91.
Сказано вполне внятно, хотя мысль о гарантированном успехе землеустроительной «проповеди» не бесспорна.
Одной из ключевых была фигура непременного члена Землеустроительной комиссии, ответственного руководителя всего комплекса землеустроительных работ, а также его помощников — землеустроителей (инструкторов по землеустройству)92.
Землеустроитель, получив дело для подготовки, должен был выехать на место, чтобы выяснить правовую ситуацию и те природные и бытовые условия, в которых придется проводить работы. Ведь каждое селение было своим маленьким миром, не похожим на другие, всякий раз это была другая задача, другая пьеса с другими актерами.
На землеустроителе и его сотрудниках лежала огромная черновая работа. Фактически они были, так сказать, «бойцами на передовой» землеустройства — вели чтения и лекции, общались и объясняли, пропагандировали и агитировали — зачем нужен переход на хутора и отруба и т. д. и т. д.
Априори понятно, насколько в принципе сложной была эта миссия, какой подготовкой и какими личностными качествами они должны были обладать, чтобы добиться успеха.
Нетрудно вообразить беседу землеустроителя с сельским сходом, состоящим из десятков, чаще — из сотен, а иногда и тысяч мужчин и женщин, которым незнакомый «барин» предлагает не больше и не меньше, как изменить тот строй их жизни, который был прожит поколениями предков. А значит, гарантировал выживание и им самим.
Какие слова нужно уметь находить в подобных случаях?
Ведь, по сути, такого рода собрания — особый тип митинга, а на митингах умеют выступать далеко не все.
Проблема привлечения симпатий населения к реформе не ограничивалась одной прямой агитацией. Комиссии должны были устраивать экскурсии в уже существующие районы хуторского расселения, которые оказались действенным средством убеждения крестьян, создавать агрономическую службу и многое другое.
В работе 47-ми губернских и 463 уездных Комиссий участвовали многие тысячи представителей образованного класса России, и априори понятно, что уровень их компетентности, заинтересованности и энтузиазма не мог быть в равной степени высок.
Различались, конечно, и сама постановка дела землеустройства, и то, что можно назвать стратегическим видением ситуации.
Так, исключительно благоприятная ситуация сложилась в Московской губернии, где реформе сразу начал уделять большое внимание яркий, талантливый и влиятельный губернатор В. Ф. Джунковский.
Непременными членами уездных комиссий были образованные, опытные, знавшие крестьянское дело люди, сторонники реформы, сумевшие завоевать авторитет у крестьян: «В большинстве уездов отношения крестьян, их доверие к землеустроительным комиссиям и, в частности, к непременным членам, не оставляет желать лучшего»93. Сформировалась компетентная землемерная часть, в которой было немало техников с высшим образованием.
Губернская комиссия сразу взяла стратегически верный курс. Число однопланных селений в Московской губернии колебалось от 30 до 70 % на уезд, и комиссия решила сосредоточиться сначала на их размежевании, чтобы тем самым создать условия для перехода на хутора и отруба.
Поэтому с 1912 г., когда почва для этого была уже достаточно подготовлена предшествовавшим разделом однопланок, в губернии стало расти личное землеустройство94.
Конечно, Московская — столичная губерния, априори имевшая ряд преимуществ в сравнении с провинцией. И тем не менее ее пример не был единственным.
Так, в России резко выделялся Новоузенский уезд Самарской губернии, в котором уже к 1 января 1913 г. разверстались 70,7 %, из почти 44 тыс. дворов — прежде всего благодаря непременному члену А. Ф. Бир, его «энергии, превосходному знанию местных условий и умению находить отвечающие стремлениям местного населения формы землеустройства»95. В результате «там, где раньше нельзя было встретить на много десятков верст ни одного жилья и только однообразные громадные пространства залежных земель и пшеничных полей, в настоящее время эта полупустыня пестрит хуторами с правильно устроенными севооборотами и рядовыми посевами»96.
Однако, как минимум, не везде ситуация была столь благоприятной. Так, некомпетентность Комиссии стала причиной срыва начального этапа землеустройства в Астраханской губернии. Плохо началась реформа и в Бессарабской губернии.97
Любопытно сравнить ход землеустройства в Воронежской и в соседней Курской губерниях. Первая губерния была лидером среди 47-ми губерний по числу всех ходатайств, а вторая — занимала 18-ю позицию.
Легче всего отнести относительно скромные результаты землеустройства в большинстве губерний ЦЧР на счет глубины и крепости общинных симпатий крестьян, чем десятилетиями и занималась традиционная историография. Привычку немалой части российской деревни к общине оспаривать нелепо — наоборот, удивляло бы повальное согласие на реформу. Однако это объяснение — явно недостаточное, поскольку общинная психология не столь постоянна, как Гринвичский меридиан.
