е и сложнее, что оживило спрос на продукцию промышленности, получившей в деревне все возрастающий круг массовых потребителей «с определенными вкусами и регулярным спросом на предметы массового потребления и средства производства». Это, наконец, расширило внутренний рынок до размеров, необходимых для полноценного развития индустрии.326
А затем началась аграрная реформа Столыпина, открывшая простор инициативе и предприимчивости крестьянства. Конечно, и землеустройство, и покупка земель у Крестьянского банка или через его посредничество, и переселение в Сибирь способствовали решению аграрного вопроса. Однако главную роль сыграло освобождение нравственных и физических сил крестьянства из-под гнета общины.
Итак, спонтанная интенсификация крестьянского хозяйства началась до 1906 г., а реформа Столыпина, условно говоря, открыла ей шлюзы, радикально расширила ее перспективы. Одновременно реформа стала важнейшим фактором промышленного подъема 1909–1913 гг.; я подробно разбирал это в книге «20 лет до Великой войны».
В нашем распоряжении есть десятки свидетельств агрономов о том, что урожайность в единоличных хозяйствах была намного выше, чем в соседних общинных.
Однако я из осторожности, возможно, чрезмерной, предпочитаю считать, что реформа масштабно не изменила ситуацию в зерновом хозяйстве и не склонен прямо связывать рекордные урожаи предвоенного пятилетия с реформой — прошло слишком мало времени. Источники показывают, что на приведение в порядок земли, истощенной в общине или аренде, у единоличников часто уходил не один год.
Вместе с тем нарастающие крещендо позитивные перемены практически во всех отраслях сельского хозяйства, в том числе и в таких доходных, как молочное дело, свиноводство, птицеводство, овощеводство — бесспорны.
Аграрная статистика и статистика перевозок дают картину поступательного развития практически всех компонентов аграрного производства и ясно говорят о прогрессирующем процессе его интенсификации.
Приводить здесь подробные данные я считаю излишним, поскольку в общем они хорошо известны327.
Однако отметим рост посевной площади, особенно в Предкавказье, Сибири и Степном крае — в 1,4, 1,6 и 2,4 раза соответственно. Не случайно, именно эти регионы сыграют важную роль в поставках сельхозпродукции в годы Первой Мировой войны.
Стабильно росло зерновое производство. В 1911–1913 гг. средние суммарные урожаи главных хлебов в 72 губерниях в сравнении с 1896–1900 гг. выросли на 42,4 % (ржи — на 17,5, овса — на 31,3, пшеницы — на 74,0, ячменя — на 91,9 %). То есть сборы главных крестьянских хлебов (серых) — ржи и овса растут менее интенсивно, чем более дорогих красных — пшеницы и ячменя. А поскольку урожайная статистика занижала сборы, то на деле урожаи, несомненно, были еще выше.
При этом за указанный период заметно, на 42,5 %, увеличились объемы главных хлебов, остававшихся в стране после экспорта. Для пшеницы остаток почти удвоился (рост на 90,8 %), что, несомненно, говорит о росте потребления населением белого хлеба.
Другими словами, внутренний сельскохозяйственный рынок по-прежнему увеличивался — в связи с продолжавшейся индустриализацией и новым промышленным подъемом 1909–1913 гг. Рост цен на мировом аграрном рынке также позитивно отразился на русском сельском хозяйстве, заметно повысив ценность урожая.
Одновременно продолжалась начавшаяся еще в XIX в. стихийная интенсификация, что, в частности, выразилось в росте посевных, урожайности и сборов практически всех культур, в том числе трудоемких и технических — льна, конопли, табака, картофеля, подсолнечника, свекловицы, и др., причем не только у помещиков, но и у крестьян. В частности, источники особо отмечают быстрый рост именно крестьянских посевов свекловицы. Как известно, для множества хозяйств сахаропроизводящего региона сахарная свекла стала мощным подспорьем и источником приличного заработка.
Заметно выросло травосеяние, причем и в районах, которые ранее его почти не практиковали328. Сборы картофеля в 1911–1913 гг. выросли более, чем на треть от уровня 1901–1905 гг. и на 44 % в сравнении с 1896–1900 гг.329
Характерно, что значительный подъем сельского хозяйства не закончился и в годы войны.
Отдельного внимания заслуживает положение животноводства.
С одной стороны, в стране наблюдался «хронический кризис животноводства», как его именовала советская историография, т. е. заметное сокращение численности скота — прежде всего, крупного рогатого и овец — в сравнении с периодом 1880–1900 гг. С другой стороны, в начале XX в. по производству мяса Россия занимала 1-е место в Европе и 2-е в мире (после США).
В реальности в Европейской России происходил кризис экстенсивного скотоводства (подобный тому, который наблюдался до 1906 г. в крестьянском земледелии из-за уменьшения площади наделов), и переход к интенсивным его формам. При этом в Азиатской России картина была противоположной — там на 100 жителей приходилось 80–110 голов крупного рогатого скота и 200–800 мелкого.
