я иллюзии такой эмоции и её объективности.
Когда Маркс утверждает, что меновая стоимость кристаллизирует время труда, необходимое для производства объекта, он лишь указывает, что, в конечном счёте, стоимость определяется лишь жизнью, нейтрализованной в вещи, то есть что живая валюта — это главное из всех денежных средств.
«Когда телесный облик индустриального раба полностью включён в сложение исчислимого дохода, которое он может произвести — его лицо становится неотделимым от его работы — лишь видимое различие сохраняется между личностью и её деятельностью. Телесный облик уже является товаром, независимо и в дополнение к тем товарам, которые этот облик помогает производить. И теперь промышленный раб или устанавливает неразрывную связь между своим телесным обликом и деньгами, которые он приносит, или телесный облик подменяет собой функцию денег, будучи сам по себе деньгами: одновременно эквивалентом богатства и самим богатством» (Клоссовски, Живая валюта).
Во французском языке слово «foutre»[6] используется для обозначения любой деятельности в уничижительном тоне. «Qu’est-ce que tu fous?»[7] И верно, что во всех обществах, где человек не может достичь свободной деятельности, ебля предстаёт в качестве абстрактного всеобщего эквивалента, нулевого уровня всех действий.
С появлением Девушки мы действительно можем испытать, что значит «трахаться», то есть трахать кого-то, не трахая кого-то конкретного. Поскольку ебать столь абстрактное, столь заменимое существо, значит ебать абсолют.
Если деньги — это король товаров, то Девушка — это их королева.
Предпочитают молчаливых, безмолвных, не словоохотливых порнозвёзд; не потому, что то, что они могли бы сказать, было бы недопустимым или чрезмерно резким, а наоборот, потому что когда они говорят, то, что они рассказывают о самих себе, является истиной любой Девушки. «Я принимаю витамины для красоты волос, уход за телом — это ежедневная работа. Это норма: следует работать над своим внешним видом, над своим образом в глазах зрителей», — признаётся одна из них.
В финальной стадии Спектакля всё опосредованно через сексуальность, то есть половой акт подменяет собой ценность конкретных вещей как их конечное предназначение. Существование мира товара теперь стремится исключительно к этому.
«Пока свободная любовь не распространится, всегда будет требоваться некоторое количество девушек, чтобы выполнять функцию нынешних проституток» (Георг Зиммель, Философия любви).
Девушки из сферы обслуживания, маркетинга, магазинов и социальных служб. В скором и обозримом будущем вся прибавочная стоимость капиталистического режима будет производиться Девушками.
Половой акт служит монетизации самоуважения.
Каждая Девушка представляет собой автоматический и стандартизированный преобразователь существования в рыночную стоимость.
Девушка является ни субъектом, ни объектом эмоции, но её предлогом. Наслаждаются не Девушкой и не её наслаждением, но наслаждением ею. Требуется некоторая авантюра.
Во многих традиционных культурах деньги были метафорой женщины и её плодовитости. В эпоху Девушки женщина стала метафорой денег.
Подобно деньгам, Девушка эквивалентна самой себе, она не соотносится ни с чем, кроме себя самой.
Девушка — это подлинное золото, абсолютные деньги.
Односторонне-фетишистская точка зрения — полагать, что «живой объект, являющийся источником эмоций, с точки зрения товарообмена стоит своих затрат на эксплуатацию» (Клоссовски, Живая валюта).
Время, освобождённое посредством совершенствования и повышения эффективности средств производства, привело не к какому-либо снижению времени «работы», но к расширению сферы «работы» на тотальность жизни и, главным образом, к установлению и поддержанию достаточной массы живой валюты, наличных Блумов и Девушек, предназначенных служить возникновению параллельного и уже регулируемого сексуального рынка.
Призрачный характер Девушки отражает призрачный характер причастности к этому обществу, вознаграждением за которую является Девушка.
Живая валюта раскрывает истину рыночного обмена, то есть его ложь: невозможность установить эквивалентность между бесконечностью человеческой жизни (обычно кристаллизирующейся во «времени труда») и безжизненным, деньгами или чем-либо ещё в любом количестве. Поскольку ложь рыночного общества в итоге предназначена для того, чтобы выдать за регулируемый обмен то, что всегда было ЖЕРТВОЙ, и таким образом пытаться погасить БЕСКОНЕЧНЫЙ ДОЛГ.
VI. Девушка как компактное политическое устройство
Более явно, но не менее основательно, чем всякий товар, Девушка является устройством наступательной нейтрализации.
Как иначе капитализм смог бы мобилизовать чувства, чтобы распылить свою власть вплоть до колонизации наших ощущений и эмоций, если не при посредничестве Девушки.
