Сжимаю губы в узкую ниточку. Я не знаю, что ответить Гансу. Да и нужно ли?
– Даже несмотря на то что между нами с Тео целая пропасть мужской ненависти – мы остаемся друзьями. Какие бы сложности ни встречались на нашем пути, я знаю, что Теодор бы точно так же поступил в похожей ситуации.
Ганс сжимает зубы. Это видно по играющей мышце на его лице. Я понимаю, что глубоко заблуждалась насчет него. Насчет парня, который может отдать жизнь за того, с кем враждует. Его история трогает мое сердце до мурашек.
– Вот такая грустная история…
– Мне жаль, что вы с Тео перестали общаться, – как можно искреннее говорю ему.
– Жизнь нас рассудит, – с улыбкой отвечает Ганс.
Мне становится немного уютнее после рассказа Ганса. Словно я выслушала откровение, которое разрушило плотную стену между нами. Первое впечатление от Ганса оставило неизгладимый след в моей памяти, но… разве можно его судить за это? Нет.
– Ну а вы с Тео?
– А?
– Все вокруг видят, что между вами что-то есть.
– Это так заметно? – с улыбкой на лице спрашиваю его.
– Вообще-то да!
Я смущаюсь и отвожу глаза.
– Да ладно!
– Я тебе ничего не говорила! – издаю корявый смешок.
Мы вновь встречаемся взглядами. В глазах Ганса кроется небывалая радость за Тео. Я вижу это по искрам, мерцающим в них.
– Я рад за Тео. В кои-то веки ему попалась сносная девица!
– Это можно считать комплиментом?
– Конечно! – смеется Ганс.
К нам возвращается Вольфганг. По нему видно, что он измотан.
– А где Анна? – интересуется он, оглядываясь вокруг.
– Они с Марией-Луизой вышли подышать свежим воздухом, – отвечаю я.
Ганс поднимается с дивана.
– Если я больше тут не нужен…
– Нет, Ганс, – по-доброму отвечает Вольфганг. – Спасибо тебе за все!
Они пожимают друг другу руки.
– Я на связи, – говорит он и, попрощавшись со мной, удаляется прочь.
Вольфганг растерянно стоит посреди зала, словно что-то забыл.
– Лия, – окликает меня он, – поехали домой…
– Я останусь здесь, – твердо говорю я.
– Но до утра точно к Тео не пустят…
– И пускай, – отзываюсь я, поудобнее располагаясь на диване. – Хоть до следующей недели. Я хочу остаться здесь.
Вольфганг обреченно вздыхает.
– Я скажу медсестрам, чтобы тебя покормили и дали плед. Теодор лежит в реанимации, но скоро его переведут в обычную палату. Сообщу всем, что ты родственница и можешь туда заходить.
Я легонько киваю.
– Спасибо…
– Если что-то произойдет, звони, ладно?
– Ладно…
Вольфганг, не говоря больше ни слова, направляется к выходу. А я остаюсь сидеть в пустом зале, наслаждаясь тишиной и потоком мыслей, который меня резко кидает в сон.
По всей видимости, кто-то ночью меня накрыл пледом, потому что, распахнув глаза, я обнаруживаю себя в нем. Я тянусь и, встав с дивана, смотрю на время. Восемь утра. Скорее всего, сейчас будет обход, так что мне удастся перехватить того доктора, который вчера приходил к нам.
Не успеваю я выйти в коридор, как мне встречается медсестра.
– Простите!
Медсестра доброжелательно улыбается мне.
– Да?
– А Теодора Гюнтера уже перевели в обычную палату?
Медсестра задумывается.
– Вы его невеста?
Я молча киваю.
– Пойдемте на пост, посмотрим, есть ли какая-то информация.
Я нервно сглатываю и направляюсь следом за медсестрой. На этаже тихо, даже слишком тихо для больницы. Подойдя к посту, медсестра заходит за стойку и начинает просматривать информацию в компьютере. Ожидание тянется слишком долго.
– Да, его уже перевели в палату. Проводить вас?
Мое сердце трепещет. Кажется, я сейчас потеряю сознание.
– Да, будьте добры!
– Пойдемте! – отвечает медсестра и ведет меня за собой.
Мне хочется бежать впереди нее, но я понимаю, что это бессмысленно. Поэтому, пытаясь держать себя в руках, я смирно ступаю следом. Мы доходим до неприметной белой двери со стеклянным окном.
– Вот. Если вдруг что-то будет нужно, подойдите на стойку и нажмите кнопку вызова медсестры. Точно такая же есть рядом с кроватью пациента.
– Хорошо. Спасибо.
Девушка оставляет меня одну и уходит по своим делам. Моя рука зависает в воздухе, по телу пробегает мелкая дрожь. Выдохнув, кладу руку на дверную ручку и нажимаю на нее. Дверь легко поддается, и я захожу внутрь.
Посередине стоит кровать, на ней лежит Тео. Он тихо спит, окруженный различными медицинскими устройствами. Палата просторная. Около окна стоит диван, к кровати Тео пододвинуто кресло. Я понимаю, что это палата-люкс, потому что есть телевизор, небольшой стол и даже холодильник. Слева – ванная комната с туалетом и душевой кабиной.
Приборы тихонько пищат. Я медленно подхожу к Тео со стороны кресла. Сводный сопит. Его дыхание – ровное. На мониторе показывается его спокойный пульс. Я медленно наклоняюсь к нему и целую в лоб.
– Привет, – тихо говорю я, чтобы не разбудить его – Тео по-прежнему спит. – Я надеюсь, что ты быстро поправишься.
