Ему стало ясно, «в чем заключается беда и как ее нужно лечить».
Ход мыслей Витте заслуживает внимания.
«Государство не может быть сильно, коль скоро главный оплот его — крестьянство — слабо. Мы все кричим о том, что Российская империя составляет 1/5 часть земной суши и что мы имеем около 140 млн. населения.
Ну что же из этого, когда громаднейшая часть поверхности, составляющей Российскую империю, находится или в совершенно некультурном (диком), или в полукультурном виде и громаднейшая часть населения с экономической точки зрения представляет не единицы, а полу- и даже четверти единиц»9.
Экономическая и политическая мощь любой страны основана на трех факторах производства: природе (природных богатствах), капитале (материальном и интеллектуальном) и труде.
Природа очень щедро одарила Россию, хотя климат и умаляет значение этого подарка. Мы небогаты капиталами — прежде всего потому, что страна «создана непрерывными войнами, не говоря о других причинах.
Она может быть весьма сильна трудом физическим по числу жителей и интеллектуальным, так как русский человек даровитый, здравый и богобоязненный».
Однако сейчас народный труд не имеет должного напряжения, он недостаточно эффективен, потому что обстановка, в которой живет народ, не стимулирует его труд.
Необходимо создать условия для того, чтобы люди могли и хотели производительно работать и стремиться увеличивать эту производительность.
«У нас же народ так же трудится, как и пьет. Он мало пьет, но больше, чем другие народы, напивается. Он мало работает, но иногда надрывается работой.
Для того чтобы народ не голодал, чтобы его труд сделался производительным, нужно ему дать возможность трудиться, нужно его освободить от попечительных пут, нужно ему дать общие гражданские права, нужно его подчинить общим нормам, нужно его сделать полным и личным обладателем своего труда, одним словом, его нужно сделать с точки зрения гражданского права person’oio».
Люди не смогут развить свой труд, если у них нет уверенности, что им принадлежат плоды их труда, что это собственность их самих и их наследников. А как они могут сделать это в общине?
В общине обработанную ими землю отнимают при очередном переделе.
В общине плоды их трудов «будут делиться не на основании общих законов и завещательных прав, а по обычаю, а часто обычай есть усмотрение».
В общине они отвечают за подати, которые не внесли другие (круговая порука), они лишены свободы передвижения, а их жизнь определяется не общими законами страны, а «благом попечительного усмотрения и благожелательной защиты маленького „батюшки“, отца — земского начальника (ведь дворяне не выдумали же для себя такой сердечной заботы)».
Словом, заключает Витте, сейчас быт крестьянина «в некоторой степени похож на быт домашнего животного; заинтересован владелец, ибо это его имущество, а Российское государство этого имущества имеет при данной стадии развития государственности в излишке, а то, что имеется в излишке, или мало, или совсем не ценится»10.
Вникнув в положение деревни, Витте со свойственной ему энергией он начал действовать в противоположном направлении.
Благодаря его усилиям с 1896 г. началась подготовка отмены круговой поруки, которая в основном произошла в 1903 г.
В мае 1898 г. он добился решения Комитета министров о создании Особого совещания по крестьянскому вопросу, однако Плеве, Победоносцев и Дурново отговорили царя.
В октябре того же года Витте написал Николаю II очень эмоциональное, «непридворное» письмо, в котором пытается найти нестандартные слова, чтобы вывести царя из состояния «общинного благодушия».
Он считает, что сейчас время ребром поставило вопрос: «Мощь России должна ли продолжать развиваться с тою же силою, с какою она развивалась с освобождением крестьян, или же рост этот должен ослабеть, а может быть, и идти назад?
Крымская война открыла глаза наиболее зрячим: они осознали, что Россия не может быть сильна при режиме, покоящемся на рабстве. Ваш великий дед самодержавным мечом разрубил гордиев узел. Он выкупил душу и тело своего народа у их владельцев. Этот беспримерный акт создал того колосса, который ныне находится в Ваших самодержавных руках.
Россия преобразовалась, она удесятерила свои силы, свой ум и свои познания… Теперь нужно двигаться».
Нужно завершить то, что начал и не мог закончить император Александр II, который «выкупил душу и тело крестьян, сделал их свободными от помещичьей власти, но не сделал их свободными сынами Отечества, не устроил их быта на началах прочной закономерности».
Император Александр III, решавший проблемы восстановления международного престижа Империи, укрепления ее армии, финансов и подавления смуты, не успел завершить дело отца.
И теперь эта задача стоит перед Вами, обращается Витте к Николаю II.
Она выполнима и ее нужно выполнить, «иначе Россия не сможет возвеличиться так, как она возвеличивалась. Для этого нужны ясное сознание необходимости совершить подвиг, твердая решимость его совершить и вера в помощь Божью».
