о время столь горячих дискуссий дверь карцера напрочь не вылетела из петель. Кстати, все это время брат Винчеус клялся и божился, что стащил из подвала только один кувшинчик с вином, причем сравнительно небольшой! Откуда взялись два других здоровенных кувшина, с которых его настолько развезло, что он был не в состоянии стоять на ногах в ответственный момент — о том не имеет ни малейшего представления. Правда, в это утверждение мало кто верит…
— Я так понимаю, вы не стали вносить ясность в этот щекотливый вопрос? — улыбнулся Андреас.
— Зачем? — брат Титус развел руками со скорбным видом. — Насколько мне известно, по прошествии некоторого времени брат Винчеус начал задумываться о том, что, возможно, у него и в самом деле случилось нечто вроде временного помрачения рассудка, или же начались провалы в памяти — всем известно, что у выпивох такое происходит довольно часто. Дескать, именно по этой горестной причине он и не может пояснить, каким непонятным образом две проклятущих емкости с крепким вином оказались в его скромном жилище. Обещает и клянется, что со спиртным отныне завязал. Не знаю, как вы, а я в такие сказки о внезапно наступившей трезвости не верю, но хорошо уже то, что грешную душу этого любителя выпить иногда посещают разумные мысли.
— Как вы думаете, мы здесь долго проваляемся? — поинтересовался дядюшка. — Хотелось бы поинтересоваться об этом у брата-лекаря, только он настолько суров, что, не поверите — я его побаиваюсь! Конечно, нам велено лежать и набираться сил, только у меня этот отдых уже вот где стоит!
— Вообще-то брат Фабиус не любит долго держать в лазарете больных… — пожал плечами брат Белтус. — Они у него лихо на поправку идут. Думаю, в самое ближайшее время и мы покинем это благословенное место, во всяком случае, я очень на это надеюсь…
Немногим позже в лазарет даже не пришла, а прибежала Абигейл. Переодевшаяся в чистую монашескую одежду, с аккуратной прической и полными слез глазами она выглядела настолько милой, что у молодого человека невольно защемило сердце. А когда девушка, уткнувшись в плечо жениха, залилась счастливыми слезами, то Андреас просто растерялся — он, конечно, знал, что Абигейл его любит, но столь неподдельной радости все же не ожидал. Да, такую искренность и такое всепоглощающее чувство встретишь не часто.
Следующие пару дней выгнать Абигейл из лазарета было невозможно. В выделенную ей келью она уходила только на ночь, а все остальное время находилась подле своего жениха, да еще и успевала ухаживать за остальными ранеными. Самое удивительное в том, что против присутствия принцессы не возражал даже вечный ворчун брат Фабиус, и даже более того — ему нравилось, что девушка постоянно находится в его лазарете. Дело в том, что старый лекарь считал принцессу Абигейл прехорошенькой, просто-таки согревающей своим видом глаз и сердце любого мужчины, а еще брат Фабиус находил ее очень похожей на девушку, из-за которой по молодости лет у него чуть не дошло до дуэли с лучшим другом…
Отдых закончился через пару дней, когда перед закатом дежурные дали знак: со стороны Ланьежа приближается небольшой отряд, и там есть люди в военной форме. Этого сообщения вполне хватило для того, чтоб дядюшка, несмотря на возражение брата Фабиуса, покинул лазарет — мол, я уже здоров, а выздоровевшим здесь делать нечего. Через полчаса дядя Эдвард, переодевшись в свою запасную одежду, уже был у отца Маркуса, в надежде, что тот не будет скрывать от него полученные новости, а в том, что сейчас в монастырь фельдъегеря везут послание, а то и не одно — в том сомнений не было. Что ни говори, а за то довольно долгое время, пока беглецы выбирались из Запретных земель, в мире должно было произойти немало событий, имеющих непосредственное отношение как к Бенлиору, так и к принцессе Абигейл.
К сожалению, ничего хорошего в полученных новостях не было. Королева Эмирил со дня на день должна была умереть, если, конечно, это печальное событие уже не произошло за те несколько дней, что прошли с момента написания письма. То, что сейчас творилось в Бенлиоре, иными словами, как кипение воды в котле под крышкой, назвать сложно. Оставалось только ждать, когда этот котел рванет (а это может произойти в самом скором времени), и осколки полетят в соседние страны, причиняя там хаос и жуткие разрушения…
Более того: из Бенлиора стали звучать откровенные угрозы в адрес своего соседа, то есть страны, на огромной территории которой и находились Запретные земли. Причина подобного недовольства указывалась совершенно абсурдной, и в то же время до невероятности напоминающей то, о чем Нарла предупреждала Андреаса, если тот откажется играть по правилам нагов.
