Александр УраловТеофизика[1]… и Бог-внук
…и Бог-внук.
…И тут я вдруг понял, что практически все люди на фотографиях моего детства мертвы. Все эти попавшие в кадр: бабушки на скамейках, прохожие в пиджаках и непременных кепках по моде 50-х, мои собственные родители, одноклассники (по большей части) и друзья (а не так уж и много их было)… тёти и дяди, учителя, продавцы, весёлый шофёр дядя Митя-фронтовик 1 мая 1966 года с внуком на плечах… несть им числа!
Я представил себе, как иду по бесконечной равнине вместе с живыми, а за мной движется толпа умерших. И живых вокруг всё меньше и меньше… они отстают и тихо вливаются в мир ушедших… и вот я уже один, а всё живое, в котором прошла моя жизнь, осталось у меня за спиной, равнодушное, безмолвное и холодное. Оно догоняет меня с каждым шагом. И это уже не пугает (что я забыл среди живых? Что они могут сказать мне?) а лишь заставляет тосковать по краскам и голосам ушедшего бытия.
И поделиться-то, хреновы пассатижи, не с кем, кроме Жорки! А у него на всё один ответ — не хлопай себя ушами по щекам, не разжалобишь! Выпей водочки и вознеси молитву святому Алкоголю, что не оставил тебя в трудную минуту. Аминь.
Жорка, старый ты алкаш! Сколько мы с тобой знакомы? И сосчитать-то страшно. Вот и живём вместе не старости лет — никогда бы не подумал! Только ты и остался рядом, когда весь наш с тобой мир умер. Чудны дела твои, Господи!
Пора идти прогуляться, а то совсем закис. Двигай попой, старикашка товарищ генерал-майор! Страна мёртвых идёт за тобой по пятам.
Со связанными за спиной руками и повязкой на глазах Солодов чувствовал себя полным идиотом. Пока его крепко держали с двух сторон, идти было довольно легко. Судя по шороху одежды и слабому эху шагов, сейчас его вели через большой зал. Потом звуки стали глуше и под ногами обозначился мягкий ковёр. За последние двадцать минут Солодова уже столько раз поворачивали, что он давно потерял надежду хоть как-то сориентироваться в направлении, куда его вели шестеро молчаливых людей в плащах с капюшонами. Однако ковёр под ногами в этом ночном путешествии он почувствовал впервые. «Дурацкая игра, — подумал Сергей Иосифович. — Насмотрелись мистики, начитались дешёвых романов. Ладно, хоть не с факелами ведут, а то был бы полный набор».
— Сейчас будут ступеньки, профессор, — негромко сказал по-французски человек справа. От него пахло дорогим парфюмом для мужчин. Сильный акцент выдавал в нём испанца. Кстати, предводитель шестерых сопровождающих говорил по-английски, объявляя Солодову о том, что тот должен идти с ними. Тогда это прозвучало торжественно и очень таинственно, отчего Солодову сделалось даже как-то страшно. Уж тем более пришлось поволноваться, когда ему завязывали глаза и напяливали на голову мешок. Солодову помогли забраться в машину. Он посучил ногами и нервно хихикнул. Перед глазами пронеслись бессвязные отрывки из шпионских фильмов. «А что если нас остановит полиция? — неестественно весёлым голосом сказал он. — Хорошенькую компанию увидят карабинеры!» «Не волнуйтесь, профессор, к сожалению, правила есть правила. Но даже если такое случится, то мы уладим возникшую ситуацию». Профессор представил себе ниндзя, нападающих на римских полицейских, хмыкнул и неожиданно для самого себя успокоился.
Теперь же, чувствуя, что путешествие основательно затянулось, Сергей Иосифович не ощущал ничего, кроме неловкости и досады. Скажите на милость, неужели он не догадался, что его привезли в Ватикан? Кружение по мощёным улицам, ночной перезвон часов, запахи, негромкие и короткие переговоры с охранниками на въезде, бесконечные блуждания по залам и комнатам… Ватикан! это же очевидно! Возможно, он даже может представить себе, где именно его водят за собой, как пойманного шпиона в исторических боевиках. Во всяком случае, весь ночной маршрут наверняка петлял вокруг собора святого Петра, а сейчас, нагоняя таинственности, они всей опереточной компанией нарезают замысловатые петли по этажам и залам Апостольского дворца, папской резиденции. Он уже совсем было собрался объявить сопровождающим, что раскусил их нехитрую игру, но решил помалкивать. Не столько из предосторожности, сколько из вежливости. В конце концов, надо уважать традиции. Вон, господа англичане по сию пору перед каждой парламентской сессией обходят с фонарями подвалы Парламента. Со времён порохового заговора Гая Фокса. И ничего! Не смешно, а даже очень и очень стильно получается. Преемственно. И уважительно к традициям. А смена почётного караула на Красной площади у мавзолея? Жаль, убрали этот ритуал. А могли бы печатать шаг и тянуть носок, допустим, у Спасских ворот. Тоже было бы неплохо, не хуже, чем у других. То-то туристам была бы радость!
