— Именно интеллект и привел нас туда, где мы сейчас. Мы опустошаем планету, разрушаем то, что должно нас защищать, истощаем ресурсы. Фанни, будем смотреть правде в глаза — с конца двадцатого века человек рубит сук, на котором сидит. Что он сделал? Чтобы не мешать развитию экономики и не вызвать неудовольствия тех, кто финансирует деятельность политиков, были приняты некие символические меры по спасению планеты, которые не изменили ничего. Когда я был ребенком, меня учили, что я живу в демократическом обществе, что человек по определению добр. Сейчас я вижу, что у власти стоят лоббисты, а человек по натуре жаден.
Фанни молчала, подавленная суровыми, но справедливыми доводами.
Бен вздохнул:
— Сожалею, что испортил тебе настроение.
Фанни вдруг подошла к нему и поцеловала. Бен широко раскрыл глаза от удивления и ответил на ее поцелуй.
Они спустились в жилые помещения и остановились у комнаты Фанни.
— Ты уверена, что этого хочешь? — спросил Бен.
Она засмеялась, прижалась к нему и толкнула дверь.
Бен отдался порыву, потеряв остатки разума, его руки скользнули под свитер Фанни, и он начал ласкать ее мягкие круглые груди.
Желание нарастало, оно заполнило все тело Бена, управляло его разумом, выпустило на волю инстинкты. Бен и Фанни скрылись в ее комнате. Ослепленные наслаждением, они не слышали ни шагов в коридоре, ни скрипа двери, открывшейся совсем рядом.
В то время как они занимались любовью, лицо Сколетти раздувалось, глаза вылезали из орбит, губы синели, в горле клокотало. Кровавая пелена застилала глаза. Жизнь покидала его тело. Его засасывала красная трясина смерти.
29
Эмма во все глаза смотрела на Оскара. Опомнившись, она закричала:
— Тим, Тим! Вставайте! У нас проблема!
Тим прибежал полуодетый, сонный, с помятым от сна лицом, но он сразу проснулся, увидев Оскара и свет, который тот зажег, чтобы привлечь внимание к дому.
— Нужно немедленно уходить! — крикнул он и бросился за вещами.
Поспешно одеваясь, Эмма спросила, указывая на Оскара:
— А он? Что с ним делать?
— И речи быть не может, чтобы он пошел с нами! Он опасен для себя самого и для нас! Пусть сам разбирается.
Оскар приник к окну и заглянул с улицы в дом.
— Я их предупредил! — крикнул он через стекло. — Мою жену и дочь! Они сейчас вернутся! Они идут, я их слышу!
Тим открыл дверь и застыл на месте, прислушиваясь. В лесу раздавались крики, в которых слышались ярость и неистовство.
— Они уже здесь, — сказал Тим.
— Мы успеем убежать? — спросила Эмма.
Тим покачал головой:
— Нет. Мне кажется, я что-то видел. Затащите Оскара внутрь!
Пока Эмма заталкивала несчастного в дом, Тим задувал свечи и швырял их в заросли. Потом он запер дверь на ключ изнутри.
— Помогите подтащить шкаф к двери. Нужно забаррикадировать вход! — скомандовал он Эмме.
Оскар встал перед ними, когда они начали двигать мебель:
— Нет! Что вы делаете! Моей жене это не понравится! Не нужно ничего трогать!
Тим грубо оттолкнул его. Оскар выронил фонарь и упал на пол. Стоны и рычание приближались. Тим указал на ванную комнату.
— Это единственное помещение, где нет окна, — сказал он. — Там только маленькое слуховое окошко, они туда не пролезут.
Эмма указала на Оскара, лежащего на полу:
— Если оставить его здесь, он погибнет.
— Он просто сумасшедший!
Эмма бросилась в кухню и вернулась, держа в руке что-то тяжелое.
— Что вы собираетесь делать? — заволновался Тим.
— Нечто ужасное, но это для его же блага. — Она открыла бутылку с ромом и сунула Оскару под нос: — Ну как, знакомый запах? Вы ведь это любите!
Оскар смотрел на бутылку.
— Да, это спокойствие, забвение… — продолжала Эмма, — но если хотите, можете пойти с нами, только тихо.
— А моя жена? Когда она вернется?
— Скоро, очень скоро, — соврала Эмма, ненавидя себя за это. — А сейчас, Оскар, вставайте! Скорее, скорее!
Крики, раздававшиеся снаружи, прекратились.
— Они на лужайке перед домом! — прошептал Тим.
Он выключил фонарь, все погрузилось во тьму. Тучи заволокли луну, и на улице невозможно было ничего разглядеть. Крыльцо заскрипело под чьими-то осторожными шагами.
Эмма повернулась к Тиму, но не увидела его.
— У них нет света! — прошептала она. — Они тоже нас не видят!
Бутылка выскользнула из ее рук, Оскар подхватил ее на лету, и она услышала, как он стал жадно пить.
Окно разлетелось на куски, за ним второе. Эмма отскочила, чтобы спрятаться от осколков, и налетела на шкаф с посудой, которая с грохотом полетела на пол.
— Эмма, — закричал Тим. — В ванную! Немедленно!
Эмма вскочила, ушибленное плечо разрывалось от боли. Она заметила, как что-то мелькнуло в окне. Кто-то проник в комнату.
— Эмма, — тихо повторил Тим, — поторопитесь, я не могу стрелять. Я вас не вижу.
Эмма не стала отвечать, чтобы не привлекать к себе внимания. Она вытянула руку, но там, где должен был быть Оскар, было пусто.