В чем именно было дело? К несчастью, история была очень грязная и дурно пахнущая: правительство Бенлиора рассылало во все страны горестные письма о помощи, вернее, скорбные послания с призывом о возмездии. В тех письмах было сказано о том, что будто бы наследная принцесса Абигейл решила разорвать свою помолвку с Адрианом, четвертым сыном герцога Лурьенг, о чем письменно известила свою сестру, королеву Эмирил, а заодно и всесильного герцога. Увы, но вернуться домой принцесса не успела, так как после расторжения помолвки девушку похитили из монастыря, в котором она временно обитала, и увезли в неизвестном направлении. Немногим позже до Бенлиора дошли жуткие вести о том, что неподалеку от границы двух стран найдено тело девушки, до невероятности похожей на принцессу Абигейл. Дескать, те, кто знал принцессу при жизни, уже опознали ее в этом бездыханном теле, и это несмотря на то, что на трупе погибшей было множество следов от пыток и избиений. Похоже, таким подлым и жестоким образом герцог Лурьенг отомстил юной принцессе за то, что она решила не иметь никакого дела с этой отвратительной семейкой, и пожелала вернуться домой, в лоно любящей семьи. Ну, а так как семейство Лурьенг — ближайшие родственники короля, то не надо долго гадать о том, с чьего попустительства герцог решился на столь омерзительный поступок, и что за коронованная особа стоит за его спиной…
— А ведь это прямой повод к войне… — задумчиво протянул Андреас, когда дядя Эдвард вновь пришел в лазарет, и передал племяннику все, что узнал. Впрочем, там, кроме Андреаса, были и остальные беглецы, которые внимательно выслушали невеселые новости.
— Дорогой Адриан, спешу тебе сообщить, что войны начинались и с куда более незначительных поводов… — дядюшка с тоскливым видом цедил горькое лекарство, которое ему принес недовольный брат Фабиус. Как бы дядюшка не хорохорился, не убеждал всех в собственном выздоровлении, но хорошего лекаря обмануть невозможно. Вот и брат Фабиус, негромко высказав дяде Эдварду все, что он думает о нем, как о пациенте, сунул тому в руку деревянную ложку, полную серого порошка, и большую кружку с отваром коричневого цвета, довольно неприятного на вид. Судя по кислому виду дядюшки, которому пришлось проглотить то и другое, вкус у лекарств был крайне неприятный, но спорить с лекарем он не решился.
— Да кто ж поверит в такую чушь? — возмущению брата Белтуса не было предела. — Дело шито белыми нитками — это любому понятно!
— Тут дело не в том, поверят или нет — просто, если можно так выразиться, атака на нашу страну идет по всем флангам. Я, конечно, сообщу нашему государю, что девушка находится здесь, а те передадут эту новость в другие страны, но, боюсь, этого будет недостаточно. Хочется надеяться, что письма принцессы Абигейл помогут…
Дело в том, что сейчас Абигейл была занята тем, что сидела в отведенной ей келье и от своего имени писала письма правителям соседних стран, в которых сообщала, что произошло странное недоразумение: в действительности она жива — здорова, находится в монастыре Святого Кармиана, и готовится к скромной свадьбе. В этой удаленной от мира обители сейчас находится ее жених Адриан, сын герцога Лурьенг, и потому молодые люди проводят время в посте и молитвах, а также душеполезных беседах, ибо вступать в брак следует, лишь очистив душу и услышав должные наставления…
— Как вы думаете, письма принцессы Абигейл внесут явность в эту неприятную историю? — спросил брат Титус.
— Сомневаюсь. Боюсь, что в Бенлиоре объявят письма фальшивкой, которую состряпала тайная стража нашей страны… — дядюшка, решившись, одним махом влил в себя остатки горького лекарства, едва не подавившись при этом. — Брр, знали бы вы, какая это гадость!
— Что именно? — невесело поинтересовался Андреас. — Лекарство, или…
— И то, и другое… — перевел дыхание дядюшка. — Понимаете, внешне все выглядит более или менее правдоподобно: принцесса пропала, и те, кто ее знали, твердят в один голос, что опознали истерзанное тело бедной девушки, а то, что там кто-то пишет от имени принцессы Абигейл — в этом еще надо разобраться и разбираться… К тому же бросаться такими серьезными обвинениями как убийство наследной принцессы — это, скажу я вам, не баран почихал! Любой посчитает, что у королевской семьи Бенлиора для предъявления подобного обвинения есть более чем весомые основания. Конечно, в союзники к Бенлиору никто не пойдет, но и нам помогать не станут — разбирайтесь, мол, сами! А тому отрепью, что отовсюду сползлось в Бенлиор, уже давно тесно в той стране, душа просит разбоя, вседозволенности и набивания карманов всеми возможными методами. Как вы понимаете, война для этого подходит как нельзя лучше.
— То есть две страны будут стравлены между собой, а остальные будут наблюдать за этим делом о стороны… — подытожил брат Титус. — Правда, пока они будут поглядывать за развитием военных действий, зараза из Бенлиора приползет и к ним, и тамошние правители сами не заметят, как и в их странах может сформироваться весьма неприятная ситуация очень похожая на ту, что на сегодняшний момент сложилась в Бенлиоре.
— Каждый надеется, что его минует чаша сия… — вздохнул дядюшка.
— Но ведь для всего этого нужны деньги, и немалые, а канал поступления ценностей с Запретных земель перекрыт! — с надеждой в голосе произнес брат Белтус. — Вряд ли принц-консорт сможет по-прежнему бросать такие же огромные средства на разжигание недовольства во всех странах.