На лице у Тео ссадины. Его левая рука перебинтована с лангеткой. Под белой медицинской распашонкой, по всей видимости, тоже скрываются бинты. На правой руке стоят катетеры. Зрелище не из лучших. Но самое главное – Тео жив. А значит, он поправится.
Сев в кресло, замечаю под столом сумку Тео. Интересно, кто ее принес? Неужели медсестра? Не придав этому большого значения, я аккуратно беру Тео за руку и кладу голову рядом с ним в ожидании, когда он проснется.
Сколько я так лежу – непонятно. Я даже теряю счет времени, когда вдруг чувствую, что сводный крепко сжимает мою руку. Резко поднимаю голову и вижу, что Тео улыбается мне.
– Тео! – восклицаю я и, поднявшись с кресла, спешу его обнять.
– Ah, Bonbon! – отзывается он жалобно.
– Прости-прости! – тараторю я.
– Ты меня убьешь так!
– Прости!
В его голубых глазах виднеется радость. Я едва могу сдержать подступающие слезы.
– Как ты? – спрашиваю я.
– Дерьмово, как видишь, – смеется Тео, но сразу же осекается.
Его лицо кривится от боли.
– Не смейся, а то сам себя убьешь, – шепчу я ему, усаживаясь на кровать.
– Главное, что в последние минуты своей жизни я буду видеть тебя, – отзывается он.
Богом клянусь, я едва сдерживаюсь, чтоб не стукнуть его за такие ужасные слова!
– Юмор у тебя и посмертно будет распирать легкие, – фыркаю я.
– Все ради того, чтобы ты улыбалась.
Мое сердце трепещет от нежности. Даже сейчас, когда Тео плохо, он думает обо мне. Это дорогого стоит.
– Я так испугалась…
Тео поднимает руку и дотрагивается до моей щеки. Его губы пересохли, и он их облизывает.
– Но со мной же все хорошо, – говорит он, улыбаясь. – Я живой. Правда, меня еще нужно починить…
– Нужно, – со слезами на глазах соглашаюсь с ним.
Дотронувшись рукой до руки Тео, которую он держит на моей щеке, я чувствую всю ту нежность, которую сводный хочет мне отдать.
– Ты нас всех напугал…
– Знаю, – шепчет Тео. – Прости…
Я склоняюсь к Тео и робко целую его. Это самый нежный и в то же время переполненный любовью поцелуй, от которого у меня на долю секунды перестает биться сердце.
– Как ты узнала?
– От Марии-Луизы.
Тео удивленно смотрит на меня.
– От нее?..
– Да. После того как тебя кто-то сбил, тебя спас Ганс.
Тео резко меняется в лице. Наверное, его шокировала эта новость.
– Ганс?
– Потом скажешь ему спасибо, что он ехал в нужное время в нужном месте.
Тео нервно сглатывает. Его пульс ускоряется, приборы начинают пищать чаще.
– Ja, Bonbon, – хрипит Тео, отчего по моей коже проходит дрожь.
– Когда я вбежала в больницу, мне пришлось соврать медсестре, что я твоя невеста, чтобы меня пропустили.
– Невеста? Ну ничего себе у тебя шуточки!
Я улыбаюсь. Самой искренней улыбкой на свете.
– Ну подумаешь, немного приврала, чтобы добраться до тебя…
– Это что, мне придется жениться на тебе, потому что все медсестры больницы Святого Патрика думают, что ты моя невеста?
– Подумаешь, проблема какая-то! – фыркаю я в ответ.
Тео притягивает меня к себе.
– Проблема решаемая, – выдыхает он мне в губы, и мы сливаемся в робком поцелуе.
Я забираюсь к нему в кровать и укладываюсь сбоку, на самом краю. Тео приобнимает меня, вдыхая аромат моих волос.
– Лия…
– М?
– Я хочу извиниться за то, что наговорил тебе вчера.
Я молчу. Конечно, мне хочется получить извинения, но в то же время я понимаю, что Теодору сейчас нелегко.
– Я дурак. Полнейший дурак, что подумал, будто бы ты меня обманула.
– Я должна была сказать тебе о том, что у меня был жених, – отвечаю как можно мягче, зная, что нервировать Тео и заставлять переживать – не лучшая идея.
– Не должна была. Это твое прошлое, которое не имеет никакого отношения к настоящему и будущему.
Тео нежно чмокает меня в макушку.
– Я хочу, чтобы ты не держала на меня зла. Правда о смерти мамы, да еще и этот белобрысый…
– Я тебя понимаю, – шепчу я.
– Я был на эмоциях и не должен был тебя обижать.
– Извинения приняты, – говорю я, прижимаясь к Теодору. – Правда.
– Я не хочу тебя потерять. Ни сейчас, ни в будущем.
По коже проходит приятная волна мурашек. От слов Тео на душе становится очень тепло.
– Не потеряешь. Куда я уйду?
– Ну не зна-а-аю, – начинает ерничать Теодор. – Может быть, появится такой спаситель, как Ганс…
– Если бы не твоя травма, я бы тебя стукнула! – шепчу я с довольной ухмылкой и смотрю Теодору в глаза.
Он ехидно улыбается мне в ответ.
– Бьешь – значит любишь? – даже сейчас Теодор старается заигрывать со мной.
– Хочешь проверить? – отвечаю ему так же игриво.
– Только когда поправлюсь. Не хочется заканчивать свою жизнь именно так!
– Дурак…
– Зато твой!
– Сомнительная награда, – ерничаю в ответ.
– Ну, какая есть, – наигранно обиженно отвечает Теодор, и мы сливаемся в поцелуе.