— Ты думаешь, я не знаю, о чём ты думаешь, мой дорогой племянник? — от такого проникновенного голоса в душе Грейджоя зародился страх, и ему тут же захотелось вытащить свой клинок. Но он сдержался.
— Я знаю что ты не веришь в Бога, я знаю что ты, именно ты, стал тем, кто устроил резню на вече, совершив ужасное преступление в глазах Того Кто Утонул. Ты никогда не попадёшь в Морские Чертоги, но он… благоволит тебе, — в последних словах чувствовалась растерянность и непонимание.
Дядя вернулся на исходное положение, забрав с собой запах вонючего рта и гнилых зубов. Теон смотрел на Эйрона неподвижно, впервые не зная, что ответить. Глаза спрятались за свисающими с короны плавниками.
“Как странно я себя ощущаю здесь”
Стало удушающе жарко и плохо.
— Пришли за мной гонца, когда я понадоблюсь. Будет тебе моё благословение.
Грейджой тут же встал, собравшись с духом. Последнее слово он попробовал оставить за собой:
— Через несколько лун, дядя. Я буду ждать тебя, — развернулся и дошёл до двери, намереваясь её открыть. Но голос жреца остановил его.
— Несмотря на все твои грехи, ты лучший король, чем твой отец. По крайней мере, не бросил миску с рыбой мне в лицо, — скрипуче проговорил Эйрон, выгоняя со стола Цицерона.
Не ответив, Теон вышел навстречу промерзлой погоде, мрачным тучам и сильному ветру.
— Идём обратно, — приказал он своим воинам, и они выбрались из берега, оседлали лошадей и уже более медленно поплелись к Пайку. Король установил темп, не особенно торопясь обратно в замок. В голову лезли разные мысли.
Невооружённым взглядом был виден небольшой Лордпорт, над которым возвышался маленький каменный замок Ботли. Сотни кораблей находились на якорной стоянке, благо она могла, спокойно разместить такое огромное количество кораблей. Железный Флот, капитаны, лично присягнувшие Теону, торговые корабли нескольких купцов, коих у железнорождённых было мало, так как купечество не привечалось в обществе Островов.
“Стоит дать возможность развиться купеческому сословию… дать им парочку привилегий и возможностей для обогащения… и тогда на Железные Острова потянутся деньги даже в мирное время…”
Где-то там корабел Сигрин строит по заказу Теона новый корабль, лучший чем “Сын Грома”. Строительство займёт целую луну, но король щедро заплатил, желая увидеть громадину вроде “Железной Победы” дяди Виктариона.
Начался мелкий поганистый дождик — Теон скрыл свою голову капюшоном, дабы не намочиться. За его действием повторили сопровождающие. Группа из шести человек подходила к Пайку, на башнях которого реяли знамёна Грейджоев. Намокнув, они перестали виться, а повисли на шестах как и знамя, которое нёс один из людей повелителя Пайка.
“Надо мною тишина…
Небо полное дождя
Дождь проходит сквозь меня
Но боли больше нет…”
— Я свободен? — грустно прошептал Теон, оглядываясь. Вдалеке ему показалась фигура дяди в своём хитоне цвета моря, но мгновение, и эта иллюзия разума исчезла. Покачав головой, Грейджой спешился с лошади и передал поводья одному из воинов, чтобы тот провёл её во внутренний двор Пайка.
Хотелось прильнуть поближе к очагу и согреться, делая медленные глотки из кубка с арборским золотым. Закрыться тёплыми мехами и уткнуться в книгу, погружаясь в далёкие страны и великие войны прошлого.
Глава 42
Тёплая женская рука держалась за его мозолистую ладонь. Стоя по колено в воде Гвин Гудбразер в своём торжественном платье, любопытно посматривала на своего будущего мужа. Плащ, подбитый мехом и украшенный символами её рода, прятал её спину и плечи от холодной погоды. Низ плаща болтался в воде.
Теон одетый в кожаный камзол с нашитым на груди золотым кракеном, и сам засматривался на юную Гудбразер. Она была младше его на четыре года. Так же обряжённый в длинный плащ с нашитыми на нём кракенами, Грейджой отмечал её карие глаза, волосы пшеничного цвета и тонкую талию. На миловидном личике можно было увидеть некие утончённые черты, а вздёрнутый носик придавал ей ещё большую миловидность.
Погода немного прояснилась и это показалось идеальным моментом чтобы провести церемонию. Жених и невеста были облачены в высокие сапоги до колен и не заходили дальше в воду. В своё время немало островитян умирало после своей свадьбы, подхватывая болезни после купания в холодной воде. Обычай видоизменился и теперь принято стоять только по колено, а не сразу по пояс.
Короны на голове не было — Грейджой предпочёл не надевать её. Перед Утонувшим Богом все равны, говаривал Эйрон. И перед его равнодушным взглядом чернооких глаз Теон как-то побаивался показывать своё равнодушие к Морскому Богу. Дядя сильно изменился. Или сам Теон стал к нему по другому относиться?
— Клянёшься ли ты Утонувшему Богу? Беречь домашний очаг и всегда быть верной мужу, — посмотрел Мокроголовый на Гвин.
— Клянусь! — чётко произнесла она, не дрогнув перед взглядом жреца.
— Клянешься ли ты Утонувшему Богу, — взгляд Эйрона перешёл на Теона, — оберегать Гвин из дома Гудбразер и быть её верным защитником?
