Две основные максималистские позиции по вопросу о соотношении нравственного богословия и философской этики (ср. ситуацию с догматическим богословием и философией — Лекция 7.1,2): готовность многих немецких теологов строить нравственное богословие на фундаменте конкретных этических систем (вначале кантианской, затем феноменологической и т. д.) и позиция «полного изоляционизма». Общее между ними: рассмотрение мира человеческой нравственности и его значимости для человеческой экзистенции. Различия: 1) теоретическая автономность философской этики и теономность теэтетики; 2) нравственное как специальный предмет первой и как одна из составляющих предмета второй (см. выше); 3) умозрительный преимущественно характер первой и практическая направленность второй. Невозможность конструктивности их взаимоотношений по известной «климентовской» формуле «философия как служанка богословия» см. [Лекция 7.3]. Возможность использования нравственным богословием категориального языка этики, отдельных теологически эвристичных «прорывов» в достижениях «чистого практического разума» (от древности до настоящего времени), а также апологетического потенциала (действительного и возможного) в полемике христианского нравственного спиритуализма с многообразием натуралистических этических моделей [см. Лекция 5.2].
Лекция 9Литургическое и каноническое богословие
Науки о церковном богослужении и законодательстве как систематические дисциплины, раскрывающие богословские измерения литургического и правового аспектов существования Церкви. Различие между догматической экклезиологией, с одной стороны [см. Лекция 6.2], и литургической и канонической — с другой. Процесс богословской синергии догматики с литургикой и каноникой: последние опираются на первую, которая, в свою очередь, также раскрывается через них. Подобные отношения между ними и нравственным богословием или теотетикой [см. Лекция 8.1]. Значительная историческая составляющая этих дисциплин в сравнении с предыдущими.
Литургическое богословие — теологическая дисциплина, предметом которой является раскрытие богословского смысла богослужения. Прот. А. Шмеман: «задача литургического богословия состоит в том, чтобы дать объяснению богослужения и всего литургического предания Церкви богословский статут»; три его основные назначения: 1) найти и определить основные категории, способные выразить полноту литургического опыта Церкви, 2) связать их с той понятийной системой, в которой истолковывается вера и учение Церкви, 3) представить отдельные составляющие литургического опыта в виде связного целого — как «закона молитвы», соприродного «закону веры»[149].
Структура предметов литургического богословия на классификационно-описательном уровне (по митр. Макарию[150]):
[151][152][153][154][155][156][157][158]
Возможности догматической и сотериологической экзегезы священнодействий и их «принадлежностей» на описательном уровне: таинственно-символическое и духовно-дидактическое значение составных частей Литургии (проскомидия, литургия оглашенных и литургия верных), вечерни и утрени, таинства крещения, облачений. Архетип: последование Литургии как последовательность богослужебного изображения событий земной жизни Иисуса Христа[159].
Историческая литургика (бывшая «церковная археология») — богословская рефлексия на предмет исторического развития отдельных составляющих христианского богослужения. Метод: от генетического осмысления богослужения к его общему смыслу, от исторического анализа — к богословскому синтезу. Один из примеров: исследование первоначальных литургических связей между праздником Пасхи и таинством Крещения. Богословское осмысление происхождения и эволюции христианских праздников (примеры — исторические разделения праздников Рождества и Богоявления, Пасхи страданий и Пасхи Воскресения и др.), истолкование стихир, канонов[160] и других частей соответствующих служб как отдельная область историко-литургического богословия. Значимость исторического исследования самих Служебника и Требника, других памятников литургической письменности, календаря. Историко-богословское осмысление структуры храма как литургически-архитектурного целого, иконографии, гимнографии.
«Богословие иконы» Л.А. Успенского как иконографическое прочтение Воплощения. Икона — не «портрет», но изображение плоти преображенной, облагодатственной, плоти будущего века. Иконография Преображения — символика апофатического богословия и триадологии. Иконография «Спаса в Силах» — символика эсхатологического богословия[161].
Мистические измерения православного богословского осмысления богослужения. Евхаристия как вечная актуализация Церкви как Тела Христова (ср. 1 Кор 12:27: Вы — тело Христово, а порознь — члены). Рассмотрение всех священнодействий Литургии под углом зрения ноуменальной соборности и реалистического символизма — установления реальной связи между символом и трансцендентной реальностью[162]. Перспективы обращения к святоотеческому наследию с целью осмысления глубинного смысла богослужения[163].
