Вечером прохладно, отчего я ежусь, выходя на воздух. Теодор сидит на нижней ступеньке, задумавшись. Мне не хочется спрашивать у него, что случилось и почему он так себя ведет, однако возвращаться в столовую не хочется сильнее. Поэтому я несмело задаю два вопроса:
– Ты в порядке? Что-то случилось?
Он медленно поворачивается ко мне. В его глазах полно мыслей. Они такие загадочные и притягательные, что я не могу отвести взгляд.
Наконец он прерывает молчание и шепчет:
– Просто хотел побыть в одиночестве.
Я замираю, проникаясь его словами и понимая, что что-то важное происходит в нем самом. Он признается в своих сомнениях, пускай и косвенно, и я ловлю себя на мысли, что готова выслушать каждое его слово.
– Я могу чем-то помочь тебе?
Теодор тяжело выдыхает.
– Чем ты можешь помочь?
Глаза Теодора наполнены грустью. Я задумываюсь, ища в своей голове ответ на его вопрос. Чем я могу помочь? Ведь нам обоим предстоит еще многое пройти, многое преодолеть. Но я решаю не уступать и не оставаться безучастной. Пускай Теодор и ведет себя как самый последний кретин на планете, я отчетливо чувствую, что эта грусть одиночества съедает его изнутри. Поэтому, набравшись смелости, я тихонечко опускаюсь и сажусь рядом, на одну из ступенек, а после беру его за руку.
– Ты можешь мне доверять. Если ты захочешь со мной поделиться своими мыслями, я выслушаю тебя.
Теодор продолжает смотреть на меня так, словно я делаю что-то нереальное. Холодность его взгляда сменилась потеплением, и вот Теодор слегка сжимает мою руку своими пальцами.
– Я не привык высказывать то, что у меня на душе, – с теплотой в голосе говорит Тео, продолжая смотреть на меня. – Aber danke, dass du versucht hast, die Schlüssel zu den Schlössern auszusuchen (Но спасибо, что решила попытаться подобрать ключ к замку), – продолжает он ласково.
Но напряжение между нами лишь нарастает. Взгляд Теодора уже не кажется таким холодным, но все равно что-то подсказывает мне, что он скрывает множество тайн, которые мне предстоит узнать.
Набравшись смелости, говорю:
– Я хочу, чтобы мы с тобой поладили.
Слова звучат, как тихая трель в ночном лесу.
– Зачем тебе со мной ладить? – спрашивает Теодор, отчего я перестаю дышать.
Он пододвигается ко мне ближе, словно пытается дразнить.
– Потому что я чувствую, что нас что-то объединяет, – отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие. – И даже несмотря на то что между нами много разногласий, я все еще верю, что мы сможем найти общий язык.
Теодор невесело смеется.
– Ты думаешь, что можешь меня понять? – спрашивает он, бросая в мою сторону соблазнительный взгляд.
Я не сомневаюсь, что за этим вопросом скрывается нечто большее. В его словах звучит интригующая нотка.
– Я не утверждаю, что полностью пойму тебя, – признаюсь я, – но хочу попытаться узнать тебя лучше. Я чувствую, что ты замыкаешься в себе…
Взгляд Тео полностью сконцентрирован на мне.
– Ты действительно так думаешь? – спрашивает он сквозь зубы, словно вопрос вырвался против его воли.
Я решаю не отступать.
– Да, если ты дашь мне шанс и перестанешь вести себя как идиот.
Теодор смотрит на меня еще некоторое время, словно взвешивая мои слова. Потом улыбается, и я вижу в его глазах искру, которую раньше не замечала.
– Хорошо, – говорит он, – давай попробуем поладить. Пусть это будет наш маленький эксперимент.
В моем сердце начинают биться радость и надежда. Я знаю, что это только начало, но теперь я уверена, что справлюсь с вызовом, который подкинула мне судьба. Я готова узнать тайны Теодора и помочь ему прогнать захлестывающее грустью одиночество.
Глава 14Теодор
Я засыпаю с мыслями о том, что Лия изо всех сил старается со мной поладить. Мне и самому хотелось бы, чтобы мы поладили, но… я не смогу. Чувствую, что нам что-то будет мешать. Будет мешать нашему нормальному общению.
Наутро я спокойно отвожу Лию в универ. Правда, она не в настроении. Молчаливая и угрюмая. Я решаю, что не стоит лезть к ней, нарушать душевное спокойствие. Мне кажется, что я постепенно сдаю позиции, становлюсь сентиментальным ублюдком, который теряет стержень. А таких людей я презираю.
В пятницу будет вечеринка. Финн вчера сказал, что пригласил и Лию. «Какой добродушный жест с его стороны», – прокручиваю эту мысль в голове, ведя тачку по свободной полосе.
Я соскучился по мотоциклу, но, пока мои ушибы не до конца прошли, придется удерживать свою пятую точку на водительском сиденье автомобиля. Вообще, чувствовать я стал себя лучше – выспался, отдохнул. Мой больничный продлится до понедельника, а потом мне уже посчастливится вновь окунуться в учебные будни. Спокойно делаю домашнюю работу, хотя на самом деле делать ее мне не особо хочется. Какая-то апатия ко всему.
А вот батя меня изрядно выбешивает. Я никогда не видел, чтобы он вел себя так с покойной матушкой. Будто в нем что-то изменилось. И это выглядит как минимум очень странно. А как максимум я даже не припомню, чтобы он так стелился перед ней.