Подобно экономике Девушка полагает, что удерживает нас за счёт инфраструктуры.
«Воспринимайте жизнь с лучшей стороны», поскольку История движется к худшей.
Биовласть доступна в виде кремов, таблеток и аэрозолей.
Соблазнение — это новый опиум для масс. Это свобода и радость в несвободном и безрадостном мире.
Ужасный пример нескольких свободных женщин в прошлом убедил власть в уместности предотвращения всякой женской свободы.
Чувствами, психологией, семьёй, «искренностью», «здоровьем», завистью, покорностью всем социальным детерминизмам: всеми доступными средствами Девушка защищается от свободы.
Под личиной смешливой нейтральности Девушка является наиболее грозным из политических устройств угнетения, предстающих нашему взгляду.
«У тебя всё в порядке с сексом?»
Девушка продвигается подобно живому механизму, управляемому Спектаклем и самоуправляющемуся под руководством Спектакля.
Власть обнаружила тут средство гораздо более мощное, чем простую силу принуждения: направленную привлекательность.
Девушка — простейшая биополитическая личность.
Исторически Девушка возникла крайне схожей с Биовластью, как добровольный адресат всякой биополитики, тот, к кому обращается всё общество.
«Плохо питаться — это роскошь, признак лени. Ненависть к телу — это крайне любезное отношение к себе. Труженица занята поддержанием своего телесного капитала (тренажёрный зал, бассейн); в то время как для студентки наиболее важной является эстетика (танец) или изматывающий расход сил: ночной клуб».
Функция Девушки заключается в трансформации обещаний свободы, содержащихся в достижениях западной цивилизации, в избыток отчуждения, в углубление рыночного порядка, в новые формы рабства, в сохранение политического статус-кво.
Девушка живёт в той же обстановке, что и Технология: формальной спиритуализации мира.
Внутри господства рынка соблазнение сразу же предстаёт как осуществление власти.
Девушка не имеет собственного мнения и не придерживается собственных позиций; при первой возможности она прячется в тени победителей.
«Современный» тип труда, при котором прибыль извлекается не из определённого количества производительных сил, но из покорного использования конкретных «человеческих качеств», превосходно соответствует способностям Девушки в области имитации.
Девушка — это краеугольный камень системы поддержания рыночного порядка: она сама встала на службу всем реставрациям. Потбму что Девушка хочет ебáного мира.
Девушка является идеальным сотрудником.
Девушка представляет себе свободу как возможность выбирать из тысячи ничтожностей.
Девушка не хочет истории.
Девушка стремится к регламентации всех чувств.
В мире авторитарных товаров всякие наивные похвалы желанию являются непосредственными похвалами рабству.
Всякий раб семиократии извлекает из неё некоторую власть: суждения, неодобрения, мнения.
Девушка является материализацией способа, которым капитализм реинвестировал все нужды, от которых он освободил людей, в неустанное приведение человеческого мира в соответствие с абстрактными стандартами Спектакля и в повышение этих стандартов. И Девушка, и Спектакль разделяют болезненную одержимость оставаться идентичными самим себе ценой безудержной деятельности.
Жёсткий контроль и чрезмерная забота, которые это общество демонстрирует в отношении женщин, выражает лишь заботу общества о том, чтобы воспроизводиться в полной идентичности и КОНТРОЛИРОВАТЬ свою сохранность.
«Американская академия политических и социальных наук в публикации о роли женщин в современной Америке (1929) приходит к выводу, что массовое потребление сделало „образ жизни современной домохозяйки... намного более похожим на образ жизни предпринимателя, чем специализированного рабочего“» (Стюарт Юэн, Сознание под влиянием).
Прежде всего программа Биовласти принимает форму процесса подчинения людей их собственным телам.
Спектакль устраняет тело, чрезмерно его заклиная, в то время как религия заклинала тело, чрезмерно его устраняя.
Девушка уважает «искренность», «добросердечность», «любезность», «скромность», «откровенность», «сдержанность» и, в общем, все добродетели, которые, будучи понятыми односторонне, являются синонимами рабства.
Девушка живёт в иллюзии, что свобода находится в конце всеобщей покорности товарной Рекламе. Но в конце этого рабства лишь старость и смерть.
«Свободы не существует», — говорит девушка и заходит в аптеку.
Девушка хочет быть «независимой», то есть (в её представлении) зависящей исключительно от мнения общества.
Любое величие, которое не является одновременно с тем знаком закабаления миром авторитарного товара, по этой же причине обречено на абсолютную ненависть Девушки, которая не боится в таких случаях говорить о «высокомерии», «самодовольстве» и даже о «презрении».
Девушка — это основной объект приемлемого потребления и товарных развлечений.