По разновеликим ступенькам узкой винтовой лестницы пришлось спускаться осторожно и очень уж долго. Сергей Иосифович взмок, проклиная в душе весь этот костюмированный спектакль. Взмок, несмотря на ощутимый сквозняк. Ему показалось, что прошёл час, прежде чем его снова взяли под руки и после короткой остановки повели дальше. Хорошо, хоть усадили передохнуть на какой-то прохладный неровный камень, пока возились со спичками и свечами. То, что это были свечи, чувствовалось по запаху стеарина. Повеяло также сухим, чуть горьким духом потревоженной многолетней пыли.
— Я думал, что электропроводку уже починили, — капризно пробормотал кто-то по-итальянски.
— Не всё сразу, — ответил предводитель. — Много возни на других участках.
Говоривший по-итальянски промолчал. Солодов прокашлялся и осторожно сказал:
— Сеньор Белуччо, я слышу, что вы пытаетесь изменить голос, но у вас это получается не очень хорошо. Кстати, с вами должен быть Штальмайер…
Вокруг него засопели. Кто-то разочарованно цыкнул:
— Ну вот…
— Нет, ну он же ещё не имеет права…
— Да, ему пока ещё ни к чему знать, как сюда добраться, — строго сказал Штальмайер.
— А что, я не достоин быть принятым в братья? — неожиданно обиделся Солодов.
— В самом деле, господа, давайте упростим церемонию, — всё тем же капризным тоном произнёс хорошо знакомый голос Белуччо, переставшего говорить с немецким акцентом. — Я и в прошлый раз говорил, что пора.
— Действительно… — мрачно сказал Солодов, всё ещё переживая. — Кого мы, претенденты, ожидаем тут увидеть? Подумайте сами — специалистов нашего класса по всей планете десятка три, дай бог, наберётся. Наверняка с вами и Войцехович, и Мальтреверс, и Ашкенази…
— День, когда с нами не будет Ашкенази, будет днём начала конца света, — проворчал кто-то. — Он буквально-таки выгрыз себе право участия. Господа, я думаю, надо действительно освободить Сергея от этих повязок. Ни к чему превращать древнюю традицию в балаган.
— Да, мистер Солодов оказался проницательнее вас, господин Векслер! Помнится, вы были удивлены, увидев меня рядом.
— Удивлён? Скажите лучше — разочарован! Ха-ха-ха!
— Тише, тише, господа… ну что вы, в самом деле… проявите уважение к древним стенам…
— Да… к старым развалинам, которых ловко разоблачил Серж — пронырливый русский.
— Развалины, это надо полагать, мы?
— Я бы сказал «руины». Обломки великих эпох.
Под эти прибаутки и подначивания на добрых пяти языках с головы Солодова наконец-то стянули пыльный мешок и убрали повязку с глаз. Моргая от резавшего глаза света, Солодов раздражённо замахал руками:
— Уберите свечу из-под носа! Так вы мне всю бороду спалите!
В своей жизни Сергей Иосифович Солодов не раз с любопытством читал фантастические и не очень фантастические литературные опусы, в которых авторы пытались описать Тайное Мировое Правительство Планеты. Как правило, это были загадочные костлявые Старцы в чёрных плащах с капюшонами, мрачно восседающие на обсидиановых тронах и вершащие судьбы простых смертных, включая и судьбу маленького Серёжи. Состав этого сборища постоянно менялся. Часто это были знаменитые Сионские мудрецы, пребывающие где-то и нечувствительно преобразующие окружающий их мир. Попадались и зловещие члены Совета Девяти, а также многочисленные потомки лемуров, атлантов, жителей Гондваны, Пацифиды и планеты Нибиру, снова еврейские мудрецы, неумирающие представители ордена Храма Господня, минориты, содомиты, сунниты и шииты, снова тайные евреи (это здорово бесило отца), Антихрист собственной персоной, рептилоиды, сонмы пришельцев с самых разнообразных звёзд и планет, потусторонние Силы и параллельные Миры, папа Римский, адепты Предвечной Матери и целые батальоны богоизбранных сынов Божиих… словом, в очереди на управление несчастной Землёй топталась чёртова уйма соискателей.
«Интересно, а кто стирает им мантии?» — спросила однажды голубоглазая белобрысенькая девочка Валя, когда юноша Солодов пытался очаровать её разнообразными способами, принятыми у четырнадцатилетних подростков. В том числе он хотел поразить юное воображение своей начитанностью и только что поведал девочке о Секретном-Секретном-Секретном Подземелье, куда стягиваются все нити мировой экономики и политики, где могучие силы неустанно бдят и направляют человечество туда, куда им в их непостижимых планах заблагорассудится. «А в туалет они ходят?» — подхватила подруга — зараза Надька, бывшая постоянной помехой Серёжиному ухаживанию. Так сказать, помехой неустранимой. Надька мешала влюблённому юноше самим фактом своего существования.
Однако, горько переживая свой провал, — родители уехали с дачи и увезли с собой влюблённого Ромео и его разбитое сердце… в тысячный раз в сладком мучении растравляя по ночам свои раны, юный Сергей Иосифович невольно задумался о том, как устроено это самое Тайное Правительство. Воображение рисовало нависшие каменные своды, под которыми тихие слуги сновали туда-сюда, перетаскивая пергаменты с приказаниями. Неусыпная стража торчала на каждом углу. В гигантском зале огромные вычислительные машины жужжали мощными лампами, выбрасывая из себя серпантин перфолент. Специально обученные «люди в чёрном» драили мраморные