— Клянусь! — Теон с вызовом смотрел на Эйрона, не отводя глаз. Мокроголовый кивнул и театрально поднял руки. Собравшиеся на берегу за ними публика из лордов и капитанов внимательно внимало его словам:
— Отныне и навсегда, Теон из дома Грейджой и Гвин из дома Гудбразер связаны узами брака! Утонувший Бог тому свидетель!
Стоящие сзади Виктарион и Горольд Гудбразер подошли ближе. Их присутствие знак того, что отцы благословляют этот брак. Но, на самом деле благословения отцов не так обязательны в традициях Железных Людей.
Отец Гвин снял длинный плащ своей дочери, и Теон накинул на неё свой, закрепляя его на застёжках. На мгновение они встретились взглядами и тут же разорвали его, скосив глаза друг от друга, в разные стороны.
Отныне и навсегда.
Огромный чертог в Большом замке принял сегодня слишком много народу — не все вместились, поэтому мелким капитанам, мало чего имеющим за спиной пришлось посторониться, уступая мастистым лордам и влиятельным капитанам. На свадебный пир умудрились проскочить несколько купцов и простых владельцев земель, не владеющих кораблём или замком, но владеющие немалой землёй и плодородной фермой. На Железных Островах это многое значит.
Теон сидел на Морском Троне, а подле него сидела его новоиспечённая жена. Чело его украшала недавно сделанная корона в виде железного обруча с острыми концами. Спереди был вырезан распустивший щупальца кракен, а на остальной части кузнец выгравировал слова: “Железо снаружи — железо внутри”.
Супруге короля было невместно носить на себе какое-либо украшение на голове.
В чертоге стоял многоголосый гул. Сотни людей смеялись, запивая из кубков с вином, шутили, лапали невольных рабынь за определённые части, спорили и кричали. Тосты во славу короля и его королевы сыпались каждые пять минут.
Столы ломились от еды. Ковриги хлеба, разных сортов и качества, огромное количество блюд из рыбы, утки в меду, куски бекона, зажаренные голуби, коих специально отловили на Светлом Острове, китовое мясо, купленное у иббенийских торговцев, свинина, несколько зажаренных кабанов и многое, многое другое. Все это подкреплялось напитками, в основном алкогольными. Золотое арборское вино соседствовало с красным, дорнийским, Лордпортское пиво, так любимое обычными железнорождёнными. Теон считал его отвратительным. Пиво в этом мире ему очень не нравилось — и северное, и островное. В других королевствах пива распробовать ему не доводилось, но лучший результат сомнителен.
На стенах висело множество стягов всех родов, чьи представители прибыли на свадьбу Теона. Знак уважения и почёта для них. Сомнительно, что они его оценят, с учётом того, что это традиция зародилась давно, ещё до Завоевания Эйгона. И лорды слишком привыкли к таким почестям, чтобы обращать на них особое внимание.
Играли барды, приглашённые Теоном. В основном из железнорождённых — и такие были среди жителей Островов. Каждый играл по очереди и только песни, популярные среди народа железа. “Старый Кракен”, воспевающая об одном из величайших королей Железных Островов, “Поединок”, песня, рассказывающая о легендарном поединке короля Харрона Харлоу и Гаррета Беспощадного, короля Простора, в битве при Староместе.
“Сага о Дальтоне”, “Жестокий Куоред”, “Пришествие Хармунда Торгаша”, “Проклятие Агнес”, “Последний из Грейайронов”. Все эти песни звучали на пиру, услаждая уши потомственных пиратов, напоминая о величии прошлого.
— За короля Теона и его королеву Гвин! — грузно поднялся один из лордов и громко произнёс тост. Его встретили повторными восклицаниями и массовым опрокидыванием наполненных вином и пивом кружек в глотки.
Грейджой, сидя на Морском Троне, с интересом смотрел на это всё, в знак принятия тоста сделал несколько глотков из своей чаши. Его новоиспечённая жена повторила за ним, лишь слегка пригубив вина. Они так и не сказали друг другу ни одного слова после церемонии. Лишь изредка взгляды их пересекались.
Несколько мгновений посмотрев на юную Гудбразер, Теон взглянул уже в другую сторону. В Большом Зале Пайка уже вовсю шла гулянка. От шума, большого количества запахов, дыма и небольшого количества вина начинала болеть голова. Глаза Теона подметили смеющегося воспитанника, Эриха, который находился в середине одного из длинных столов. Прямо на столе, рядом с ним важно ходил Цицерон, расправив свои цветные крылья. Некоторые гости начали подбрасывать ему куски мяса, и птица благословенно их принимала, одаривая пиратов вагоном сквернословия и оскорблений.
Железнорождённые смеялись, и, подзуживая птицу, кидали ещё больше кусочков мяса и рыбы.
Стоит отметить, что так называемого высокого помоста в зале не имелось — все лорды, вне зависимости от их силы и влияние сидели за общими столами, вместе с вольными капитанами, жрецами, и даже купцами, коих на островах было довольно мало. Обычные воины и свободная от обязанностей челядь сидела во внутреннем дворе, либо и вовсе за крепостными стенами Пайка, получив свою долю праздничных блюд — традиция, наверно ещё пришедшая со времён Первых Людей. Грейджой знал, что в тех же южных Королевствах во времена праздников, слуги лордов и королей мало что получают по велению своих господ. Это было непринято, и считалось лишь способом задобрить чернь.