Бюджет Российской империи со 130 млн. жителей, из которых «едва ли много более половины живут, а остальные прозябают», равен 1400 млн. руб., притом, что тяжесть обложения очевидна.
В то же время бюджет Франции с населением 38 млн человек — 1260 млн. руб., а Австрии с 43 млн жителей — 1100 млн. руб. Если бы благосостояние русских плательщиков стояло на французском уровне, то наш бюджет равнялся бы 4200 млн. руб., и даже если на австрийском — то 3300 млн руб. вместо 1400.
Причина нашей низкой налогоспособности — прежде всего в неустройстве крестьян.
«Каждый человек по природе своей ищет лучшего. Это отличает человека от животного. На этом качестве человека основывается развитие благосостояния и благоустройства общества и государства. Но для того, чтобы в человеке развился сказанный импульс, необходимо поставить его в соответствующую обстановку. У раба этот инстинкт гаснет. Раб, сознавая, что улучшение его и бытия его ближних неосуществимо, каменеет. Свобода воскрешает в нем человека.
Но недостаточно освободить его от рабовладетеля — необходимо еще освободить его от рабства произволу, дать ему законность, а следовательно, и сознание законности, и просветить его. Необходимо… сделать из него „person’y“, ибо он теперь „полурегзопа“. Все сие не сделано или почти не сделано.
Крестьянин находится в рабстве произвола. Закон не очертил точно его права и обязанности. Его благосостояние зависит не только от усмотрения высших представителей местной власти, но иногда от людей самой сомнительной нравственности… Им начальствуют, и он видит начальство и в земском, и в исправнике, и в становом, и в уряднике, и в фельдшере, и в старшине, и в волостном писаре, и в учителе, и, наконец, в каждом „барине“. Он находится в положительном рабстве у схода, у его горланов. Не только его благосостояние зависит от усмотрения этих лиц, но от них зависит его личность», потому что они могут пороть его.
Характерно при этом, что если губернатор сегодня велит высечь крестьянина, то его будет судить Сенат, а когда крестьянина выпорет волостной суд, «темная коллегия, иногда руководимая отребьем крестьянства», то это в порядке вещей.
Крестьянин стал рабом своих односельчан и сельского управления.
Его наделили землей, но он не владеет ею на совершенно определенном праве, точно ограниченном законом, в общине он и не знает, какая земля его.
Права наследства определяет «смутный обычай», поэтому уже второе поколение после освобождения пользуется землей не на законно определенных основаниях, «а по обычаю, а иногда и усмотрению».
Судебная реформа не коснулась правовой стороны жизни деревни. Сословный суд руководствуется не общим для всех подданных Империи законом, а обычаем, т. е. фактически «произволом и усмотрением».
Не лучше поставлено податное дело. Прямые налоги часто взимаются «скопом, по усмотрению». Круговая порука «делает крестьянина ответственным не за себя, а за всех, а потому иногда приводит к полной безответственности».
В области просвещения мы «отстали не только от европейских, но и от многих азиатских и заазиатских стран…. Наш народ с православной душой невежествен и темен. А темный народ не может совершенствоваться. Не идя вперед, он по тому самому будет идти назад сравнительно с народами, двигающимися вперед.
Вот некоторые черты положения крестьянского дела. Крестьянство освобождено от рабовладетелей, но находится в рабстве произвола, беззаконности и невежества. В таком положении оно теряет стимул закономерно добиваться улучшения своего благосостояния. У него парализуется жизненный нерв прогресса. Оно обезоруживается, делается апатичным, бездеятельным, что порождает всякие пороки»
И этому горю, говорит Витте, не поможет прощение правительством продовольственных долгов.
«Нужно прежде всего поднять дух крестьянства, сделать из них действительно свободных и верноподданных сынов Ваших. Государство при настоящем положении крестьянства не может мощно идти вперед, не может в будущем иметь то мировое значение, которое ему предуказано природою вещей, а может быть, и судьбою»11.
Заканчивается текст предложением все-таки созвать совещание по крестьянскому вопросу.
Это письмо, где слово «община» не произносится ни разу, но как бы является на выдохе, осталось без ответа. Император, по замечанию Куломзина, был воспитан «в славянофильском обожании общинных порядков»12.
Однако замолчать крестьянский вопрос было уже невозможно. Буквально с первого же года XX века он становится предметом активнейшего публичного обсуждения в правительственных кругах.
В поступавших с мест официальных документах всех уровней все чаще фигурировала тема правовой неустроенности крестьянства и ее вредных последствий. Так, в январе 1900 г. в Комитете министров был заслушан Всеподданнейший отчет генерал-губернатора Юго-Западного края М. И. Драгомирова, в котором тот доказывал, что подъем благосостояния крестьянства невозможен без ликвидации хаоса, царившего в крестьянском законодательстве. Его предложение срочно пересмотреть соответствующие законы было одобрено царем