Огибаю Финна и останавливаюсь, когда он говорит:
– У меня будет вечеринка. Придешь?
Выдыхаю, сосредотачиваюсь и, развернувшись, с улыбкой на лице отвечаю:
– Конечно, Финн. Спасибо за приглашение!
– Жду тебя, – с лучезарной улыбкой на лице говорит тот и продолжает смотреть на меня до тех пор, пока Мария не пинает его плечом, направляясь ко мне.
– Пойдем, Лэа, – вновь произносит она мое имя странно, взяв меня под руку. – Нам еще много всего нужно сделать!
Не проронив ни слова, я следую за Марией-Луизой, все еще немного в растерянности после того, что произошло пару минут назад.
– С тобой все в порядке? – понизив голос, спрашивает Мария-Луиза.
Она продолжает вести меня на выход, только с другой стороны университета.
– Не совсем, – признаюсь ей, вновь вспоминая то, что произошло десять минут назад.
– Что случилось?
Набираю побольше воздуха в легкие, огибая студентов, которые чаще стали встречаться нам по дороге.
– Ганс…
– Ганс? – удивляется Мария-Луиза.
– Да… Он нашел меня и…
– Что этому тупоголовому нужно?
Сглатываю в очередной раз. Мария требовательно дает понять, что ждет вразумительного ответа. Ее малахитовые глаза смотрят на меня с надеждой.
– Он сказал, что хочет погулять со мной.
– Ужас какой! – восклицает Мария-Луиза. – А ты что?
Мы спускаемся по лестнице. Мария не отпускает меня, стараясь лавировать между студентами.
– Я ничего ему не ответила.
– Нужно было дать ему промеж глаз!
– Зачем? – удивляюсь я, не понимая, к чему клонит подруга.
– Ганс понимает только силу, – понизив голос, отвечает девушка. – Ну… не всегда, правда. Но с ним лучше не связываться.
– Я и не хотела с ним связываться. Я видела его еще днем после перекуса. Но думала, что мы больше не пересечемся…
– О, моя милая!
Мы доходим до турникетов и проходим через металлические рамки. Мария не отстает от меня и вновь берет под локоть.
– Ганс – хитрая свинья. Но если не реагировать на него, в особенности не показывать ему страх, то он быстро теряет интерес.
– Откуда ты столько знаешь про Ганса?
Мария-Луиза останавливает и ехидно улыбается.
– Ну… он мой сводный брат.
– Твой кто? – ошарашенно переспрашиваю я.
Но девушка уже тянет меня за собой дальше, к парковке.
– Мой сводный брат. Я не люблю об этом рассказывать, потому что тогда на меня тоже обрушится гнев студентов, ведь… мы же типа родственники!
Прикусываю губу, пытаясь переварить полученную информацию.
– Он сын мужа моей матери. Сам Ганс тоже не любит говорить о том, что я его родственница, пускай и не кровная.
– Понятно, – пищу я в ответ.
– Эй!
Мария-Луиза останавливается и выпускает меня. В ее малахитовых глазах я вижу искру переживания.
– Только не говори никому…
– Обещаю.
Мария-Луиза прикусывает щеку изнутри. Секунду мы молчим, словно каждая из нас пытается сделать выводы из этой ситуации. Но в следующее мгновение подруга говорит:
– Вся наша компания об этом знает, поэтому… теперь и ты знаешь.
– Я буду хранить этот секрет, – понижаю голос настолько, насколько это возможно, но так, чтобы Мария-Луиза услышала мои слова.
– Спасибо, – благодарит она и обнимает меня.
Этот момент пролетает мигом, потому что уже в следующую секунду Мария-Луиза поправляет рубашку с пуловером и задорно спрашивает:
– Тебя подвезти?
– Да, если не сложно, – отвечаю ей.
Девушка радостно подхватывает меня под руку и тянет к машине.
Мария-Луиза хорошая девушка. Правда, у нее есть свой шарм непоседства. Она из тех людей, которым вечно не сидится на месте. Им нужны приключения, эмоции и адреналин. Но, справедливости ради, Мария-Луиза все равно умудряется быть милой и доброй.
Теодор, Финн и Маркус – ее лучшие друзья, Леон присоединился к ним недавно, так же как и Габриэль. С Финном они, оказывается, долгое время встречались – то сходились, то расходились – и буквально год назад решили окончательно остаться друзьями. У меня в голове до сих пор не укладывается, как им это удалось.
– И тебе нормально видеть, как Финн целуется с другой на вечеринке?
– А что тут такого? – восклицает Мария-Луиза, откинув волосы назад. – Между нами прошла любовь, поэтому меня ничто не цепляет в его поведении.
– Таких людей, как вы, очень мало, – говорю я, выдавив из себя эти слова, потому что в голове не вяжется, как они могут оставаться друзьями.
– Нет, мы, конечно, спорим и ругаемся, – протяжно произносит девушка, – но в целом из нас друзья лучше, чем пара.
