— А дальше?
— Пойми, Теоретик, ну не мог я упустить такую возможность! Человек ты новый, дело нам предстоит серьезное, и всем нам хотелось узнать, чего ждать от тебя. Ну я и постарался нагнать на тебя жути. Хотя какая там жуть! Все так и было бы, если бы вас действительно кто-нибудь увидел в одной кровати. За тем исключением, что Шаху мы тебя в любом случае не отдали бы, будь уверен!
Вряд ли Элеоноре от этого стало бы легче, если бы Шах все узнал.
— А…
— А то, что ты живой, так мы тебя еще на подходе сюда увидели, — снова не дал договорить мне Гудрон. — В общем, урок тебе на будущее: никогда и ни в чем не сознавайся. Никогда и ни в чем. Хотя, если разобраться, ты молодец! Не из-за Элки, конечно, из-за своего поведения. Так сказать, проверку выдержал с честью.
— А другие были в курсе того, что ты задумал?
— Нет, это чисто моя импровизация. После того как ты сам себя выдал. Мы и собрались-то, чтобы попытаться тебя найти. Живого или мертвого. А тут ты и сам пожаловал. На этом все. Готов к делу приступить?
— Готов, — кивнул я. Жестоко, конечно, он со мной. Но, если разобраться, Гудрон прав: сам я во всем случившемся и виноват.
— Тогда слушай внимательно. Для начала мы посмотрим твое снаряжение. В нем каждая мелочь важна, поскольку добираться придется долго, и все время ножками. Места почти сплошь опасные, и в любой момент можно остаться без головы. Мало зверья и бандитов, так еще и перквизиторы могут попасться.
Значение слова было смутно мне знакомо. Перквизитор — на латыни означает то ли «следователь», то ли «изыскатель». Но в этом мире так могут назвать кого угодно. И потому я спросил:
— Перквизиторы — это кто?
— Больные на голову люди. Перквизиторами сами себя называют. Они куда опасней зверей и более жестоки, чем бандиты. Звери нападают либо с целью сожрать, либо защищая себя или свое потомство. Бандитам нужно твое добро, они и убивать-то не всегда убивают. А этим нужно совсем другое.
— Что именно?
— Знать, из-за чего ты сюда попал.
Я недоуменно на него посмотрел: что же, мол, в них такого, что попасть им в руки хуже, чем встретиться с хищниками или бандитами? Да, неприятно исповедоваться чужим людям, но ведь и не более того.
— Есть у них какой-то свой план, как вернуться обратно на Землю, — пояснил Гудрон. — Но для этого им нужно собрать как можно больше этих самых причин. Вот только методы у них!.. Находили попавших им в руки людей. Иногда еще живых. Но все, что можно отрезать или отрубить, отрезано или отрублено, а на иных и вовсе кожи нет.
«Да уж, — поежился я. — Точно больные!»
— И много их?
— Да кто же их считал? Хотя вряд ли. Но повстречай мы всего пять-шесть перквизиторов, может хватить и этого. Бойцы они отменные и в лесу как у себя дома.
— А обитают они где?
— В лесах, где же еще.
— И как они умудряются там выжить?
— Попадаются на этой планете места, мы их называем оазисы, где никто никого не трогает. Можешь себе представить: пасется местный аналог земного зайчика, а аналог лисы или волка на него ноль внимания. Но стоит только выйти за пределы оазиса… Шахты на нашем пути именно на таком месте расположены, да и конечная цель нашего путешествия — Вокзал — тоже.
— А почему тогда Фартовый в оазисе не построили? Из-за шахт? Чтобы быть к ним поближе?
— С Фартовым совсем другая история. Он тоже расположен где надо, пусть и случайно. Но поначалу люди понятия не имели, что достаточно не трогать местную фауну, как бы устрашающе та ни выглядела, и она не тронет тебя. И вот однажды все и случилось. Жертв были сотни, поскольку нападения не ждал никто. Затем еще раз, другой, третий… Когда все-таки разобрались, что к чему, было уже поздно. Какое-то равновесие нарушилось или еще что. Одно хорошо, что Фартовый не стоит на пути сезонных миграций. Иначе совсем было бы кисло.
— А кроме зверья есть еще какие-нибудь опасности? — спросил я, вспомнив рассказ Эли.
— Полно, — с готовностью кивнул Битум. — Всевозможные ползающие и летающие гады, плотоядные растения, способные поглотить человека полностью. Болота с ядовитыми испарениями. И еще аномалии.
— Пространственные?
— О них я только слышал. Самому мне их встречать не приходилось, что совсем не значит, будто их нет. А вот с временными дело имел.
— И что они собой представляют?
— Забрел ты случайно в такую аномалию и счет времени потерял. Чувствуешь, что что-то не так, и пытаешься из нее выбраться. Час бредешь, другой, третий, пятый, а все на том же месте. Хотя, возможно, черта с два они временные, и вообще аномалии. Какие-нибудь особые испарения, которыми надышишься и начинаешь глюки ловить. Тебе только кажется, будто ты идешь, на самом деле просто стоишь на месте, и все. Затем ветерок посильнее дунул, разогнал всю эту хмарь, ты пришел в себя и дальше потопал. Или не дунул, и тогда ты там остался навечно.
— Как же вы умудряетесь здесь выжить?!
— Далеко не все умудряются. Но ты же сам сделал свой выбор. — Заметив мой недоуменный взгляд, Гудрон пожал плечами. — Мог бы и в шахту завербоваться. Там опасностей куда меньше. Еще не поздно переиграть.
