Отец Лисоно тоже был наёмником, и одним из его наставлений лисениец запомнил достаточно хорошо: авторитет в собственном отряде всегда должен быть, иначе люди быстро перестанут тебе подчиняться.
Когда солнце клонилось к закату, Лисоно вернулся в покои, которые ему выделил капитан корабля. Их было несколько — одну из них занимал сам Трегоро, а другую уже Лисоно.
Команда моряков и солдат теснилась в трюмах.
Перекусив чем попадётся под руку, Лисоно лёг на кровать. За время пребывания на корабле он успел тоже заскучать, и желал как можно быстрее оказаться в Староместе.
Медленно, но верно его глаза закрылись, и лисениец погрузился в сон.
Треск!
Раздался треск. Треск ломающейся древесины. И за ним последовали крики.
Лисоно сразу вскочил с кровати, быстро, впопыхах облачился в свою повседневную одежду (доспехи он надевать побаивался), взял меч в руки и выбежал на палубу.
Стояла непроглядная темень, освещаемая лишь несколькими фонарями, прикрепленные к кораблю. На палубе уже толпились люди, галдящие и смотрящие вдаль, пытаясь разглядеть, что происходит.
Сам Лисоно вышел вперёд, растолкав моряков и своих подчинённых. И то, что перед ним предстало, заставило глаза расшириться, а сердце учащённо забиться.
Галею, что плыла рядом с ними, протаранил корабль с чёрными парусами и расшитым на них золотым кракеном. Этот корабль был достаточно большим, а нос корабля украшал вырезанный молот. Это было все, что успел разглядеть капитан.
Протараненная галея медленно, но верно шла ко дну, а люди на ней немедленно прыгали в воду. Эта была та самая галея, которая перевозила половину его отряда.
— Мечи и копья наизготовку! — крикнул Лисоно своим людям. Таких кораблей с чёрными парусами оказалось вокруг слишком много. Некоторые уже взяли на абордаж корабли лисенийцев, другие просто таранили, если представлялся случай.
И один из них, словно хищник к своей жертве, приближался к ним.
Это был тот самый корабль, что протаранил соседнюю галею.
Полетели стрелы: меткий стрелок, стоящий на носу корабля, поражал его воинов, одного за другим. Ему вторили другие лучники, стоящие позади него, но лисенийцы прикрылись щитами, и враг сразу прекратил обстрел.
— Железнорождённые атакуют! — крикнул кто-то из моряков и послышался громкий брызг воды, словно что-то тяжелое упало в воду. Кто-то не выдержал и спрыгнул за борт.
Лисоно поморщился.
— Держать строй! Щиты! Лучники, стреляйте уже!
Уже высунувшие вперёд лучники натянули тетивы, но град чужих стрел не дал большинству из них выпустить их. Несколько тел сразу попадали на деревянную поверхность палубы, а десяток человек было ранено и не мог участвовать в бою.
Корабль островитян врезался в них, но не тараня. Абордажные кошки полетели за края фальшборта, зацепившись об планширь (верхняя часть фальшборта). И первые противники спрыгнули на палубу, врываясь в строй лисенийцев. Большинство наёмников не носили доспехов на корабле, боясь упасть в воду и утонуть, в то время как железнорождённые гордо блестели кольчугами и стальными пластинами.
— Железо Снаружи — Железо Внутри! — крикнули рядом с Лисоно, и стоящий неподалёку от него наёмник получил секирой по черепу. Раздался звук треска, при котором хотелось сжать зубы от неприятных ощущений. Это ощущение характерно появляется, когда другой человек наблюдает что-то тошнотворно болезненное, как, например, выдирание зубов или сдирание кожи.
Раздался короткий глухой удар — Лисоно успел вовремя уклониться от булавы, и шипы на ней вонзились в дерево.
Быстрый росчерк клинка, и железнорождённый, зажимая раненое плечо, отходит. Лисоно старается добить, но его занимает новый противник. С копьём, которое чуть не вонзилось в грудь капитана.
Перехватив копьё, и резко дёрнув на себя, Лисоно добился лишь несколько коротких шагов врага вперёд. Крепко держал своё оружие пират, но лисенийцу этого было достаточно.
Ахнув, налетчик, зажимая глаз, беспорядочно заметался и перевалился через фальшборт. В море, к своему Утонувшему Божку.
Внезапная боль в плече остановила Лисоно. Стрела вонзилась в плечо, и лисениец ненавистно глянул на высокую тень, что находилась на вражеском носу корабля. Ему мерещилось, будто ещё более мелкая крылатая тень летала над метким лучником.
“Меткий ублюдок. Как он стреляет в такой темноте?”
Зажимая одной рукой плечо с вонзённой стрелой, а другой, держа меч, лисениец двинулся в сторону большого скопления своих людей, что ощетинившись копья и закрывшись щитами, держались против натиска пиратов.
“Рглор, Богиня Любви и Плачущая Госпожа, помогите мне!” — взмолился лисениец, увидев перед собой седовласого старика, трёхпалого и с топором в руках.
Блокировка удара оказалась неудачна. С шипением Лисоно выпустил меч из рук от сильного удара. Второй удар для него оказался фатальным.
