Ноги почти не гнулись, так что Уми пришлось повиснуть на руке Ямады. Даже сквозь мокрую рубаху она чувствовала, какой горячей была его кожа – и продрогшая Уми жадно впитывала в себя эти крохи тепла. Ямада то и дело с беспокойством косился на неё, гадая, должно быть, что произошло в пруду, – ведь не мог же он не почуять всех этих духов, которые на неё напали! Но все разговоры пришлось отложить на потом – сейчас Уми не могла думать больше ни о чём, кроме одеяла и согревающего питья.
На веранде они столкнулись с Томоко. Поначалу домоправительница и слова не могла вымолвить от изумления – должно быть, со стороны Уми с Ямадой и впрямь являли собой плачевное зрелище. Оба мокрые, с посиневшими от холода губами – словно заблудшие души, которых не приняла Страна Корней.
Но Томоко вот уже много лет была домоправительницей у главы клана якудза, поэтому двумя искупавшимися в пруду молодыми людьми её было не удивить. Она тут же принялась хлопотать вокруг них и умудрилась привлечь к помощи всех, кого сумела добудиться в столь ранний час.
– Ни за что не поверю, что у тебя не отыщется чистой мужской одежды, – ворчала Томоко на кого-то из братьев. – Если по твоей вине новый телохранитель Уми заболеет и не сможет выполнять свои обязанности, то перед господином Хаяси будешь отвечать сам.
Уми тем временем пыталась переодеться за ширмой, которую принесли в чайную – там она могла быстро привести себя в порядок и никого не потревожить в такую рань. Но окоченевшие пальцы совсем не слушались, и потому Уми пришлось обратиться к помощи Томоко, чтобы стянуть прилипшую к телу рубаху.
– И как только тебя угораздило свалиться в этот пруд? – причитала домоправительница, насухо вытирая Уми полотенцем.
– Я поскользнулась. – О том, что последовало далее, Уми благоразумно решила не упоминать.
Томоко неодобрительно хмыкнула.
– А я-то думала, что мне приснилось, будто в саду какой-то шум поднялся… Твоё счастье, что Ямада оказался рядом.
С этим трудно было поспорить – кто знал, что могла сотворить с Уми та жуткая тень, не подоспей монах на выручку?
– Где он? Мне нужно с ним поговорить.
– Я отослала его в комнату для слуг, чтобы он мог спокойно переодеться. Там пока никого нет – рань такая, даже час Дракона ещё не пробил!
Всё ещё ворча на безалаберность Уми («И чего тебя понесло к этому пруду с утра пораньше?»), Томоко помогла ей собрать мокрые волосы и спрятать под полотенцем. Затем домоправительница отправилась на кухню, чтобы начать приготовление завтрака и сделать для «утопцев», как она назвала их с Ямадой, согревающий отвар.
Кто-то из братьев принёс в чайную два одеяла, и Уми завернулась в одно из них. Она почти отогрелась и теперь хлюпала носом. Не хватало только простудиться перед самым Обоном! Уми то и дело посматривала на второе одеяло, приготовленное для Ямады, но он всё не приходил, и вскоре она начала клевать носом.
Наконец Уми решила прилечь ненадолго, подстелив на татами второе одеяло. Вот как Ямада придёт, так она сразу и встанет, ведь ей о многом хотелось бы его расспросить…
Разбудил её шорох отворяемых сёдзи. Потом где-то поблизости раздался торопливый топот. Уми приоткрыла один глаз. За комодом, стоявшим в дальнем углу комнаты, затаился Сан, будто бы от кого-то прятался.
В следующий миг на пороге чайной показалась раскрасневшаяся О-Кин – давно Уми не видела её в таком гневе. В последний раз у дзасики-вараси было подобное выражение лица, когда одна из новеньких служанок плохо затушила очаг и в доме чуть не случился пожар. Интересно, что на этот раз могло так вывести О-Кин из себя?
Следом за ней через порог перепрыгнул дух-фонарик. Он пристально посмотрел на Уми, но та ничем себя не выдала, продолжая искоса поглядывать на духов сквозь ресницы. Уми лежала под одеялом, так что прикинуться спящей не составило труда.
О-Кин тем временем принялась гонять Сана по комнате. Тот что-то прижимал к груди и уворачивался от своей преследовательницы, которая походя кидалась в него всем, что попадало под руку. Сначала в Сана полетел дзабутон, следом устремилась небольшая шкатулочка с рукоделием – хвала Владыке, закрытая, иначе иглы могли высыпаться, и ищи их потом!
Лишь когда все доступные под рукой метательные снаряды иссякли, дзасики-вараси возопила:
– О-Кин ещё раз спрашивает тебя, дубина: где ты достал корень железного дерева?
– Говорю же, нашёл, – уклончиво отвечал Сан, пряча глаза.
– Ах, нашёл! Значит, это не ты тот самый вор, которого повсюду ищут тэнгу? – голос О-Кин креп, словно штормовой ветер.
– Ну даже если так, что с того? Я ж для благого дела…
– Идиот!
О-Кин подхватила что-то с пола и метнула в Сана. Тот едва успел увернуться, и снаряд, глухо стукнувшись о стену, откатился за ширму.
Откуда-то сбоку раздалось ехидное хихиканье духа-фонарика, с жадным удовольствием наблюдавшего за потасовкой.
– Да что ты так переживаешь? – промурлыкал он, обращаясь к О-Кин. – Просто выдай вора тэнгу, да и дело с концом.