Я ничего не отвечаю, лишь поджимаю губы. Мария-Луиза продолжает рассказывать о своих отношениях с Финном, словно они всегда были обычными друзьями. А мне трудно понять, как они смогли перейти от романтических отношений к дружбе без каких-либо негативных эмоций. Она рассказывает об их приключениях, смешных моментах, о том, как они поддерживали друг друга в трудные времена. Но, несмотря на легкость, с которой она говорит, в глазах Марии-Луизы мелькает что-то, словно невидимая тень прошлого. Может быть, она старается скрыть свои истинные чувства или просто не желает возвращаться к болезненным моментам, пусть и мысленно. Мария-Луиза и Финн, возможно, нашли для себя оптимальный путь, оставшись друзьями после разрыва. Возможно, они действительно смогли преодолеть все трудности и сохранить особенную связь. У меня остается некоторая доля недоумения, но я решаю уважать их выбор и не пытаться вникнуть в тонкости их теперешних отношений. В конце концов, каждая история уникальна, и важно лишь то, какой вывод на основе опыта работает.
До дома мы доезжаем быстро. Мария-Луиза заглушает мотор и кладет руки на коленки.
– Как-то так.
– Наверное, вы оба поступили правильно.
– Наверное, – с досадой в голосе говорит Мария-Луиза.
Ее взгляд привлек Теодор, который стоит на крыльце и курит. Он знает, на какой машине ездит Мария-Луиза, поэтому внимательно смотрит в нашу сторону.
– Что ж, кажется, тебе пора, – говорит девушка так, будто хочет побыстрее избавиться от меня.
– Да, спасибо, что подвезла.
– Всегда пожалуйста! – отвечает она и улыбается напоследок.
Хлопнув дверью автомобиля, я направляюсь ко входу, где меня ожидает Теодор. Он оглядывает меня с ног до головы. На нем черная футболка, поверх которой – красная клетчатая рубашка, темные джинсы и кеды.
Мария-Луиза уносится вдаль, навстречу горизонту, а я медленно подхожу к Теодору. Когда я почти достигаю его, он останавливает меня и фыркает:
– Почему не позвонила мне?
– Не хотела мешать, – отвечаю на ходу.
Однако Теодор преграждает рукой мне путь. Я поворачиваюсь к нему и буравлю взглядом.
– По-моему, у нас был уговор, что я тебя отвожу в универ и привожу домой, – говорит он со злостью, будто бы наша общая знакомая, подвозившая меня, нарушила его царские планы.
– Прекращай командовать мною, – фыркаю в ответ, хотя сама понимаю, что из этого не сваришь каши.
Теодор выдыхает клубок серого дыма мне в лицо и склоняется ближе. Я чуть ли не впечатываюсь в дверь. Он ничего не говорит, лишь пристально смотрит на меня, как хищник на свою добычу. В этот момент между нами возникает напряженная тишина, прерываемая лишь нашим тяжелым дыханием. Я пытаюсь сохранить спокойствие, несмотря на гневный, настойчивый взгляд Теодора.
– Теодор, давай не будем устраивать сцену, – медленно произношу я, стараясь сдержать эмоции. – Просто пропусти меня.
Тем не менее он не отступает, словно уперся в свои принципы, и это только усиливает мою решимость не поддаваться его давлению. В его холодных глазах читается смесь обиды и зависти, но я отказываюсь давать ему управлять мной. Он словно пытается проникнуть в самые глубины моей души, продолжая пристально взирать на меня своим холодным взглядом.
Внезапно он отпускает меня, словно понимая, что дальнейший конфликт не принесет ему желаемого результата. Я проскальзываю в дом, чувствуя на себе след его морозного взгляда. Оборачиваюсь и на мгновение встречаю его глаза. В них неопределенность, но я твердо настроена не давать этой ситуации власть над моими вспыхнувшими чувствами.
Шаг за шагом я ухожу от него, оставляя за спиной этот эпизод напряженной встречи. Сердце сильно бьется, но в моей груди сидит уверенное решение не поддаваться давлению, идти своим путем, не реагировать на его провокации. И, быть может, тогда Теодор поймет, что нельзя контролировать чужие жизни.
Тем же вечером за общим столом между нами вместо общения царит молчание. Теодор спокойно ест ужин, в то время как наши родители что-то неустанно обсуждают по-немецки. Теодор лишь кидает холодные взгляды в мою сторону, и под натиском его требовательных взоров я скоро потеряю самообладание. Я пытаюсь сосредоточиться на еде, избегаю смотреть на него. Наши родители продолжают беседу, но мне кажется, что каждое их слово – как эхо грядущего конфликта. Наглец, будто не обращая внимания на общий диссонанс, продолжает упорно молчать. Его холодный взгляд – как ледяной ветер. Это ощущение я пытаюсь прогнать, все внимание уделяя ужину.
В какой-то момент его терпение иссякает. Он внезапно поднимается из-за стола, берет свою тарелку и, не говоря ни слова, направляется к двери. Мы с родителями замираем, словно под действием невидимой силы. Мама и Вольфганг обмениваются взглядами.
– Что это с ним? – спрашивает мама.
– Не в настроении он, – отвечает Вольфганг, бесцветно смотря в сторону, куда ушел Теодор.
Мама задумывается, ее взгляд блуждает по нашим лицам, словно она силится разгадать загадку, скрытую в поступке Тео. Я, в свою очередь, снова пытаюсь сосредоточиться на тарелке перед собой, но поглощение еды кажется мне пустым занятием, не способным прогнать тяжесть в воздухе и на душе.
– Лия, если ты закончила с трапезой, то сходи узнай, как там Теодор.
Просьба мамы выбивает меня из колеи. Хочу возразить ей, но ее суровый взгляд останавливает меня. Я молча встаю из-за стола, отношу свою тарелку в раковину и направляюсь на задний двор, откуда доносится запах сигаретного дыма. Теодор там.