— Нет.
Лезть в шахту, несмотря ни на что, мне по-прежнему не хотелось. Я и в лифте-то не совсем уютно себя чувствую, а тут еще и глубоко под землей.
— Что-то мы далеко в сторону уклонились.
Не совсем. Вернее, совсем не уклонились. Любое знание об этом мире однажды поможет мне спасти жизнь. По крайней мере, хочется в это верить.
— Значит, так. Держись всегда в середине. Как бы мы ни шли — цепочкой, шеренгой или тесной группой, именно в середине. И почаще поглядывай вверх. На земле опасностей не меньше, но, чтобы их обнаружить, нужен опыт. С воздухом проще: увидел что-то гипотетически опасное — стреляй не раздумывая. Если, конечно, не будет другого приказа. Кстати, каска готова?
— Не успел. — Я посмотрел за спину Гудрона, на все еще ярко-оранжевую каску.
— Как только закончим, так сразу ею и займись. Знаешь, эта нехитрая штука не одному жизнь спасла… Да, вот еще что. Может возникнуть ситуация, когда ты потеряешься, случается и такое. Лес густой, куда там земным джунглям! В иных местах в паре шагов уже ничего не видно. Так вот, в панику не впадай, обязательно оставайся на месте, найдем сами. По возможности, если честно сказать. Бывает, когда пожертвовать одним человеком — означает спасти остальных.
— И что делать в таком случае? Я имею в виду: жду вас сутки, другие, третьи, неделя прошла, а вас все нет и нет?
— Что делать в таком случае? Постарайся выжить и добраться до ближайшего поселения.
Дельный совет! Емкий и исчерпывающий. Остается только надеяться, что он мне никогда не понадобится.
— А теперь давай наконец посмотрим, что у тебя в рюкзаке.
Спасибо Сан Санычу, в нем все как надо. Да и сам рюкзак появился именно благодаря ему.
Кружка, ложка, котелок — все алюминиевое и на удивление новое. Иголки, нитки, рыболовная леска с крючками и даже проволочная пила. Аптечка с самым необходимым — бинты, жгут и антибиотики. Присутствуют и предметы личной гигиены. Есть кресало — часть старого напильника. Трут — герметичная баночка, до краев заполненная пережженными лоскутками ткани. Нет кремня, но не думаю, что с ним возникнет проблема. Как бы там ни было, кремний — самый распространенный элемент во Вселенной, его и здесь должно быть полно. А значит, и кремни обязательно найдутся. Бельишка бы еще запасной комплект, но чего нет, того нет. Зато есть мыло, так что недолго при любой подвернувшейся возможности и простирнуть. В общем, насчет рюкзака я спокоен полностью. Позже в него улягутся боеприпасы, продукты и, возможно, часть общего груза, который поделят на всех. Так что проверяй, Гудрон, сколько влезет.
Уже на пороге Гудрон оглянулся. Посмотрел на рукоять нагана, которая торчала из кармана моей разгрузки. Я было подумал — Гудрон посоветует сменить револьвер на что-нибудь более подходящее, а возможно, и что-то предложит, но он сказал:
— Теоретик, ты вот еще что… Выкинь Элеонору из головы, знаю я вас, молодых! — Выглядел он лет на тридцать пять — тридцать семь, не больше. Но произнес это таким тоном, как будто передо мной стоял убеленный сединами глубокий старик. — Иначе только проблем себе огребешь. И чтобы тебе было легче это сделать… знаю я как минимум еще об одном таком случае. Ты понял, о чем я.
Глава шестая
— Ну что, все готовы? — Грек покачивался с пятки на носок перед короткой шеренгой из пяти человек. И, не дожидаясь ответа, скомандовал: — Ну тогда, помолясь и перекрестившись, потопали.
И зашагал к выходу со двора базы. На удивление, рюкзак оказался совсем нетяжелым. Килограммов двадцать, не больше. Что особенно меня удивило, запаса продуктов практически не было. Пара шоколадных плиток — НЗ на самый крайний случай. Соль. Запас тонких лепешек из какого-то местного злака. Бурый порошок, слегка пахнущий лимоном, и все.
Насчет порошка Гриша пояснил, что это — местный аналог и чая, и кофе, и какао, и даже компота. На вкус приятный, тонизирует достаточно, ну и чего еще больше желать? А в ответ на мой вопрос, чем же мы будем питаться, сказал:
— Э-э-э, Теоретик! Насчет еды тут настолько все благодатно, что брать ее с собой — это примерно как в Тулу со своим самоваром.
Что подтвердилось на первом же привале в полдень. Пока Янис со Славой свежевали убитую по дороге дичь, больше всего походившую на страдающую лишним весом кабаргу, сам он в компании с Гудроном, минут пятнадцать походив по окрестностям, принес полмешка местных даров природы.
— Это нам будет вместо хлеба, — сказал Гриша, извлекая из мешка плод, выглядевший как гигантский пупырчатый лимон. — Хлебное дерево пробовать приходилось?
— Приходилось.
Не знаю, правда, за что его прозвали хлебным, если вкус больше всего напоминает картофель.
Но, как бы там ни было, через полчаса они на пару с Артемоном соорудили роскошный обед, основным блюдом которого стало мясо. Много мяса. Причем настолько нежного, что даже удивительно — дикий зверь, и вдруг такое. Затем был отдых, который Гудрон назвал адмиральским часом. Правда, самому мне поспать не удалось, потому что пришлось, как выразился Гудрон, бдеть.