философией индивидуализма.
Коллективистская доктрина не может понять, чтодля человека общественное сотрудничествоявляется средством достижения всех его целей.Предполагая, что существует неразрешимыйконфликт между интересами коллектива иинтересами индивидов, в этом конфликте доктринабезусловно на стороне коллективногообразования. Реальным существованием обладаюттолько коллективы: существование индивидовобусловлено существованием коллектива.Коллектив совершенен и не может ошибаться.Индивиды низменны и упрямы; их упорство должнобыть обуздано властью, которой Бог или природадоверили управление обществом. Существующиевласти, говорит апостол Павел, от Богаустановлены <Рим 13:1>. Онипредопределены природой или сверхчеловеческимфактором, управляющим космическими событиями,говорят коллективисты-атеисты.
Сразу же возникают два вопроса. Первый: еслиправда, что интересы коллектива и интересыиндивидов непримиримо противоположны другдругу, то как может функционировать общество?Допустим, что индивидов от открытого мятежаудерживает сила оружия. Но нельзя предположить,что их активное сотрудничество обеспеченопростым принуждением. Система производства, вкоторой единственным побуждением к работеявляется страх наказания, не может бытьустойчивой. Именно этот факт заставил исчезнутьрабство как систему управления производством.
Второй: если коллектив не является средством, спомощью которого индивиды могут достигнутьсвоих целей, если расцвет коллектива требует отиндивидов жертв, которые не перевешивает выгода,получаемая за счёт общественногосотрудничества, то что заставляет защитниковколлективизма отдавать преимущество интересамколлектива, а не личными желаниям индивидов?Можно ли в пользу такого возвеличиванияколлектива выдвинуть какие-либо аргументы, кромеличных ценностных суждений?
Разумеется, ценностные суждения каждогоявляются личным делом. Если человек приписываетинтересам коллектива более высокую ценность, чемсвоим собственным, и соответствующим образомдействует, то это его дело. Пока коллективистскиефилософы идут по этому пути, не может возникнутьникаких возражений. Но у них другая аргументация.Они возводят свои личные ценностные суждения вранг абсолютного критерия ценности. Онипринуждают других людей отказаться определятьценность согласно своей воле и безусловнопризнать заповеди, которым коллективизмприсвоил абсолютную вечную правильность.
Поверхностность и произвольностьколлективистской точки зрения становится ещёболее очевидной, если вспомнить, что заисключительную лояльность индивидовконкурируют разные коллективистские партии.Даже если свои коллективистские идеалы этипартии выражают одними и теми же словами, разныеписатели и лидеры расходятся в толковании сутитого, что имеется в виду. Государство, котороеФердинанд Лассаль называл богом и которому онприписывал верховенство, не соответствовалоидолу Гегеля и Шталя, государствуГогенцоллернов. Является ли единственнымзаконным коллективом всё человечество иликаждая из множества наций? Является ликоллективом, которому обязан быть лояльнымнемецкоязычный швейцарец, ШвейцарскаяКонфедерация или Volksgemeinschaft<единыйнемецкий народ (нем.). – Прим. перев.>,включающий в себя всех людей, говорящих нанемецком языке? В ранг верховного коллектива,заслоняющего собой все остальные коллективы итребующего подчинения своей индивидуальностивсех благонамеренных людей, возводились всекрупные социальные образования, такие, какнароды, языковые группы, религиозные сообщества,партийные организации. Но индивид можетотказаться от автономных действий и безусловноподчинить своё я только одному коллективу.Какой именно это должен быть коллектив, можноопределить только при помощи совершеннопроизвольного решения. Кредо коллективанеобходимо является исключительным итоталитарным. Оно жаждет всего человека и нежелает делить его ни с каким другим коллективом.Оно стремится установить исключительноеверховенство только одной системы ценностей.
Разумеется, существует только один способсделать собственные ценностные суждения истинойв последней инстанции. Нужно силой подчинитьвсех несогласных. Именно к этому стремятся всепредставители различных коллективистскихдоктрин. В конечном счёте они рекомендуютиспользовать насилие и безжалостное уничтожениевсех, кого они признают еретиками. Коллективизмявляется доктриной войны, нетерпимости игонений. Если бы усилия какого-либоколлективистского кредо увенчались успехом, товсе люди, кроме великого диктатора, лишились бысвоих сущностных человеческих качеств,превратились просто в бездушные пешки в рукахмонстра.
Отличительная черта свободного общества– возможность функционировать несмотря на то, чтоего члены расходятся по поводу многих ценностныхсуждений. В рыночной экономике бизнес служит нетолько большинству, но и множеству меньшинств,если они не слишком малы относительноэкономических благ, которые требуются дляудовлетворения их особых желаний. Философскиетрактаты публикуются, если предвидитсядостаточное количество читателей, чтобы покрытьиздержки, хотя их читают немногие, а массыпредпочитают другие книги или никаких.