Куда понятнее ситуацию делает резко негативное отношение курского, например, дворянства к реформе.
Курское земство считалось одним из наиболее реакционных в стране. Губернский предводитель дворянства граф Доррер и его единомышленники, влиятельные в губернии люди, были «безусловными защитниками общины и общинного владения». Хутора и отруба они «вперед осудили как несбыточную фантазию». Сочувствует эта партия лишь продаже крестьянам земли через Крестьянский банк, однако ее не устраивают цены, по которым банк покупает имения.
Достаточно взять негативные характеристики, которые инспекторы дают персоналу Комиссий курских уездов, чтобы выйти за рамки обычных рассуждений о прямой зависимости землеустройства от экономического положения крестьян.
Например, непременный член Обоянской комиссии Кондратов — «бывший кавалерийский офицер, вероятно не дурной, и бывший земский начальник, несомненно, очень плохой. В бытность свою земским начальником Кондратов не наблюдал за своим участком, но склонность к произвольному попечительству над крестьянами имел большую и к собственноручным расправам над ними немалую. С населением он обращался привычно, смело, как с покоренным народом.
Кондратов отличается энергией, несколько дикою, и страстностью главнейше в нападках на низкие оценки Крестьянского банка при покупке имений у частных владельцев. Вообще же он не способен подняться над самыми узкими обыденными интересами, в том числе и чисто эгоистическими, не может отдаться служению делу.
При приезде командированных лиц Кондратов не знал ни Наказа, ни законов о выходе из общины и о залоге надельных земель: задачу землеустроительных комиссий сводил к купле-продаже земли, а свою — к составлению протоколов; поняв из разъяснений упомянутых лиц, что такое хуторское расселение, он стал против него приводить чисто крестьянские возражения»98.
Думаю, что мы обойдемся без риторического вопроса о потенциале землеустройства в Обоянском уезде при таком непременном члене. Вообще сохранившиеся аттестационные списки делают понятнее вялый ход землеустройства в целом ряде губерний.
1907 г. — самое начало землеустройства. Прошло 5 лет, и почти все непременные члены, о которых говорилось тогда, сменились, однако подобрать энергичных и увлеченных реформой людей во все Комиссии Комитету по Землеустроительным делам не удалось99. Ситуация явно улучшилась, но была далека от идеала.
Таким образом, реальные показатели землеустройства очень зависели от личностных характеристик членов комиссий и — что не менее важно — от их политических взглядов.
Реформа в той или иной местности могла идти успешно только при таком уровне взаимопонимания между Комиссиями и крестьянами, который был в Московской губернии, где обе стороны, сколько можно судить, взаимно обогащали энтузиазмом друг друга.
Однако такое было далеко не всегда, и нужно помнить, что какая-то часть работников — и в Комиссиях, и среди агрономов — была противниками реформы — прежде всего по идейным соображениям. Многие образованные русские люди видели свою жизненную миссию отнюдь не в утверждении частной собственности крестьян на землю.
Оппозиционная печать сумела создать образ гигантской государственной машины, обрушившейся своей неисчислимой мощью на беззащитное общинное крестьянство — так, будто речь идет о сплошной коллективизации.
Приведенные материалы, как кажется, серьезно девальвируют подобные подходы. Завершать «дело 1861 г.» в ряде аспектов оказалось куда труднее, чем начинать его. Правительство, начиная реформу, рассчитывало на свой аппарат, на местных работников. Но выясняется, что они далеко не во всех случаях были лояльны и не спешили «брать под козырек».
Документы иногда говорят об открытом противодействии реформе на местах. Даже среди земских начальников, которых традиционная историография всегда считала надежнейшей опорой власти, были такие, которые могли бы порадовать записных критиков реформы.
Понятно, что партийная борьба вокруг реформы, столь резко проявившаяся в Думе и Государственном Совете, продолжалась и за их стенами. А ведь помимо явных политических противников в осуществлении преобразований Столыпина участвовали и люди просто равнодушные.[165]
Другими словами, дело буквально жизненно важного значения Империя начинала, не имея подготовленного полноценного кадрового резерва — и не только землемеров. Однако этот дефицит постепенно преодолевался.
Понятно, что все вышесказанное о роли субъективного фактора в развитии землеустройства как одного из направлений реформы, относилось и ко всем другим ее направлениям. Везде одним из важнейших факторов успеха были люди компетентные и неравнодушные.
Подведем некоторые итоги.
Итак, все основные показатели землеустройства растут во времени и по России в целом, и в подавляющем большинстве губерний.