Сан так и разинул рот, словно не находя слов от охватившего его возмущения.
– Вот и помогай людям после этого, – с видом оскорблённого достоинства изрёк он. – Мало того, что никто спасибо не скажет, так ещё и обругают на чём свет стоит…
Лицо О-Кин по цвету стало напоминать варёную свёклу, кулачки её мелко подрагивали, будто она едва сдерживала себя, чтобы не метнуть в Сана что-нибудь потяжелее.
– Хороша помощь, – процедила она. – Привёл сюда тэнгу, а разбираться с этим придётся О-Кин – кому ещё? Не вам же, слабакам, тягаться с хозяевами леса!
– Это кто тут ещё, – начал было фонарик, но О-Кин не дала ему договорить:
– Тебя вообще никто не спрашивал, прихлебала. Слишком О-Кин стала добрая, раз напускала в дом всякую шушеру!
– Прошу прощения, но я вообще-то попал сюда не по своей воле, – обиженно надулся дух-фонарик.
– Так и катись отсюда, никто тебя тут не задерживает!
Уми не смогла сдержать тяжёлого вздоха, и вся троица дружно повернулась к ней. О-Кин тут же оказалась рядом: гневные морщины между её бровей разгладились, и личико вновь стало румяно-кукольным.
– Уми, что ты здесь делаешь? – всплеснула руками она.
– Прихожу в себя после непредвиденного купания в пруду.
Глаза О-Кин расширились от изумления, но Уми не стала вдаваться в подробности. Она сбросила с себя одеяло, села и обвела всю незадачливую троицу тяжёлым взглядом:
– Расскажите лучше, что стряслось, пока вы не перебудили весь дом.
– Этот, – О-Кин бросила уничижительный взгляд на Сана, – украл из Леса Скрытой Силы корень железного дерева и притащил сюда, думая, что О-Кин сумеет защитить его дурную голову от гнева тэнгу!
– Так. – Уми потёрла виски: соображалось пока туговато. – Что ещё за лес такой? И при чём тут тэнгу?
– Лес Скрытой Силы – заповедное место, – ответил дух-фонарик. Он подпрыгнул ближе к Уми, и его нарисованный тушью рот оскалился в ухмылке. – Попасть туда нелегко, а выбраться – ещё сложнее, ведь это земли тэнгу – хозяев леса и той горы, на которой он растёт.
– Раз уж мы заговорили об этом, – в голосе О-Кин снова прорезались угрожающие нотки. – Как ты вообще умудрился туда пробраться? Тебя послали на поиски колдуна! Так какого демона тебя понесло к тэнгу?!
Все уставились на духа. Осознав, что теперь, похоже, от него так просто не отстанут, Сан вздохнул и заговорил:
– Не хотел я этим заниматься. После Рюити Араки и его «весёлого» балагана хватит с меня колдунов, уж увольте! Поразмыслив немного, я понял, что смогу быть полезным в другом. Мне уже доводилось бывать в Лесу Скрытой Силы, и я видел, что там растут железные деревья. Ну и вчера на закате, когда магия тэнгу становится слабее всего, я прошёл по тайной тропе. Только так можно попасть в Лес.
– Интересно, – протянул дух-фонарик, – как ты вообще узнал об этой тропе? Неужели тебе удалось заслужить благосклонность тэнгу и они сами показали её тебе?
– Никто мне ничего не показывал, – проворчал Сан. – Я случайно узнал о ней. Как-то раз мне удалось прокрасться по тропе следом за человеком, который зачем-то явился к тэнгу. Они отвлеклись на пришельца и не заметили меня, а я тогда так перепугался, что даже ничего умыкнуть не решился, и дал дёру.
– Зато в этот раз тебя ничего не остановило. – О-Кин скрестила руки на груди и продолжила сверлить Сана гневным взглядом.
– Я знаю, что виноват. – Ёкай понурил чешуйчатую голову, но до этого Уми успела уловить в его красноватых глазках лукавый блеск. – Но я лишь хотел помочь, ведь железное дерево растёт только в Лесу Скрытой Силы.
О-Кин собиралась было снова бросить в ответ что-то едкое, но Уми не дала ей и слова вставить:
– Что это вообще за дерево такое? Никогда о нём не слышала.
– И неудивительно, – снова подал голос дух-фонарик. – Оно растёт только там, где долгое время живут сильные ёкаи. Они же и охраняют железное дерево, ведь его корни могут вылечить любые раны и даже ослабить действие некоторых чар. Поэтому за ними издревле охотились не только духи, но и люди, до которых иногда доходят слухи из нашего мира.
– Ослабить действие чар, значит, – проговорила Уми, глядя на Сана. Тот продолжал понуро сидеть возле ширмы, и только теперь Уми заметила, что дух держал в руках странного вида палку – должно быть, тот самый пресловутый корень. – Выходит, ты и правда хотел помочь. Спасибо тебе.
– Наконец хоть кто-то оценил мои старания, – Сан и не пытался скрыть сквозившей в его голосе обиды.
– Мы были бы благодарны, если бы ты вообще не втягивал нас во всю эту кутерьму, – проворчала О-Кин.
– А мне хотелось бы вернуться к каннуси – с ним было как-то спокойнее, – тяжело вздохнул дух-фонарик.
– Прости, это моя вина, – смутилась Уми. – Я так устала вчера, что забыла вернуть тебя Дзиэну.