После этих слов приунывший было народ снова воспрял духом. Даже во время выступления артистов принц не заметил среди зрителей такого оживления.
– Три – счастливое число, – госпожа Тё принялась прохаживаться вдоль самого края подмостков, длинные рукава влачились за ней, словно позёмка по мощённой камнем дороге. – Я чувствую, что сегодня оно возымеет особенную силу. Тот, на кого я укажу, пускай поднимется сюда, и я исполню его желание. Любое, даже самое на первый взгляд несбыточное. Но будьте осторожны и хорошенько подумайте, прежде чем загадать желание – отменить его исполнение я уже не смогу.
С этими словами госпожа Тё указала на грузного мужчину средних лет, чьё морщинистое лицо тут же разгладилось от изумления, как только он понял, что оказался первым счастливчиком. Он поднялся на подмостки и неуверенно подошёл к ведьме. Его обогнала девочка-прислужница, положившая у самого края сцены два дзабутона. На один из них опустилась госпожа Тё, а дородный господин уселся рядом. Ведьма что-то тихо спросила у него, и мужчина смущённо улыбнулся и закивал.
– Господин Мацуу́ра, позвольте вашу руку, – произнесла госпожа Тё, и мужчина с готовностью протянул ей широкую ладонь.
Женщина обхватила её обеими руками и склонилась над ней. Зрители затихли. Даже Тэцудзи невольно подался вперёд – настолько сильно снедало его любопытство. Вокруг подмостков опустилась такая глубокая тишина, что стало слышно, как где-то неподалёку застрекотал сверчок.
Наконец, госпожа Тё отпустила руку Мацууры и возвестила:
– Милостью Владыки я увидела, чего ваше сердце желает больше всего. Загляните в тот шатёр, и за его пологом вы найдёте, что ищете.
Ведьма указала на шатёр рядом с принцем, и Тэцудзи тут же прижался к грубому полотну, словно хотел слиться с ним и сделаться невидимым. Он с нарастающим ужасом ожидал, что вот-вот ведьма заметит его, отдаст приказ своим прислужникам, и над принцем снова нависнет искажённое гневом лицо Араки…
Но время шло, всё оставалось по-прежнему. Никто его, похоже, так и не заметил.
Торопливые шаги Мацууры раздались совсем близко. Тэцудзи чуть приподнял голову и увидел покрасневшее от волнения лицо мужчины. Он откинул полог, как госпожа Тё и велела, и вскрикнул от изумления.
– Сынок, да как же… – донеслось до чуткого слуха принца бормотание Мацууры.
Не сумев сдержать любопытства, Тэцудзи осторожно подкрался к самому краю шатра и вытянул шею. Рядом с Мацуурой стоял молодой человек – такой же коренастый и плотный, как и он сам. Парень неловко переминался на месте. Одной рукой он придерживал заплечную суму, а второй смущённо чесал нос.
– Прости, что ушёл из дома без твоего разрешения, отец, – с этими словами он низко поклонился. – Теперь я вернулся и унаследую лавку, как ты и хотел.
Многие зрители принялись оживлённо перешёптываться, а какая-то худенькая женщина с заметной проседью в волосах тихо всхлипывала, прижимая ладонь ко рту. Должно быть, то была супруга Мацууры – до того она стояла рядом с ним и теперь не сводила с юноши полного слёз взгляда.
«Что это было?» – пытался сообразить Тэцудзи, поражённый до глубины души. Он рассчитывал увидеть всё что угодно, кроме счастливого семейного воссоединения. Принц не мог отделаться от мысли, что на его глазах только что произошло самое настоящее чудо.
Но Тэцудзи уже достаточно узнал об этом месте, чтобы не доверять тому, что видели его глаза. Дружелюбные артисты заезжего балагана были такой же маской, которую носила сама «белая ведьма». А за заливистой музыкой и ярким светом фонарей таились тени, к которым лучше было не приближаться…
Тем временем госпожа Тё выбрала нового счастливчика. Им оказался мальчишка в заношенном кимоно, которое было ему уже маловато: и рукава коротки, и подол совсем скоро достанет до колен. Когда на него вдруг обратились взоры всех присутствующих, мальчишка перетрусил и собрался было дать дёру.
Но всего один оклик ведьмы заставил его замереть на месте.
– Вернись, Ара́я, – ласково позвала его госпожа Тё.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – с недоверием бросил мальчишка.
– Я гадательница, мне многое ведомо, – последовал туманный ответ, но по голосу госпожи Тё было слышно, что она улыбается. – Не бойся, тебе ничего не угрожает. Подойди.
Мальчик с опаской поднялся на сцену и бочком подобрался к госпоже Тё. Та что-то вполголоса сказала ему, и Арая лишь громко шмыгнул носом в ответ. Так же, как ранее господин Мацуура, мальчик протянул руку ведьме, и та крепко ухватила её.
Но вскоре госпожа Тё выпустила мальчишку из своей хватки и проговорила:
– Мне не по силам воскресить ушедших – таким могуществом наделён только Великий Дракон. Но я могу вернуть тебе то, что напомнит о дорогом человеке. То, что ты когда-то давно потерял.
Госпожа Тё сунула руку в один из просторных рукавов своего одеяния, извлекла оттуда свиток и протянула мальчишке. Дрожащими руками Арая развернул его и тут же вскрикнул:
– Это же матушка! Её портрет!
Все тут же принялись тянуть шеи, чтобы рассмотреть, что было изображено на свитке.