Как известно, после реформы 1861 г. началась усиленная распашка пастбищ и сенокосных угодий под зерновые, что не могло не повлечь сокращения численности скота, в первую очередь крестьянского[191]. Эта ситуация усугублялась «разлившимся по всей России в 70-х и 80-х годах чумным пожарищем и вообще значительным распространением разного рода эпизоотий»330, периодически вспыхивавших в отдельных районах.
К началу XX в. уменьшение кормовой площади вызвало перестройку экстенсивного уклада нагульного скотоводства. На первый план стало выдвигаться скотоводство «рационалистическое и квалифицированное», т. е. научно организованное.
Началась интенсификация скотоводства, все шире распространялись самые продуктивные и экономически выгодные его направления.
В сфере крупного скотоводства ими были молочное и скороспелое мясное, в свиноводстве — скороспелое (беконное), в овцеводстве — мясошерстное. Этот процесс во многом был порожден реформой, позволявшей крестьянам достаточно быстро добиться позитивных результатов.
Источники отмечают, что картина развития животноводства по регионам была очень пестрой. При этом численность крупного рогатого скота по Империи за 1904–1913 гг. выросла на 5,9 %, а свиней за 1909–1913 гг. — на 12,5 %.331
Прогресс в первую очередь был связан с переходом к молочному хозяйству — одному из магистральных вариантов интенсификации животноводства.
Промышленное молочное хозяйство и его главная отрасль — маслоделие — в конце XIX — начале XX вв. делали явные успехи. Если в 1901 г. железные дороги перевезли 4982 тыс. пуд. масла и 1438 тыс. пуд. сыра и других скопов (молочные скопы — принятое тогда архаичное название продуктов переработки молока — М. Д.), то в 1913 г. — соответственно 9146 и 3453 тыс. пуд., т. е. на 83,6 % и 140,1 % больше.
В 1901 г. из России было вывезено 1968 тыс. пуд. масла, в первую очередь сибирского, на 26,4 млн. руб., а в 1913–4763 тыс. пуд. на 71,6 млн. руб. то есть количественно экспорт вырос в 2,4 раза (на 142,0 %), а по ценности — в 2,7 раза (на 170,7 %)332.
Промышленный характер имело развитие молочного хозяйства на Северо-Востоке, Северо-Западе, в Польше, Прибалтике; постепенно укреплялось оно в центральных и южных губерниях.
Характерна ориентация молочного хозяйства на экспорт. О сибирском маслоделии знают все, однако менее известно, что, например, товарищество «Бирута» (Поневежский уезд Виленской губернии) экспортировало молочные продукты в Англию в таких объемах, что даже имело собственную котировку на лондонской бирже. Землеустроительные комиссии, в частности, литовских и белорусских губерний раздавали крестьянским товариществам породистых быков швицкой и голландской пород и т. д.333
Наличие устойчивых рынков сбыта прямо стимулировало интенсификацию крестьянского хозяйства. Начиналось разведение улучшенного молочного скота, расширение травосеяния и пропашных кормовых растений, что повышало производительность почвы и т. д.334 Началось качественное улучшение продуктов животноводства. В то же время молочное животноводство стимулировало попутное развитие и свиноводства, часто также для экспорта.
Свиноводство в ряде губерний переживало второе рождение — во многом благодаря реформе. Земства Юго- и Северо-Запада считали, что «свиноводством покрывается 10–15 % всех крестьянских нужд» и что «свиноводство — одна из доходных статей крестьянского бюджета, пополняющая недобор в главном промысле — земледельческом». Киевское же земство придавало замене крупного рогатого скотоводства свиноводством, как и мясного направления — молочным, огромное значение для экономики края.
Свиноводство, наряду с птицеводством, стало удобной для крестьян формой интенсификации хозяйства, прежде всего в районах развития свеклосахарной, винокуренной и молочной промышленности, дававших ценные кормовые отходы.
Эти отходы стимулировали появление в данных районах особого откормочного промысла, ставшего значимой статьей крестьянских (и не только) доходов. Откорм десятков тысяч выбракованных по возрасту волов и быков при винокуренных и свеклосахарных заводах (в одном Сумском районе — свыше 25 тыс. голов) был выгоден для всех — от заводчиков до чернорабочих. В том числе на этом промысле зарабатывало и местное население — как личным трудом, в роли откормщиков, возчиков и пр., так и поставкой кормов и подстилок для откармливаемого скота335.
Показательно, что крестьяне, соединившись в товарищества, сами начали заниматься откормом скота. Успехи одного из таких кооперативов (из села Белки в Харьковской губернии) были таковы, что он стал совершенно самостоятельно выступать на московском рынке, чем заметно поднял доходность промысла. Экономическая выгода откорма стала дополнительным стимулом для перехода крестьян данного района к новым плодосменам с преобладанием кормовых растений.