– Жизнь? – невесело хохотнула ведьма. – Заставить меня отказаться от магии – всё равно что запретить дышать. Разве заслуживает кто-либо столь жалкой судьбы? Ни у кого нет такого права, ни у кого… даже у императора.
Краем глаза Ёсио заметил, как вздрогнул Ямада. Неужто его так впечатлили слова ведьмы? Рюити Араки же, напротив, окаменел. Он так крепко сжал кулак, что его шёлковый пояс окропили кровавые бусины. А с ним-то что не так? Неужели у хозяина балагана и его артистки случился разлад и ведьма начала действовать на свой страх и риск? Всякое могло статься…
– Раз ты отказываешься подчиниться по доброй воле, то я, Юхэй Ооно, заместитель главы тайной полиции, объявляю тебя изменницей и врагом империи Тейсэн. А за сопротивление, оказанное при аресте, ты будешь убита. Взять её!
Тот, что со шрамами, двигался нечеловечески быстро. Не успел Ёсио вдохнуть, как полицейский взлетел на подмостки, словно у него за спиной вдруг выросли крылья. Сверкнуло лезвие меча. Ведьма отшатнулась, и Уми, словно безвольная кукла, шагнула следом.
– Не приближайся! – ведьма ухватила Уми за плечи и прижала к себе, словно обнимала. В руке её сверкнуло лезвие кинжала, которое ведьма прижала к основанию шеи Уми. – Иначе ей конец!
Вот же сука! Ёсио вскинул револьвер и взвёл курок. Стоявший чуть впереди оябун сделал то же самое. Но стрелять в ведьму сейчас было бы чистым безумием – она и впрямь держала Уми так, что голова девушки покоилась у неё на плече, закрывая обзор. А если ранить ведьму, то ничто не помешает ей взмахнуть кинжалом и перерезать Уми горло…
Среди зрителей кто-то тоненько взвизгнул – и началась паника. Словно многоголовая волна, люди ринулись прочь из балагана. Якудза и тайная полиция их не задерживали – чем скорее горожане уберутся отсюда, тем лучше для них же самих.
Держа револьвер наготове, Ёсио следовал за оябуном, который бросился к подмосткам. Его нагнал Исибаси с двумя мечами в руках – один он бросил Ёсио, и тот поймал его прямо на лету. Теперь, когда с ним был его верный стальной друг, на душе стало как-то спокойнее – если в такой ситуации вообще возможно оставаться спокойным.
Но окружить подмостки якудза не успели: путь им преградили артисты балагана, слишком хорошо вооружённые для сброда. Они выстроились в два ряда так быстро, словно репетировали это наравне со своими номерами, с которыми ещё совсем недавно выступали на сцене. Стоявшие впереди ощетинились мечами, а старики, женщины и даже дети, прикрывавшие их со спины, нацелили на якудза револьверы.
Разорви их демоны Хякки Яко! Похоже, актёришки готовились к нападению ничуть не меньше клана Аосаки и тайной полиции.
Оябун сделал знак, и все остановились. Ооно и его люди тем временем гнали горожан прочь с поляны: кто-то даже выстрелил в воздух, чтобы привлечь внимание и хоть немного утихомирить воцарившуюся в толпе панику.
– Лучше пропустите нас по-хорошему, – пригрозил Итиро Хаяси артистам. – Мы не хотим, чтобы пролилась кровь.
– Она прольётся, хочешь ты этого или нет, – глухо ответила плотная рябая девица, которая, похоже, была у артистов заводилой. – Мы не дадим вам добраться до нашей госпожи.
Ёсио едва ли слышал, что сказала рябая девица – он уже решил убрать её первой. Меткие стрелки могут выкосить куда больше народу, чем умелые мечники. Так что первым делом следовало избавиться от тех, что с огнестрелами.
Хоть и вооружённые до зубов, артисты балагана не казались опытными воинами. Если они лишатся своего предводителя, их боевой дух серьёзно пострадает. А кого-то, быть может, даже заставит обратиться в бегство. Другое дело якудза – сегодня в балагане собрались лучшие ребята, каждый из которых побывал не в одной схватке и вышел оттуда живым…
Не успела девица дать команду своим, как Ёсио уложил её одним выстрелом. Пуля угодила ей точно промеж глаз, и девица тяжело завалилась набок. Револьвер выпал из мёртвых пальцев – одним противником стало меньше.
Следовало отдать артистам должное – даже ошеломлённые неожиданной гибелью своей заводилы, они принялись палить по якудза, которые рассыпались перед подмостками, уходя от пуль. Запела сталь – то мечники схлестнулись в ближнем бою. Сунув револьвер обратно в кобуру, Ёсио присоединился к ним. Пронзив первого же неосторожно открывшегося ему противника, Ёсио ощутил, как тёплая кровь уже мёртвого врага брызнула на руки…
Любой, кто встанет на пути клана Аосаки, будет уничтожен. И того, кто станет препятствовать лично Ёсио, постигнет та же судьба.
Оябун тоже разжился мечом и теперь сражался в первых рядах – соломенную шляпу, которая была главной частью его маскировки, он так и не снял. А теперь было не до того. Он пытался прорваться к подмосткам, но ему достался серьёзный противник: мальчишка-акробат, выступавший одним из последних, оказывается, и мечом владел ничуть не хуже, чем собственным телом.
