Но в других случаях они искажают, затемняют картину. Россия слишком большая страна, чтобы всегда продуктивно описываться средними арифметическими.
Нередко эти цифры для России — грузовик, полученный из суммы паровоза и велосипеда, деленной пополам. В этом смысле мне нравится такой пример. В 1917 г. 52 % крестьянских хозяйств не имели плугов, «обрабатывая землю сохами и косулями и т. п.»346. Действительно, если определять уровень развития, например, плужной обработки земли, исходя из того, что в Архангельской губернии, согласно Переписи сельхозмашин и орудий 1910 г., на 100 орудий подъема почвы приходилось 0,2 железного плуга, а в Ставропольской — 99,4, то средняя величина и составит примерно 50 %.
Этот факт, безусловно, в известной степени показателен. Однако им в принципе игнорируется то обстоятельство, что в Архангельской губернии на каждые 500 сох, рал, косуль приходился всего 1 железный плуг, а в Ставропольской губернии их было в 497 раз больше.347
Или вот такой популярный пример нашей «вечной» отсталости («сравнения на Запад»). Несмотря на то, что в начале XX в. Россия имела вторую по протяженности длину железных дорог в мире, на единицу пространства в Европейской России рельсовых путей было в 11 раз меньше, чем в Германии и в 7 раз меньше, чем в Австро-Венгрии и т. п.348
Все верно. Не могу, однако, не заметить, что площадь Германии составляла 10,4 %, а Австро-Венгрии — 13,2 % площади Европейской России, т. е. первая по размерам территории уступала последней в 9,6 раз, а вторая — в 7,6 раз. С учетом этого обстоятельства отставание России в густоте железнодорожной сети не выглядит уж совсем безнадежным.
Показательно также, что в 1913 г. в губерниях Архангельской, Олонецкой, Вологодской, Пермской и Вятской (примерно треть Европейской России) на пространстве в 1,64 млн кв верст, в полтора раза превышавшей суммарную площадь Германии и Австро-Венгрии, проживало порядка 11 млн. чел., т. е. в 10–11 раз меньше, чем в указанных странах вместе взятых[195].
Вопрос — нужна ли была на русском Севере и Северо-Востоке такая же разветвленная железнодорожная сеть, как в центре Европы, несколько иначе насыщенном человеческой деятельностью?
Я не оспариваю пользы такого рода сопоставлений в принципе, но хочу заметить, что они имеют ограниченную эффективную сферу применения.
Граница сравнений — здравый смысл. Бездумные сопоставления правды не открывают, а восприятие портят.
Историческая наука уже вышла за рамки традиционных подходов к жизни крестьянства, введены в научный оборот массивы неизвестной ранее статистики, однако прививаются новые взгляды непросто.
В контексте разрушения стереотипов традиционной историографии особо следует отметить новейшее исследование Т. В. Натхова и Н. А. Василенка, посвященное анализу динамики и региональным различиям в детской смертности в России после 1861 г. Ее весьма высокие показатели, как считают негативисты, опровергают тезис о «триумфальном социально-экономическом прогрессе» Империи в пореформенный период.
Соавторы на основании множества статистических, этнографических и медицинских источников показали, что уровень детской смертности определялся прежде всего культурными практиками вскармливания и ухода за младенцами, а не от доходами, грамотностью или доступом к медицине родителей.
В сравнении с другими этническими и религиозными группами Европейской России самый высокий уровень младенческой смертности фиксируется среди великорусского населения, что в первую очередь было связано с ранним отказом от грудного вскармливания и переходом на твердую пищу, начинавшимся порой с первых дней жизни ребенка.
Эти выводы вполне согласуются с результатами аналогичных исследований по демографической истории Европы и показывают, что использование уровня младенческой смертности как показателя, отражающего уровень жизни населения в аграрных обществах, не слишком оправданно. Следовательно, заключения о стагнации уровня жизни в предреволюционной России, сделанные на основе показателя младенческой смертности, необоснованны349.
Далее. Еще до революции немало было сказано о том, что нигде в Европе не было такого огромного количества нерабочих дней, как в России.350Принципиально важно, что в пореформенное время у крестьян примерно на месяц увеличивается число выходных и праздничных дней.351
Таблица 14
Годовой бюджет времени крестьянина-работника в середине XIX — начале XX в.
Источник:Миронов Б. Н. Российская империя: от традиции к модерну. Т. 3. С. 418.
Я давно заметил, что научное сообщество обычно воспринимает этот важный факт, актуализированный Б. Н. Мироновым, как некий курьез, как что-то вроде экстравагантного галстука, пропускает мимо ушей и возвращается к привычному малоземелью и подушевым сборам.
А между тем это опровергает известное мнение о крайне напряженном бюджете трудового времени у российских крестьян, которые в силу плохого климата вынуждены-де работать, не покладая рук, и не успевают из-за этого обработать должным образом свою землю.