– Как вы сделали это? Он же сгорел вместе с нашим домом!
Госпожа Тё что-то мягко ответила Арае, и мальчик, утирая грязным рукавом глаза, принялся кланяться ей.
Тэцудзи же недоумевал. Как же госпоже Тё удалось сначала призвать к шатру нужного человека, а потом и вовсе раздобыть давно уничтоженный в пожаре портрет? Какой силой обладала эта колдунья, раз могла творить такие удивительные вещи?
Однако как следует поразмыслить над этими странностями Тэцудзи не успел. Он заметил, как по унизанной фонариками верёвке к одному из шатров, что стояли по правую руку, крался какой-то дух. Мягкий свет фонариков бликовал на покрывавшей духа чешуе, а в когтистых лапках он держал деревянные сандалии на платформе. Похоже, один из беглецов решил отплатить за своих собратьев и что-то попортить в балагане, пока внимание госпожи Тё и Рюити Араки было занято гостями.
Мешать правосудию ёкая Тэцудзи не собирался, и потому отвёл глаза. Пускай дух делает что хочет. Это его не касается.
Когда волнение среди зрителей улеглось, госпожа Тё встала со своего дзабутона и принялась оглядывать собравшихся. Все замерли, гадая, кем же окажется третий избранный ею счастливец. Тэцудзи тоже смотрел на ведьму и почему-то не мог отвести глаз от её белого, подсвеченного фонариками силуэта. Он казался каким-то нездешним, словно под личиной человеческой женщины на землю спустился могущественный дух…
Взгляд госпожи Тё остановился на ком-то, кто стоял в первом ряду, и Тэцудзи невольно задержал дыхание.
– Уми Хаяси, вы будете третьей. Прошу вас, окажите мне честь.
Глава 23. Уми
Сказать, что Уми была поражена, когда из уст гадательницы услышала своё имя, значило не передать и малой доли обуревавших её чувств. Откуда эта женщина знала её? Почему из многоликой толпы, так жаждущей попасть на подмостки, выбрала именно ту, которая меньше всего хотела привлекать к себе внимание?
Но больше всего Уми тревожило другое. Возвращение сбежавшего сына и обретение давно утраченного портрета… Можно ли счесть это колдовством?
Когда они в сопровождении Рюити Араки только подходили к подмосткам, среди зрителей Уми заметила знакомый колючий взгляд. Хотя на сей раз этот человек не был облачён в форму, Уми всё же узнала в нём господина Ооно. Похоже, тайная полиция решила внять предупреждениям дядюшки Окумуры и явиться в балаган.
Ооно и его люди видели ровно то же, что и все остальные, но пока не спешили вмешиваться в происходящее. Должно быть, этого было мало, чтобы поймать колдунью. Уми следовало успокоиться и держать себя в руках, насколько хватит сил. Она была окружена не только тайной полицией, но и братьями клана Аосаки. Рядом с ней стоял Ёсио, позади – двое якудза, которые отправились в балаган вместе с ними. Они не допустят, чтобы с ней что-то случилось.
Но смутное предчувствие надвигающейся беды всё равно не желало отпускать Уми. Сожжение святилищ, поиск Глаза Сэйрю, убийства каннуси и послушника, смерть дядюшки и его помощника, проклятая метка на предплечье и пленённые духи… Все ниточки стягивались в плотный клубок вокруг заезжего балагана.
Взгляды присутствующих буравили спину. Ёсио с тревогой косился, но молчал. Томоко аж приоткрыла рот от изумления. Один Рюити Араки, всё представление простоявший подле Уми, сохранял спокойствие. Неужели знал, чем всё закончится?
Несмотря на то, что вечер был ясным и ничто не предвещало перемену погоды, над балаганом словно нависла огромная туча. Последние отблески заходящего солнца, недавно скрывшегося за горой Риндзё, к этому моменту угасли окончательно. Уми стало зябко в тонком летнем кимоно. Ладони неприятно вспотели.
– Идите же, – тихонько сказал ей Араки и улыбнулся. – Госпожа Тё не любит просить дважды.
И от этой улыбки у Уми кругом пошла голова. Вспомнилось вдруг, как заливисто смеялся Дзёя, как улыбался, даже когда они сбегали от ватаги мальчишек, вздумавших дразнить их «женихом и невестой»… Но горечью в этой ностальгии отдавало осознание, что именно Рюити Араки мог наслать на неё проклятие.
Будто в ответ на мысли Уми предплечье снова взрезало болью, словно ножом. Уми согнула руку в локте и прижала её к груди – так было чуть легче.
Нет, демоны её раздери, как бы Рюити Араки ни был похож на Дзёю, обдурить себя она не позволит!
Не удостоив колдуна ответом и даже взглядом, на негнущихся от волнения ногах Уми направилась к лесенке, которая вела на подмостки. Краем глаза заметила Ямаду: и когда он успел вернуться? Должно быть, пленные духи уже были на свободе – во всяком случае, Уми очень хотелось на это рассчитывать.
По дороге от шатра с жуткими куклами, пока Рюити Араки был слишком занят разглагольствованиями о своём балагане, Уми рассказала Ямаде о странной говорящей обезьяне, чудом сбежавшей из плена Араки, которая просила вызволить оставшихся в клетках ёкаев. Монах и раньше не был склонен задавать лишних вопросов. Не стал он понапрасну тратить время и тогда – при первом же удобном случае незаметно отстал от остальных и ушёл.