Да, да, к огромному сожалению, в нашей группе старшим был именно он. По логике все верно, ведь Фенуку считался вторым по старшинству Урет Хекау после Хальфани, а Хальфани, естественно, возглавил основную группу.
Оставалось лишь надеяться, что Фенуку так же неприятно находиться в одной группе со мной, как и мне с ним. Да, я забыла сказать, что у Фенуку был при себе золотой шар Ра, и это вселяло в меня дополнительную уверенность, что все будет хорошо.
– Туда, – односложно ответил Фенуку и провел меня через разрушенное святилище и портик в вестибюль с крохотной камерой, открывавшейся за проходом в его западной стене. Фенуку просунул голову в проход, посмотрел, затем сказал:
– Здесь вы будете ждать вместе с табличкой. Остальные, – он указал рукой на четверых уаджетинов, – спрячутся там.
Он провел нас в камеру, в которой некогда хранилась погребальная ладья фараона, а затем ее переделали в святилище Александра Великого – все стены камеры были покрыты изображениями Александра в одеяниях фараона. Здесь Фенуку указал пальцем на притолоку над дверью. Я с удивлением и страхом посмотрела на притолоку, затем на жреца. Куда же тут спрячешься? Голое место! Может быть, Фенуку предатель?
– Не поняла вас, сэр, – сказала я.
Фенуку с неприязнью посмотрел на меня, потом махнул рукой своим людям. Они ловко вытащили из стены над дверью несколько каменных панелей, за которыми открылась довольно большая ниша.
– Укрытие рассчитано на двоих, но на недолгое время туда можно втиснуться и вчетвером, – сказал Фенуку.
Четверо уаджетинов нащупали почти незаметные, вырезанные в стене ступени и забрались в укрытие над притолокой.
– А для чего раньше служил этот тайник? – спросила я. Вряд ли это укрытие так уж часто приходилось использовать в качестве засады, вы согласны с моим ходом мыслей?
– Для оракула, – неохотно признался Фенуку.
Вот как! Интересно, в храме Гора в Кверет Айхи, откуда мы только что приехали, оракул Маат тоже говорит из такого же тайника?
– Как только слуги Сета убедятся в том, что вы и табличка на месте, они пошлют гонца сообщить остальным, что можно выдвигаться. Я останусь со вторым разведчиком и уведу его в вестибюль. Вы тем временем быстро и бесшумно поменяетесь местами с воинами. Это будет неприятным сюрпризом для слуг Сета – увидеть, кто их здесь поджидает вместо вас и таблички. Вы должны будете оставаться в тайнике и не двигаться с места, пока мы вас не позовем. Надеюсь, вы больше не станете путать нам карты.
Ох, хотела я ему сказать, кто из нас все время путает карты, но не стала. Жизнь успела научить меня тому, что ничего хорошего после таких заявлений ждать не приходится.
– Сколько нам еще ждать?
– Их разведчики вскоре прибудут. Займите свое место и держите табличку, они могут появиться немного раньше времени.
Не помню, говорила я вам, что не люблю замкнутых пространств, или нет? Очень не люблю, поэтому мне было не по себе в этой крохотной комнатке с толстыми выщербленными каменными стенами и без окон. Единственный бледный луч света проникал сюда сквозь узенький дверной проем. Я чувствовала себя подсадной уткой, которой и рвануть-то некуда, если что-нибудь пойдет не так.
Почувствовав мое состояние, Исида вернулась из своих странствий по углам и уселась ко мне на колени. С ней мне сразу стало немного спокойнее. Я гладила мягкую шерстку Исиды и размышляла о том, что мои мрачные мысли и предчувствия никак не связаны с уаджетинами. Теперь я не боюсь их и полностью им доверяю, дело в другом – в моей необыкновенной способности притягивать к себе неприятности. Это я не придумала, об этом говорит весь мой жизненный опыт.
Я постаралась задвинуть эти мысли подальше и принялась еще активнее гладить кошку, молясь о том, чтобы все это как можно скорее кончилось.
Разведчики Змей Хаоса действительно появились несколько раньше, чем с ними договаривались, – не прошло и десяти минут, как я услышала их голоса, доносящиеся из вестибюля.
– Где табличка? И где девчонка?
– Сюда, пожалуйте, – чинно ответил им Фенуку.
Еще секунда, и Фенуку впихнул в мою камеру двоих мужчин. Одного из них я сразу узнала – Каррутерс из Каирского музея.
– Привет, – сказала я, стараясь выглядеть подавленной и несчастной (честно говоря, изобразить это было для меня в тот момент совсем не сложно).
– Что, загрустила, пташка? – презрительно хмыкнул Каррутерс.
– Да, сэр, – умирающим тоном откликнулась я. Эх, с каким удовольствием я врезала бы сейчас по этой наглой физиономии!
Каррутерс взглянул на Исиду.
– Твоя кошка с нами не пойдет. Прощайтесь сейчас, пока есть время.
Он кивнул головой, его напарник шагнул вперед, опустился на колени перед лежащей на полу табличкой, вытащил из кармана перочинный нож и принялся скрести поверхность Изумрудной таблички. Я моргнула, боясь, во-первых, что наложенная на табличку магия может не выдержать такой проверки, а во-вторых, что этот осел поцарапает ценный артефакт.
