулей. Сворачивай налево! — попросил Глеб. Он и сам не знал, где им лучше перебраться в лесной массив. На его счастье, водовоз уверенно направил лошадку к окраине поселка. Лишь единожды их всё-таки остановил патруль:
— Эй, это же заводская лошадь. Что вы тут делаете? Колодец в другой стороне.
Вместо мальчика ответил на немецком Глеб:
— Какой-то пьяный шутник обрезал ночью веревку в колодце. Приходится теперь искать, где набрать воды.
С равнодушным зевком их отпустили, и телега покатилась дальше по пустой улице. Только через час лошадь дотащила груз до окраины большого, кишащего оккупантами Боруна. Заехав за самый крайний двор, лошадь остановилась. Шубин помог выбраться из бочки промокшей до пояса Лизе. Разведчику очень хотелось отблагодарить смелого мальчишку, который спас его сегодня дважды, но слишком опасно было находиться на территории села даже лишние несколько минут. Да и его не оставляла мысль о том, что прямо сейчас СС ищет лагерь с остатком партизанского отряда по наводке предателя Житкова. Глеб лишь крепко пожал мальчишке руку:
— Спасибо тебе! Никому не рассказывай, прошу. Это очень важно!
Маленький водовоз вздрогнул, суетливо закивал и застыл с пустым взглядом. Даже когда две фигурки стремительно пробежали по полю и скрылись в полосе из деревьев, он продолжал сидеть на облучке как завороженный, уставившись в одну точку.
Когда они оказались за деревьями и немного спал ужас перед возможностью столкнуться с патрулем, Лиза замедлила шаг и возмущенно воскликнула:
— Да чего так бежим?! Уже говорите! Почему нас ищут? Откуда бы фрицы все узнали?
— Нет, нет, нельзя останавливаться. Нам надо как можно быстрее в лагерь. — Шубин встряхнул ее за плечо. — Показывай дорогу, самую короткую!
Девушка нахмурилась, но всё же стремительным шагом направилась в самую чащу, безошибочно выбирая путь в сторону лесного ручья.
По дороге капитан Шубин рассказал ей горькую правду о предательстве Марлена Житкова. От потрясения теперь щеки Елизаветы стали не просто румяными, а заполыхали яростной краснотой.
— Гад, гад! Какой гад! Его расстрелять надо за такое! Продал нас, меня продал, как корову, фрицам за марки?! — Ее пальцы сжались в стальной хватке, будто на невидимой шее бывшего жениха. — Встречу — придушу его! Такому на земле среди людей жить нельзя!
Шубину пришлось одернуть позабывшую об осторожности Елизавету. Дальше они шли молча, девушка сгорбилась и будто окаменела от того разочарования, что настигло ее сегодня.
Когда они подходили к партизанскому дозору, навстречу кинулись Катя с Алесей:
— Что случилось?
— Мы вас ждали ночью! Вы узнали, где они?
Глеб снова пересказал всё, что успел разузнать. Так же, как и Елизавета, девушки были потрясены предательством Марлена Житкова, которому так долго доверяли. Они смотрели с немым вопросом на разведчика, не понимая, что же им делать дальше. Только капитан был сосредоточен: он, как опытный разведчик, умел скрывать бушевавшую внутри бурю, чтобы она не мешала действовать и выполнять задание.
— Алеся, «Север» доставят сюда, самое раннее, ночью или к сегодняшнему утру. Вам надо оставить здесь одного дежурного, чтобы предупредить девушек о поспешном отступлении. Остальным членам отряда уходить как можно дальше и как можно быстрее, связным возвращаться в свои дома опасно. СС хотят поймать вас и устроить показательную казнь за подпольную деятельность. Вы знаете, где можно надежно спрятаться? Так, чтобы никто не знал об этом месте.
Зеленина развела руками:
— Все наши укрытия могут быть известны Житкову. Мы ему доверяли, он ведь помогал нам организовывать диверсии, действовал вместе с нами почти полгода.
— Значит, он работал на двух хозяев. Или подставил по согласованию с отделом абвера незначительный груз, пустые вагоны под удар, чтобы втереться в доверие. У него это получилось, — отре́зал Глеб: времени на переживания из-за предателя у него не было.
Сейчас не до размышлений о предательстве — надо немедленно спасаться бегством от своры эсэсовцев, которая вот-вот пойдет по следам отряда.
Внезапно хрупкая Катюша предложила:
— Можно на охотничью заимку. Про нее даже из местных почти никто не знает, у меня дядька там прятался, когда от милиции бегал. Я знаю дорогу, я ему харчи носила. Это на высотках!