Не знаю, хорошая ли это идея, чтобы Лия пошла на вечеринку, ведь, зная, что на них происходит, я невольно сжимаю кулаки от злости, стоит мне представить ее там. Но в то же время я осознаю, что бессмысленно думать о плохом, ведь оно и так настигает рано или поздно. Поэтому, отогнав ненужные мысли, я доезжаю до дома и паркуюсь.
Днем мне звонит Финн.
– Здорóво, чувак.
– Здорóво.
– Как твое?
– Сойдет, – фыркаю в трубку, потирая глаза. – А твое?
– Сносно. Только скучно на парах, – с толикой грусти отвечает друг.
В трубке слышится голос Маркуса, который истерично хохочет.
– Я вижу, как вам скучно, – выдыхаю, смотря в потолок.
– Ну че, не передумал идти на вечеринку?
– Нет, – твердо заверил Финна. – А должен?
– Ну, мало ли… – задумчиво протягивает друг, словно пытается что-то вынюхать. – А Лия?
Пытаюсь подавить в себе глупые мысли, стараюсь как можно мягче реагировать на такие вопросы, ведь в них нет ничего странного. Беру в руку теннисный мячик и начинаю кидать его в потолок, умело ловя обратно ладонью.
– Не знаю, – бормочу я. – Она не говорила со мной на эту тему.
– Мария сказала, что она вроде бы согласилась…
Финн говорит это так, будто я запрещаю Лии куда-то ходить после учебы. Бред собачий!
– Ну хочешь – спроси у нее сам, – пытаюсь я закончить этот разговор, чтобы не сболтнуть лишнее. – Она же сегодня в универе…
– Мне влом поднимать свою пятую точку, – издает он короткий смешок.
Финн явно не настроен на то, чтобы спрашивать у Лии что-либо.
– Понятно.
В трубке повисает молчание, а в комнате раздается очередной звук отскакивания теннисного мяча.
– Ты сможешь в пятницу помочь с приготовлениями?
Закатываю глаза, ловлю мяч и, выдохнув, говорю:
– Ладно, помогу.
– Gut, – отвечает друг.
Мне кажется, он что-то недоговаривает мне. Продолжая кидать теннисный мячик в потолок, спрашиваю:
– Все в порядке?
Финн выдыхает.
– Ну…
– Говори, – шиплю в трубку, сам не понимая почему.
– Маркус и Леон считают, что рассказывать тебе – плохая идея.
– Почему же? Опять самую лучшую телку склеил Маркус? – практически выдавливаю из себя ехидно, но всем нутром чувствую, что что-то не так.
Финн снова тяжело выдыхает.
– В общем… вчера в универ явился Ганс.
– Так он же там учится, – фыркаю я, – разве нет?
– Да, учится, но…
Слышу, как Маркус что-то шепчет Финну, но я не могу разобрать, что именно.
– Короче, Ганс вчера вновь пытался склеить Лию.
Мяч отбивается от потолка и ровно ложится мне в ладонь. В моих жилах закипает злость. Я стараюсь ровно дышать, но выходит это у меня с трудом.
– Повтори… – произношу я, практически не шевеля губами.
– Вчера Ганс приставал к Лии.
Не дышу. Сложно совладать с внутренней злостью. Хочется разгромить всю комнату, вылить во что-то злость, но… я остаюсь на месте.
– Эй, чувак, ты еще тут? – спрашивает меня Финн, явно заметив, что я молчу.
– Ja, – отвечаю ему, но голос мой дрожит. – Я тут.
– Тебе Лия об этом не говорила?
Молчу. Не знаю почему, но слова совершенно не выходят наружу.
– Nein, – наконец срывается с моих уст.
– Значит, и я тебе ни о чем не говорил, – добавляет Финн и тотчас произносит: – Ладно, нам пора.
– Ich rufe an (Я еще позвоню), – чуть ли не шепчу в ответ.
Моя рука по-прежнему согнута, я держу теннисный мячик и пялюсь в белый потолок. Вдруг ни с того ни с сего со всей силы пуляю этим мячиком в угол комнаты. Он отскакивает от стены, сбивает пару старых фотографий в рамках и статуэтку рядом с ними.
– Сукин ты сын, – ругаюсь я в пустоту. – Надеюсь, у тебя хватит ума не заявиться на вечеринку Финна. Иначе я за себя не ручаюсь!
Все оставшееся время я нервничаю. Плохое предчувствие играет на оголенных нервах, и я едва не срываюсь на доставщика пиццы лишь потому, что он задержался на пару минут. Глупо ли это? Несомненно. Но я точно знаю, что со мной происходит что-то странное.
Отец и Анна уезжают на выходные в Фридрихсхафен к кузине Хильде, которой просто не терпелось увидеть Анну вживую. Надеюсь, что за трое суток мы с Лией не подеремся. Финн попросил помочь ему с приготовлениями, однако оставлять Лию одну я не намерен.
В день вечеринки сообщаю ей о том, что нам нужно прибыть к Финну раньше. Лия нехотя соглашается и уходит в свою комнату. Подойдя к ее двери, я трижды стучу. В ответ тишина.
– Тебе ванная нужна? – спрашиваю я.
В ответ слышится едва различимое «нет». Пожав плечами, я направляюсь в душ, закрыв обе двери. Приняв его, почистив зубы и уложив волосы, стою посреди ванной в боксерах и разглядываю себя в зеркале. Нет, ну спору ноль – тело мое в отличной форме. В этом нет ни малейшего сомнения. Я красавчик, чего уж тут скромничать!