Шорохи и треск подсказали ей, что нападавшие уже были в доме. Пять человек в большой гостиной. Сколько времени пройдет, прежде чем они наткнутся друг на друга? Она с трудом сдерживала дыхание, ее сердце отчаянно колотилось. Тим тоже затаился.
Эмма нагнулась, думая, что найдет Оскара на полу, и в этот самый момент что-то просвистело в воздухе там, где секунду назад была ее голова. Крича от страха и гнева, Эмма отползла в сторону. Наткнувшись на торшер, она изо всех сил швырнула его вперед. Торшер на что-то налетел и покатился по полу.
Оскар заплакал, это были рыдания обезумевшего человека. Эмма догадалась, что он встал и бросился бежать. Его рыдания сменились криками ужаса. Эмме показалось, что Оскар выскочил в окно. Его крики удалялись…
Тим снова крикнул:
— Эмма! Ложитесь!
Два выстрела прогремели в комнате. Хватая воздух ртом, с заложенными ушами, Эмма быстро поползла вперед с одной только мыслью: выжить! Она молилась, чтобы не перепутать направление.
От третьего выстрела она совершенно оглохла, Тим схватил ее за руку и потащил в ванную, еще раз выстрелил и захлопнул дверь.
Эмма скорчилась в углу.
— …а… вы не… ны? — Тим повторил: — ма… вы не… ране?
Эмма поняла, что сидит зажмурившись. Когда она открыла глаза, то увидела, что Тим зажег фонарь и направил свет в пол, чтобы снаружи не было видно. Она покачала головой.
— Я ничего не слышу. — Эмма не знала, подумала она это или произнесла вслух.
Прошли две долгие минуты. Тим смотрел на дверь. В ушах у Эммы шумело. Через некоторое время слух стал возвращаться. Она прошептала:
— Спасибо, Тим. Спасибо.
Он успокаивающе похлопал ее по плечу.
— Они еще здесь? — спросила она.
— Я ничего не слышу.
— А Оскар?
Тим ответил не сразу.
— Они его схватили, — наконец сказал он.
— Вы уверены? Может быть, он на улице…
— Они утащили его в лес.
Голос Тима дрожал. Эмма дотронулась до его колена.
— Вы в порядке?
Тим кивнул.
— Похоже, они… они видят в темноте, — пробормотал он. — Они залезли в дом, хотя тут было абсолютно темно! Схватили Оскара! Они знали, где он… Я почувствовал, что кто-то идет прямо на меня. Я думал, что это вы, и даже шагнул навстречу, и он меня… Мимо что-то просвистело. Наверное, нож. Я ударил его ружьем, но он увернулся! В кромешной темноте! Вот тогда я и выстрелил… но они уже отступали.
— Это невозможно, Тим! Никто не может видеть в темноте!
— Я вам говорю!
Эмма вспомнила об ударе, который чуть не снес ей голову. Напавший на нее точно знал, куда целиться…
— Мы так не продержимся и трех дней… — занервничал Тим.
— Тим, Тим. — Эмма закрыла лицо ладонями. — Вы не должны падать духом! Мы должны поддерживать друг друга, если хотим выбраться отсюда. Вы же прогнали их!
— Они были не готовы к вооруженному сопротивлению. Они еще вернутся.
— Не раньше, чем будут уверены, что смогут выкурить нас отсюда, составят план и найдут подкрепление. У нас будет передышка, а рано утром мы убежим. Я рассчитываю на вас, Тим, не падайте духом! Только не сейчас.
Тим тяжело вздохнул и ответил:
— Да… Да. Ладно. Простите меня…
— Дождемся восхода, и в путь к этим установкам в горах. Мы не можем оставаться в Ханававе, нужно найти способ покинуть остров.
— Я буду дежурить, — решил Тим. — Постарайтесь отдохнуть.
Эмма легла на плиточный пол. Плечо ныло, в ушах неприятно свистело, и она сомневалась, что ей удастся заснуть.
Ночь казалась бесконечной.
30
Утром в воскресенье Жерлан постучал в комнату Петера. Было чуть позже семи утра, Петер заканчивал одеваться.
— Ночью произошел несчастный случай, — сказал Жерлан через дверь.
Петер впустил его:
— Что случилось?
У Жерлана под глазами были черные круги от усталости.
— Погиб человек из команды Грэма.
— Кто?!
— Жорж Сколетти повесился. Его коллега только что обнаружил тело.
Петер почувствовал, что ноги у него подкосились.
— Он оставил записку? — спросил он.
— Не знаю. Я сам только что узнал… Я хотел предупредить вас, до того как поползут слухи.
— Я иду с вами.
Петер на ходу натянул толстый шерстяной свитер. Ему казалось, что его тело действует независимо от сознания; он был уверен, что если захочет побежать, то тут же упадет.
Перед дверью Сколетти стояли люди. Петер узнал Софи Палиссье, она плакала на плече Менара. Грэм и невозмутимый Эстевенар тоже были здесь. Жерлан и Петер протиснулись мимо.
Длинное худое тело висело в пятидесяти сантиметрах над полом. Петер не верил своим глазам, ведь он говорил со Сколетти всего несколько часов назад.
Вероятно, я был последним, кто видел его живым…
Петер заметил, что веревка привязана к толстому крюку, вбитому в балку. Горшок с цветами, раньше висевший на крюке, стоял теперь на письменном столе. Удивительно, что крюк выдержал тело.