Поиск абсолютных стандартов ценности неограничивался областью этики. Он также затронулэстетические ценности.
В этике общая основа для выбора правилповедения дана в той мере, в какой людисоглашаются считать сохранение общественногосотрудничества основным средством достижениявсех своих целей. Таким образом, вдействительности, любой спор о правилахповедения касается средств, а не целей.Следовательно, существует возможность оценитьэти правила с точки зрения их адекватностимирному функционированию общества. Даже твёрдыесторонники интуиционистской этики в концеконцов прибегают к оценкам поведения с точкизрения его влияния на человеческое счастье <дажеКант. См.: Критика практического разума. Ч. I Кн. II.Гл. I – СПб.: Наука. 1995. С. 217–218. Ср.: Jodl F. Geschichteder Ethik. 2d ed. – Stuttgart. 1912. V. 2. S. 35–8>.
Эстетические ценностные суждения совсем иноедело. В этой области нет такого согласия, какоесуществует в отношении понимания, чтообщественное сотрудничество является основнымсредством достижения всех целей. Здесь всеразногласия неизменно касаются ценностныхсуждений, ни по одному средству достижениякакой-либо цели не существует согласия. И нетникакого пути примирения конфликтующихсуждений. Не существует никакого критерия, наоснове которого можно было бы исправитьзаключение «это мне нравится» или «это мнене нравится».
Достойная сожаления склонностьгипостазировать разные аспекты человеческогомышления и действия привела к попыткам даватьопределение красоте и затем применять этупроизвольную концепцию в качестве мерила. Однаконе существует никакого приемлемого определениякрасоты, кроме «то, что нравится». Нормативовкрасоты не существует, точно также не существуетэстетики как нормативной дисциплины. Помимоисторических и технических наблюденийпрофессиональный критик искусства и литературыможет сказать лишь то, что ему работа нравитсяили не нравится. Работа может подтолкнуть его кглубоким комментариям и изысканиям, но егоценностные суждения остаются личными исубъективными и не обязательно оказываютвлияние на суждения других людей. Понимающийчеловек с интересом познакомится с тем, чтовдумчивый автор говорит о впечатлении, котороепроизвело на него произведение искусства. Ночеловек сам определяет, позволит ли он мнениюдругого человека, каким бы авторитетным оно нибыло, оказать влияние на свои собственныесуждения.
Наслаждение искусством и литературойпредполагает определённую предрасположенностьи восприимчивость со стороны публики. Лишьнемногие имеют врождённый вкус. Остальные должныкультивировать способность наслаждатьсяпроизведениями искусства. Чтобы стать знатоком,человек должен узнать и прочувствовать многое.Но как бы ни блистал человек в качестве хорошоинформированного эксперта, его ценностныесуждения остаются личными и субъективными.Большинство выдающихся критиков и, собственноговоря, также большинство писателей, поэтов ихудожников расходятся в оценках знаменитыхшедевров.
Только ходульные доктринёры считают, что можносформулировать абсолютные нормы, что являетсякрасивым, а что нет. Из работ прошлого онипытаются извлечь свод правил, которым, как онисчитают, должны подчиняться писатели и художникибудущего. Но гении не общаются с учёными мужами.
Полемика о ценности не является схоластическимспором, который интересен только буквоедам. Оназатрагивает жизненно важные вопросычеловеческой жизни.
Современный рационализм заменил собоймировоззрение, нетерпимо относившееся краскольническим ценностным суждениям. Сам фактинакомыслия рассматривался как дерзкий вызов,смертельное оскорбление чьих-то чувств.Результатом были длительные религиозные войны.
Несмотря на то, что определённая нетерпимость,фанатизм и жажда преследований в религиозныхвопросах ещё сохраняется, маловероятно, чторелигиозные страсти станут причиной войны вближайшем будущем. В нашу эпоху духагрессивности имеет иной источник – стремлениесделать государство тоталитарным и лишитьиндивида автономии.
Это правда, что сторонники социалистических иинтервенционистских программ рекомендовали ихтолько в качестве средства достижения целей,общих со всеми другими членами общества. Онисчитали, что общество, организованное всоответствии с их принципами, лучше всегообеспечит людей теми материальными благами, радиприобретения которых они усиленно трудятся.Разве можно представить более желаемоеобщественное положение дел, чем «высшая фазакоммунистического общества», когда, какговорит нам Маркс, общество даст «каждому попотребностям»?
Однако все попытки социалистов доказать своиаргументы полностью провалились. Маркс оказалсяв замешательстве, когда потребовалось былоопровергнуть хорошо обоснованные возражения,выдвинутые ещё в его время в адресвторостепенных трудностей социалистических