С. Т. Семенов заслужил в своей деревне репутацию вольнодумца именно потому, что хотел работать в праздники; дело закончилось доносами его односельчан «по инстанциям» и преследованиями властей.
Обилие праздников беспокоило тех, кто не на словах, а на деле желал улучшения положения крестьянства352.
Известно, что затягивавшееся иногда празднование Пасхи становилось одной из важных причин недородов, и, в частности, масштабного неурожая 1906 г.[197]
Не всегда праздники отмечались шумно, но очень часто отмечались именно так, и это, конечно, косвенно свидетельствует о состоянии крестьянских бюджетов.
В этом плане нельзя обойти вниманием мнение уже знакомого нам А. В. Байкова, 70-летнего жителя деревни Конной Сычевского уезда Смоленской губернии.
На вопрос «Лучше ли стало жить на хуторах и отрубах?» он ответил, что «лучше и много лучше, но одна беда — это праздники и связанное с ним пьянство. Праздники календарные, церковные у нас сравнительно мало почитаются, а вся беда в так называемых „престольных“, местных праздниках, число которых за последнее время не только не уменьшается, но все увеличивается. На моей памяти в окрестных селениях был установлен целый ряд таких праздников… Праздники эти — не престольные, ничего общего с храмом не имеющие».
И духовенство, продолжает Байков, поощряет «это зло».
В итоге люди празднуют — «и это в самое страдное время, когда у нас поденная плата доходит до 1 р. — 1 р. 40 коп. в день!
Во что обходятся эти праздники. В текущем году мне пришлось быть в этом самом Конопатине на пятый день праздника, и, заметив, что крестьяне еще не очухались от праздничного угара, я вздумал вместе с ними подсчитать, во что обошелся им праздник, и что же оказалось? На 36 дворов выпито водки и пива на 307 рублей, не считая чая и разных лакомства, да прогул четырех рабочих дней целой сотни рабочих с подростками при поденной цене 1–1.40 коп. должен быть определен сотнями рублей, и кроме того, в каждом дворе „гуляло“ не менее 3–4 и до 10 „гостей“ из других деревень. Так что один такой праздник обходится не менее 1000 рублей.
Подсчет это применим и к прочим селениям Сычевского уезда, и можно смело сказать, что в среднем каждый праздник обходится одному двору не менее 25 рублей…
А иностранцы еще говорят, что наш мужик беден! Да нехай любая наикультурнейшая страна в свете попробует при летнем периоде в 5–6 месяцев, а не в 9–10, как в Западной Европе, пускай, говорю, попробует отпраздновать 200 дней в году, да притом по преимуществу летом, — да у них и потрохов не останется…
А какое хулиганство рождают эти праздники!.. В старину говорили, что земля стоит на трех китах. А теперешние наши русские киты, это — невежество, праздники и пьянство… На этих китах не устоишь… И Россия ждет богатыря, своего Еруслана Лазаревича, который избавит ее от этих чудовищ»353.
Дождалась Россия, увы, других «богатырей», Владимира Ильича и Иосифа Виссарионовича, но это другая тема, хотя и сопряженной с этой.
В 1914 г. вышел «Сборник задач антиалкогольного содержания (пособие при преподавании арифметики в низших классах всех ведомств)», составленный на основании официальных источников и обширной литературы.
Вот некоторые из этих задач, изменяющих привычный ракурс рассмотрения проблемы: «2. Каждый житель России (на круг) пропивает ежегодно на водке 5 р. 4 к., на пиве 1 р. и на вине 68 к. Сколько всего денег он пропивает?..
50. Ежегодно каждый житель России на круг получает доходу 60 р. 48 к., а пропивает из него 6 р. 72 к. Какую часть своего дохода пропивает ежегодно Россия?..
60. В прошлом (1913) году население России выпило (приблизительно) 2 000 100 000 бутылок водки. 13 334 бутылки, уставленные в ряд одна за другою, занимают расстояние в 1 версту. Сколько верст займут все выпитые бутылки, если их уставить таким же образом? Во сколько раз это расстояние будет больше земного экватора, длина которого равняется 37 500 верст?..
90. Каждый русский выпивает в год (на круг) по 12 бутылок водки. Если бы он вместо этого яда съедал то количество хлеба, из которого выкуриваются эти 12 бутылок, то 1) сколько ему приходилось бы ежегодно лишнего хлеба и 2) сколько бы он сберегал денег от такой замены? 1 бутылка водки выкуривается из 4 фунтов 10 лотов 2 золотников хлеба, фунт которого стоит 3 коп. (1 бут. водки стоит 42 коп.)»354.
Все это было бы смешно…
Размеры потребления спиртного и обилие праздников — темы, рассуждать на которые народнические и советские авторы считали неполиткорректным, и в своих писаниях они «деликатно» обходили их стороной и понятно почему.