Каноническое и церковное право. Некорректные отождествления. «Христианское управление» как обобщение этих двух «правовых юрисдикций». Н.Н. Глубоковский: «каноническое право ограничивается областью „канонических“ или собственно церковных (по происхождению и природе) норм, относящихся всецело к церковной сфере, тогда как „церковное право“ теоретически предполагает всю совокупность правовых прерогатив, какими Церковь обладает и какие может реализовать по всем направлениям своей жизнедеятельности в мире по достоинству „юридического лица“»[164]. Каноническое право как богословская дисциплина — наука о церковных канонах, их статусе и применении.
Термин κανών — «норма», «правило» как поведения, так и веры и истины (ср. Гал 6:16; Филип 3:16; 1 послание Климента 7:2). С IV в. каноны — церковные постановления. В православной церкви каноны — «основные церковные законы, которые составляют фундамент действующего в Церкви права, причем одинаково во всех православных Поместных Церквах во все века церковной истории»[165]. Трулльский VI Вселенский собор 692 г. — первая канонизация 85 церковных правил. Дальнейшие дополнения до 879 г. Несколько опытов систематизации канонов. Окончательное завершение сложения канонического корпуса в 883 г. — Номоканон (Кормчая книга) патриарха Фотия (в 14 титулах): никаких дальнейших прибавлений или сокращений. Степень авторитетности канонического корпуса (практически сопоставлялся со статусом Св. Писания) и неприкосновенность для изменений. В России — «Книга правил св. апостолов, св. соборов вселенских и поместных и св. отцов» (с 1839).
Основные области христианской жизни, на которые распространяются действия правил Номоканона. Правила, касающиеся общения с еретиками, раскольниками, иноверными и их обращения; дифференциация степени удаленности от Церкви нецерковных общин. Уставные правила, касающиеся совершения таинств Крещения и Евхаристии, празднования воскресного дня, праздников (Рождество, Богоявление, Пасха), Великого поста и отдельных постных дней; руководства относительно храма и алтаря. Установления, касающиеся церковных соборов — вселенских и поместных (их определения, время созыва, инициатива созыва, состав, задачи). Правила, регулирующие все уровни иерархического строя Церкви, положение, обязанности, взаимообязанности, имущество митрополитов, епископов (в т. ч. избрание и рукоположение, границы их власти), хорепископов (уполномоченные епископа), священников, диаконов, чтецов, клира в целом, мирян. Положение монастырей, обязанности настоятелей, имущество и образ жизни монахов. Институт брака (его нерушимость, вступление в него, обязанности супругов, повторные браки и т. д.), положение вдов, дев и т. д. Церковный суд (общие положения, свидетели и истцы против епископа и клириков, порядок судопроизводства). Основные грехи (отречение от веры, волшебство, убийство — с различением намеренного, полунамеренного, ненамеренного, — прелюбодеяние, извращения, воровство, святотатство и др.) и подробные правила эпитимии, налагаемой за них (с учетом физического и нравственного состояния кающихся). Взаимоотношения церкви с гражданскими властями.
Ранняя история разработки канонического права: чтение с пояснениями (глоссы), попытки устранения противоречий между ними, выработка основных понятий («церковный обычай» и т. д.). Деятельность трех основных византийских комментаторов в XII в.: Аристина (буквалистская трактовка), Зонары («метаправила»: канон позднейший предпочитается более раннему, канон апостольский имеет преимущество перед соборным, соборный — перед «отеческим», среди соборных «вселенский» — перед «невселенским») и Вальсамона (разработка дальнейших критериев предпочтений).
Области рассмотрения канонов у теоретиков церковного права: источники светского и церковного права, соотношение между ними и их реальное взаимодействие, обоснование канонического строя каждой Поместной Церкви в его соотношении с юрисдикцией светской власти. Богословские проблемы — в теории канонического права. Основная из них — осмысление «онтологического» и исторического измерений церковных канонов как таковых и в их практическом применении. Каноны как приложения основ христианского нравственного учения и экклезиологической догматики к естественно меняющейся церковной жизни. Богословские обоснования применимости канонов, сложившихся в ранние эпохи истории церкви, к ее современной жизни. Каноны как критерий церковного законодательства, фундаментальная основа церковного правового сознания и ключ к правильной ориентации в конкретных ситуациях, но не легалистски действующие «законы». Неприкосновенность канонов и одновременное отсутствие необходимости ригоризма в их интерпретации (и даже случаи запретов на него). Неизменность канонов и одновременное отсутствие неизменности в установленных в них правовы