Табличка проверку выдержала, и довольный Каррутерс послал своего напарника назад к фон Браггеншнотту, передать тому, что все в порядке. При мысли о том, что я могу снова оказаться лицом к лицу с фон Браггеншноттом, мне стало не по себе. «Но до этого не дойдет, не должно дойти! – напомнила я себе. – Этот немец даже до храма не доберется, наши уаджетины перехватят его еще на луксорских улочках».
Фенуку уговорил Каррутерса выйти и подождать своих в вестибюле. Собственно говоря, Каррутерс и не возражал, он прекрасно видел, что из моей камеры в храм можно выйти только через вестибюль, где он и будет находиться.
Как только голоса Фенуку и Каррутерса отдалились, я опустила Исиду на землю, вскочила на ноги и поспешила к дверному проему.
Молчаливые, словно тени, уаджетины соскользнули из своего укрытия вниз. Трое бесшумно подошли ко мне, четвертый свесил из укрытия свою руку, готовый подхватить и втащить меня наверх.
Спустившиеся уаджетины подсадили и поддерживали меня, пока я карабкалась наверх, нащупывая ногами углубления в стене, четвертый уаджетин помог мне забраться в нишу над притолокой. Кивком головы я показала, что готова, и меня быстро загородили каменными плитами, полностью спрятав от посторонних глаз.
Я была ужасно рада, обнаружив в плитах отверстие глазка – это значит, что темнота, в которой мне предстоит сидеть, будет не полной. Припав к глазку, я отыскала взглядом Исиду, она сидела возле стены так неподвижно и молчаливо, что напоминала лишь бледную тень самой себя.
Я уже говорила вам, что самое трудное для меня занятие – ждать? Кажется, говорила. А вся наша жизнь – сплошная спешка или ожидание. То бежим, то ждем, то ждем, то бежим…. Коротать ожидание какое-то время мне помогала мысль о том, каким будет выражение лица у фон Браггеншнотта, когда он увидит в камере не меня, а поджидающих его четверых уаджетинов. Но довольно скоро эта мысль отошла на второй план, сменилась размышлениями о маме и Гаджи. Что может сделать с ними фон Браггеншнотт, когда не найдет меня на месте?
«Успокойся, – говорила я себе. – Теперь от тебя уже ничего не зависит. Положись на уаджетинов. И вообще, при чем тут появление фон Браггеншнотта? По идее, до этого никак не должно дойти».
Когда мне удалось наконец убедить саму себя в том, что все будет хорошо, из вестибюля донесся громкий голос Фенуку:
– Идут ваши приятели, слуги Сета.
– Вижу, – отозвался своим мерзким голосом Каррутерс.
Разумеется, Фенуку сказал это вовсе не Каррутерсу, а нам, чтобы предупредить меня и четверых уаджетинов. Но если сюда приближаются слуги Хаоса, значит, идея с устройством засады провалилась.
– Кто все эти люди с ними? – спросил Фенуку.
– А вы разве не слышали? – ответил Каррутерс. – Утром началась еще одна демонстрация националистов. Мы решили, что сегодня лучше держать улицы города забитыми народом – на случай, если вы решите устроить нам какой-нибудь сюрприз. Мы считаем, что политические игры порой приносят пользу.
Мое сердце превратилось в кусок гранита. Уаджетинов лишили возможности действовать из засады. Что дальше? И как теперь отреагирует фон Браггеншнотт, когда не найдет того, за чем он явился?
Спустя минуту я услышала стук десятков ног в вестибюле, а затем знакомый, отвратительный голос фон Браггеншнотта:
– Где они?
– Прежде всего я хочу видеть женщину и мальчика, – напомнил ему Фенуку.
– Приведите их, – распорядился фон Браггеншнотт.
После небольшой паузы вновь заговорил Фенуку.
– Я вижу, они целы и невредимы. Это хорошо. Теперь пойдемте и совершим обмен там, где находятся девочка и табличка.
– Вы видели их своими глазами, Каррутерс? – спросил фон Браггеншнотт.
– Да, сэр. Видел.
– Отлично. Давайте сюда женщину и мальчишку.
– Все эти ваши люди не могут пойти с нами, – предупредил Фенуку. – Во-первых, камера слишком маленькая. Во-вторых, как мы договаривались, я в храме один и без оружия.
Вновь повисла пауза. Очевидно, фон Браггеншнотт решал для себя, должен ли он действовать так, как сам договаривался, или может послать первоначальные договоренности ко всем чертям.
– Вы, шестеро, подойдите вместе с Каррутерсом сюда, – сказал, наконец, фон Браггеншнотт. – Остальным ждать здесь.
– Но мы так не договаривались, – запротестовал Фенуку.
Опять пауза, затем снова заговорил фон Браггеншнотт.
– Это не вашего ума дело, – решительно заявил он. – Вот что: давайте мне табличку, забирайте мальчишку и проваливайте. Остальное вас не касается.
Вновь повисло молчание. Я с замиранием сердца ждала, что будет дальше.
А дальше заговорил Фенуку:
– Ты прав, слуга Сета. Это не наше дело. Пойдем, я отдам тебе табличку, заберу мальчика, и мы с ним уйдем. А дальше можешь делать с женщиной и девочкой все что захочешь.
Я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть в своем укрытии. Неужели Фенуку оказался предателем? Обманул всех уаджетинов, заставил их поверит