Девушки повернулись, чтобы кинуться за остальными в лагерь; тут же капитан Шубин остановил их:
— Подождите! Я направляюсь в Серогусинку. Там держат пленных. Мне нужен проводник, чтобы показал туда дорогу. Надо проверить сведения.
Алеся сделала шаг назад:
— Катя, собирай девочек и двигаемся к Серогусинке, освободим наших ребят! Объяснишь дежурному дорогу к заимке, чтобы девчата с рацией ждали нас там. Освободим наших и уже тогда направимся в укрытие. Свяжитесь со штабом, доложите шифровкой обо всём произошедшем.
Глеб решительно ее остановил:
— Нет, иду только я один и проводник. Остальные уходят на заимку. Мы не знаем, сколько там охраны, как она вооружена. Действовать нахрапом — верная гибель, девчата у вас отважные, только против автоматов отваги мало… Далеко это селение отсюда?
— Около пятнадцати километров по лесу, — прикинула Алеся. — Я пойду с вами; если нужно будет, то быстро вернусь и приведу весь отряд.
Лиза неожиданно тоже решительно сказала:
— Я тоже до Серогусинки.
Командир отряда вопросительно взглянула на капитана: нужна ли еще помощница. Глеб понимал, что вызвалась в разведку Елизавета из чувства вины. Ведь именно она доверилась Марлену и из симпатии к юноше помогла предателю внедриться в отряд. Несмотря на допущенную ошибку, всё же отчаянная девушка вызывала у разведчика симпатию: крепкая и выносливая, она выполняла все приказы, даже если была не согласна с ними, проявляя настоящую армейскую дисциплину; мгновенно соображала, как действовать. А в разведке это так важно — проверенный напарник, в котором ты уверен. Потому Глеб кивнул в знак согласия, хотя предупредил Елизавету:
— Это надолго, вылазка займет примерно сутки. Ты вся промокла в бочке. Может, с девчатами отправишься на заимку?
Только его слова не сработали — отважная девушка махнула ладонью: справлюсь. По решению Шубина Лизе отдали винтовку, которой была вооружена Катя во время дозора. Так у них получился маленький вооруженный отряд в три человека. Алеся еще раз подробно объяснила, как действовать остальным. Девчата договорились о метках на деревьях, чтобы обозначить дорогу к заимке, и на этом распрощались. Катюша побежала в лагерь уводить подальше от СС своих боевых подруг, а разведгруппа направилась по лесному маршруту в сторону Серогусинки. По дороге Алеся рассказала командиру о населенном пункте, где держали пленных партизан:
— Раньше была деревушка Серогусинка, домов пятнадцать, крохотная. Потом всех жителей переселили в новый совхоз по соседству, в «Ударник». Я работала раньше в областной администрации агрономом, помогала деревенским с переездом, семена выделили на новые огороды. Переселенцам дали строительный материал, лошадей, чтобы перевезти хозяйство. Перебрались они с охотой: земля раньше была плодородной, росли шикарные виноградники. Да после подтопления всё пришло в упадок. Сама деревушка лежит на перекрестии нескольких речных рукавов. Почти двадцать лет назад с помощью дамбы потоки отвели в сторону. Почва как раз была насыщена для посадок, виноград быстро прижился. Деревня росла благодаря производству вина, обустроили целое производство и большой подвал для хранения продукции. После прорыва дамбы и наводнения все посадки погибли, а земля стала непригодной под такую культуру. Да и на огородах тоже всё гибло: слишком влажно, земля неплодородная из-за подземных вод, которые теперь подмывают почву. Вот и пришлось деревенским искать место получше, там остался один-единственный житель.
— Белый дед! — в испуге воскликнула Лиза.
Зеленина бросила на нее строгий взгляд:
— Это глупые суеверия! Ничего он не белый, просто очень старый. Лискин Корней, старик, отказался переезжать, потому что у него там на кладбище лежит вся семья.
Девушка вставила свое слово:
— Мы туда бегали собирать дикий виноград. Я сама деда видела, глаза белые и волосы! Как привидение. Прогнал нас, кулаком грозил!
— Лиза. — Алеся сокрушенно покачала головой. — Старик слепой из-за катаракты, поэтому глаза белые. Он седой совсем, едва ходит, но обходит бывший виноградник, следит за кладбищем и старой винокурней, чтобы там не устраивали беспорядка. Мы раз в месяц отвозили ему продукты, одежду. Он хороший и место это знает, на ощупь обходил каждое здание, на могилках убирался.
— Как думаете, почему немцы организовали там тюрьму для пленных?
Алеся задумалась: