4. Улучшение полеводства и животноводства;
5. Содействие развитию специальных отраслей (садоводству, огородничеству, пчеловодству, льноводству, хмелеводству, виноградарству и др.), которым крестьяне в общине не могли уделять должного внимания.
Очевидно, что создать эффективное хозяйство при наименьших затратах сил и средств могли только единоличники.
Во-первых, здесь производительность труда повышается, хотя бы счет того, что крестьянин не бегает с полосы на полосу.
Во-вторых, хозяйственная самостоятельность владельца позволяет вести полеводство по оптимальной для данного хозяйства системе — с учетом его конкретных естественных и экономических условий.
Считалось, что из-за общей неподготовленности крестьян к восприятию сельскохозяйственных знаний, агроном должен начинать с малого, с введения простейших улучшенных приемов, часто в рамках только полеводства.
А затем, по мере расширения кругозора аудитории агроном может ставить и более сложные задачи, одновременно воздействуя на все отрасли данного хозяйства.115
Одним из ключевых направлений агрономической помощи было сельскохозяйственное просвещение крестьян в прямом смысле слова путем лекций, чтений и курсов.
Внешкольное распространение знаний играло заметную роль в приобщении крестьян к агрикультуре, особенно на начальном этапе, когда очень важно было преодолеть их недоверие к агрономам.
Там, где агрономия была делом новым, чтения и начинавшиеся после них беседы были для обеих сторон прежде всего способом познакомиться.
Крестьяне узнавали о задачах агрономической организации. Позже чтения приобретали более практический характер, они объясняли проводимые на показательных полях и участках технические улучшения.
Затем создавались особые курсы для тех крестьян, которые могли стать проводниками сельскохозяйственных знаний среди односельчан.
Объем внешкольного просвещения постоянно увеличивался, что отражало нараставший интерес крестьян к улучшению хозяйства. Постепенно в деревне возник спрос на компетентный совет, на полезную беседу, на печатное слово, на систематические курсы по сельскому хозяйству вообще или по отдельным его отраслям и т. д.116
Это спрос удовлетворялся, с одной стороны, участковой агрономией и заметным ростом инструкторского персонала на местах, а с другой, возникновением после 1906 г. в деревне — вместо прежних десятков и сотен — многих тысяч сельскохозяйственных обществ, товариществ и других кооперативов.
Поэтому лекторы и инструкторы теперь часто общались не с единичными крестьянами или случайными их группами, а с аудиторией, до известной степени сорганизованной и наиболее активной, которая в большей мере была подготовлена к восприятию и практической реализации сообщаемой информации.
Если в 1907 г. чтения были проведены в 312 пунктах и в них участвовали 34,4 тыс. человек, то в 1912 г. — в 11,2 тыс. селениях, а слушали их более миллиона крестьян (1042 тыс.). Едва ли показатели 1913 г. были ниже, притом, что эта статистика не очень точна117. И хотя в традиционной историографии пренебрежительно говорится, что это лишь 4 % всех крестьян страны, беспомощность этого аргумента совершенно очевидна.
Конечно, не все слушатели были действительно заинтригованы перспективами агрономии: «Первое время, когда подобные чтения являлись новинкой для населения, собирались три категории слушателей: старики, жаждущие услышать что-нибудь о прирезке земли, затем люди, заинтересованные чтением, как новым зрелищем в зимнее сравнительно свободное время, наконец, тот контингент слушателей, который действительно интересуется чтением; но уже после нескольких чтений остаются лишь те, для кого, собственно, и предназначаются чтения»118. Так, конечно, было не только в Саратовской губернии, но и в других районах страны. Ведь это было время, когда проектор с диапозитивами назывался «волшебным фонарем».
Следующее направление агрономической помощи — показательные мероприятия.
Практика установила три типа таких мероприятий — показательные участки, показательные поля и показательные хозяйства.
На показательных участках (площадью примерно в 1 дес.) крестьяне знакомились с прогрессивными методами обработки почвы и посева[169].
На показательных полях демонстрировались подходящие для данного района многопольные севообороты, которые должны были помочь крестьянам в быстром решении важнейшего кормового вопроса — ведь с выходом из общины единоличники, как правило, теряли выгоны и коллективный выпас скота.[170]
Показательные хозяйства, где можно было увидеть эффективное сочетание отдельных отраслей, не получили большого распространения — эта форма оказалась слишком сложной для восприятия крестьян119. Большинству из них нужно было начинать с агрономических азов.
Поэтому агрономы делали упор на показательных полях и участках, хорошо понимая, что крестьяне поверят им только тогда, когда то или иное мероприятие будет проводиться в самом обычном рядовом хозяйстве, что называется, у соседа.
Источники говорят, что рост урожайности и доходов, достигнутые именно в таких условиях, прямо влияли на окрестное население, которое также начинало применять неизвестные ему раньше приемы, вводить травосеяние и новые культуры120.
Отдельное и очень важное место среди показательных мероприятий занимала деятельность прокатных станций сельхозмашин и орудий, а также зерноочистительных пунктов (обозов).
С одной стороны, они знакомили крестьян с улучшенным инвентарем и доказывали выгоды его применения, что стимулировало расширение парка крестьянской сельхозтехники.
С другой стороны, массовое обслуживание крестьянских хозяйств должно было поднять в них технику земледелия и тем самым создать фундамент для дальнейшего их прогресса. Это было особенно важно для малоземельных крестьян, которые не всегда могли купить нужные орудия даже по льготному кредиту. Поэтому улучшив свое полеводство с помощью прокатного инвентаря, они могли накопить деньги на его приобретение121, и это был реальный вариант.
Зерноочистительные станции (обозы) демонстрировали крестьянам преимущество очистки семян, о необходимости которой русская деревня имела самые смутные представления.
К концу 1913 г. в 47 губерниях имелось, как минимум, 4644 прокатных станции, 3247 зерноочистительных и прочих пунктов и 267 клеверотерочных пунктов. При этом в семи лидирующих губерниях — Волынской, Екатеринославской, Киевской, Полтавской, Самарской, Харьковской и Херсонской — каждая из которых имела свыше 200 прокатных станций, было сконцентрировано 2250 таких станций, т. е. 48.4 %122. Уже по этим данным видна разница в работе отдельных земств.
Расчеты агрономов на влияние прокатных станций вполне оправдывались. В крестьянской среде возник массовый спрос на сельхозтехнику, что резко повысило обороты сельскохозяйственных складов. Лучшее подтверждение связи между этими явлениями — тот факт, что крестьяне обычно покупали орудия тех же марок и фирм, какие были на прокатном пункте123.
Значительное внимание в процессе уделялось улучшению животноводства, которое при переходе к единоличному хозяйству было едва ли не самым уязвимым местом.
Агрономические организации тратили немало сил на устройство случных пунктов с целью добиться улучшения породы крестьянского скота. В районах землеустройства к концу 1913 г. в 41 губернии имелось 3127 случных пунктов крупного рогатого скота с 3650 производителями124.
В новых условиях содействие специальным отраслям сельского хозяйства было совершенно необходимо. Источники говорят о том, что в общинной деревне было очень непросто завести сад и огород. Поэтому развитие садоводства, огородничества, пчеловодства, а в южных губерниях хмелеводства и виноградарства заняло видное место в агрономической помощи. Росло число показательных садов и питомников, снабжавших население посадочным материалом и т. д.
Агрономическая помощь: информация с мест
Приведенная выше информация, безусловно, важна. Однако ее нельзя воспринимать односторонне — все растет, все увеличивается и, следовательно, все в порядке.
Увы, цифрами нельзя обольщаться — миллионы крестьян только начинали понимать, что знают о сельском хозяйстве недостаточно.
В этом плане особенно важны агрономические отчеты, позволяющих хотя бы отчасти погрузиться в атмосферу, в тот круг больших и малых забот, из которых состояла жизнь и деятельность агрономов.
Мы знаем, как нелегко крестьяне впускали в свою жизнь что-то новое, — прежде всего это касалось сферы повседневности, в частности, хозяйственных привычек, приемов и т. д.
Поэтому усилия многих тысяч агрономов глобально были направлены на преодоление — в самом широком смысле — этого недоверия. Процесс этот был очень сложный, и (приемы) меры вырабатывались самой жизнью — где показательные поля, где образцовые хозяйства, чтения и беседы, экскурсии, выставки и др. Главным было убедить крестьян в том, что и они могут вести хозяйство так, по-новому, и что в конечном счете это будет выгодно для них.
Агроном зачастую выступал как новый учитель на первом уроке в незнакомом классе. Однако крестьяне не были детьми — и это усугубляло проблему.
Отчеты об агрономической помощи, с одной стороны, типологически схожизни, а с другой, сам процесс преодоления недоверия имел свою — часто очень интересную — нюансировку
Приобщить крестьян к агрономии было очень непросто, поэтому отчеты нередко — своего рода педагогические пусть не поэмы, но баллады, хотя и посвященные жизни деревни, но отнюдь не буколического свойства.
Эти тексты — отнюдь не победные реляции, они большей частью даже несколько пессимистичны, ибо в первую очередь описывают борьбу с человеческими предубеждениями, проводимую н