Тем временем полицейский на подмостках пытался достать ведьму. Он делал выпад за выпадом, но та в самый последний момент умудрялась ускользать от его клинка. Но долго это противостояние длиться не могло – ведьма двигалась уже гораздо тяжелее, чем поначалу. Вставшие на её защиту артисты падали один за другим, обагряя притоптанную траву кровью, и якудза уже вот-вот должны были прорваться к подмосткам.
Ёсио добил последнего противника и повернулся к сцене. Ведьма выставила Уми перед собой, закрываясь от очередного удара полицейского, и завопила:
– Всем стоять! Никто не покинет этого места, пока я не дам своего разрешения!
И почти все горожане, которые к тому времени не успели покинуть поляну, на удивление, останавливались – лишь немногие продолжали бежать, словно за ними гнались все демоны Хякки Яко вместе взятые. Неужели попали под чары ведьмы, как и Уми?
Ёсио, как и его товарищи, замер, не в силах поверить в то, что видели его глаза. Словно безвольные куклы из уличного театра, горожане разворачивались и шагали на полицейских, которые ещё совсем недавно помогали им бежать. Вот только ни у одной куклы Ёсио не мог припомнить таких же жутких рож. В лицах горожан и впрямь осталось мало человеческого. Теперь они больше напоминали безжизненные маски, белевшие в сумерках, а в глазах, словно у диких зверей, отражались красные отблески.
Одна девушка накинулась на полицейского и свернула ему шею – тот даже не успел понять, что произошло. Демоны, только этого не хватало! Они едва отбились от артистов: от всех защитников балагана осталась лишь жалкая горстка, обратившаяся в бегство. А тут ещё и горожане…
– За ними! – тем временем скомандовал оябун троим ребятам. Они тут же бросились вдогонку за артистами: якудза никогда не оставляли врага в живых, даже если он просил пощады. Потому что рано или поздно противник залечит раны и обязательно вернётся, чтобы отомстить.
Оябун ещё не видел, что произошло с горожанами, и Ёсио, который в пылу сражения оказался от подмостков дальше, чем в самом начале заварушки, закричал во всю глотку:
– БЕРЕГИТЕСЬ, СЗАДИ!
Вовремя. Кто-то из особо прытких околдованных уже подобрался к оябуну достаточно близко, чтобы напасть. И напоролся на его меч. Он болтал руками и ногами, словно нанизанный на булавку жук, и, вгоняя лезвие себе в грудь, словно не чувствуя боли, пытался добраться до оябуна и выцарапать ему глаза.
Но оябун, выпустив на мгновение меч из рук, метнул кинжал прямо в голову врага, и тот рухнул на землю, как подкошенный.
– Да что же это за срань! – ругался Исибаси, отбиваясь от навалившейся на него толпы. Сзади его прикрывали ещё двое ребят – и один, похоже, узнав кого-то из нападавших, не стал сразу убивать его. За что и поплатился: даже с разделявшего их расстояния Ёсио услышал, как хрустнула сломанная шея бедолаги.
– УБЕЙТЕ ВСЕХ! – прокричал оябун. И правда, сейчас не время было думать о данном Китамуре обещании уберечь как можно больше горожан. Те никого щадить не собирались – ни тайную полицию, ни якудза. Должно быть, чары ведьмы были слишком сильны, чтобы противостоять им.
С подмостков снова донёсся звон скрестившихся клинков. Ёсио на миг бросил взгляд в ту сторону. Ведьма одним кинжалом умудрялась парировать удары меча полицейского, всё ещё прижимая Уми к себе. Та и не думала вырываться. Демоны, да когда же она придёт в себя?
Один раз ведьма открылась – и Ёсио уже выхватил было револьвер и взвёл курок… но его за ворот кимоно крепко ухватила чья-то рука.
Лишённое всякого выражения лицо возникло так близко, что Ёсио почуял запах пота, исходивший от одержимого. Ёсио выстрелил – и нападавший упал прямо ему под ноги.
У Исибаси тем временем дела обстояли совсем плохо. Он уложил прошлых своих противников, но запнулся о труп одного из прикрывавших его якудза и упал. В следующий миг его обступили сразу трое одурманенных.
Ёсио, недолго думая, пристрелил самого рьяного из нападавших, а Исибаси, отшвырнув одного из оставшихся, метнул в него кинжал. Тот вонзился прямо в горло, и одержимый упал, захлёбываясь кровью. С последним Исибаси тоже разобрался сам, заколов его мечом.
– Ну и ну! Сходили, мать вашу, в балаган развлечься, – прорычал Исибаси, сбрасывая с себя труп. – В следующий раз точно без меня…
Ёсио ничего не успел на это ответить. На него уже нагло пёр какой-то мужик в дорогом кимоно. Ёсио сначала врезал ему по переносице, надеясь, что мужик сразу отключится, но лишь сломал ему нос, отчего кровь залила всю нижнюю часть его лица. Ёсио пришлось выстрелить почти в упор – дальше отступать было некуда. Пуля пробила грудь одержимого, багрянец быстро растекался по дорогой ткани кимоно, и мужик, наконец, упал. Даже залитое кровью, лицо этого человека показалось Ёсио смутно знакомым. Наверное, не раз приходил в игорный дом.
Демоны, скольких же сегодня недосчитается город. Сколько людей никогда не смогут уйти с этой проклятой поляны! Одурманенные горожане продолжали перебираться через бездыханные тела своих родных, которым ещё совсем недавно улыбались, с которыми говорили и совсем скоро собирались вернуться домой…