Последнее что увидел капитан наёмников это далёкие, сверкающие звёзды на ночном небе и морщинистое лицо с ухмылкой и торчащими чёрными зубами во рту.
— О, Утонувший Бог, прими нашу жертву! — кричал старик в домотканом хитоне. Волосы его были длинны и седы от прожитых лет, а взгляд был чем-то похож на взгляд дяди Эйрона.
“Неужели все жрецы Утонувшего настолько фанатичны и безумны?” — задался вопросом король и в такт его мыслям в море упал лисениец с завязанными руками и ногами. Камень, привязанный к груди, утащил лисенийца на дно.
Теон стоял на носу своего корабля и смотрел, как жрецы на палубе приносят жертвы своему богу. Своему, но этот бог не принадлежал Теону. Ему были ближе Семеро, ведь в них угадывались что-то библейское? Он не был знатоком религиозных заморочек, но вера Семерых с его септонами, септами и Верховным Септоном напоминали католицизм.
Стоя на носу “Железного Молота” Теон наслаждался дуновением ветра, развевающие его волосы. Он был облачён в сталь и шерсть, заменив привычные камзолы и сапоги. Потрогав свой подбородок, Теон с неудовольствием заметил растущую поросль.
Трупы убитых лисенийцев были давно обобраны и выброшены за борт. И только присохшая кровь напоминала о происходившем бое ночью. Удалось захватить всего половину от вражеского флота — двадцать галей. Большинство из них — никудышное в морской битве барахло.
Король с неудовольствием заметил, что жрецы закончили с жертвоприношением. Все пленные лисенийцы, которых Грейджой позволил утопить во славу Утонувшего Бога пошли на дно. Теон оставил в живых лишь парочку капитанов и представителя семьи Хайтауер.
“Пусть поделит темницу с Редвином” — думал Теон, заметив, как к нему подходит Грейдон Гудбразер, его шурин и наследник рода Гудбразер.
— Ваше Величество, — обратился Грейдон к королю, — Жрецы утолили голод Утонувшего Бога, а корабли и трофеи собраны. Мы можем возвращаться.
Теон посмотрел на шурина.
— Нам некуда торопиться. Мы ждём, — сказал и сразу замолчал, вглядываясь в горизонт. Грейдон непонимающе нахмурил брови, но не посмел сказать что-то против решения Грейджоя.
Обломки утонувших галей и трупы убитых “облагородили” здешнее море. Уже через несколько часов их пребывания в воде верхний слой кожи стал набухать и сморщиваться. Через несколько недель эти трупы только-только начнут гниение, если их не съедят заранее морские хищники или рыбы не обглодают.
Краем сознания чувствовалась ещё более сильное давление ветра, взмах крыльев, вид снизу на безбрежное море.
То, что произошло сегодня ночью, удивило Теона. Нет, встреча с лисенийскими кораблями, идущими на помощь Староместу, не была случайностью. Цицерон давно следил за этим небольшим флотом и король, собрав все свои силы, убедившись в пассивности Арборцев и Староместа, повёл его на перехват.
Они переплыли залив Редвинов, хотя Грейджой планировал сделать небольшой крюк от Арбора. Но поразмыслив, сделал вывод, что это займёт много времени и они могут не успеть перехватить лисенийцев.
Такой беспечности от лисенийцев железнорождённый не ожидал. Он ожидал, что их заметят сразу, как только появятся в поле их зрения. Но, используя тёмное время суток себе на пользу, они смогли приблизиться к вражескому флоту на достаточное расстояние, когда изменить ничего было нельзя.
Удача сопутствует ему вновь, сказал один из жрецов после битвы. И Теон, недолго думая, дозволил принести нескольких пленников в жертву Морскому Богу. Не потому что хотел закрепить за собой мифическую “удачу”, нет, в нём ещё остались повадки человека двадцать первого века. Ему нужно было потянуть время.
— Корабли на горизонте! — закричали впередсмотрящие, матросы, что смотрят вдаль и следят за окружающей обстановкой.
Теон посмотрел в ту сторону, где к ним медленно приближались далёкие точки. Но Теон знал, что это были корабли, и их количество исчислялось в восемь боевых галей. Каждый корабль мог похвастаться своим гербом на парусах и опытными командами. Пираты Ступеней, точнее те, кто из них согласился на предложение Разорителя.
— Спокойствие, — сказал своим подданным король Железных Островов, — это наши будущие союзники.
— Союзники? — Спросил Лорик, с сомнением глядя в сторону этих кораблей, — ваше величество, кто это?
— Наши коллеги, — улыбнулся Теон.
Лорик, старпом “Железного Молота” не знал чуждого для вестеросского языка слово “коллеги”, но инстинктивно понял смысл. Такие же налётчики и пираты, как и они.
Глава 56
— Рисвеллы и Дастины имеют небольшое численное преимущество над нами, Ваше Величество, — обратился к нему один из лордов. Клей Сервин, юноша пятнадцати-шестнадцати лет отроду. С длинным, постным лицом, с естественной для северян бледной кожей, широким лбом и короткие каштановые волосы.
Его отец, Меджер Сервин был взят в плен Ланнистерами в битве за Зелёный Зубец и скончался в Харенхолле от полученных ран. Юный Клей унаследовал титул и земли, став одним из знаменосцев, лично присягнувших Старкам из Винтерфелла.