проектов. Именно беспомощность в этом отношениипобудила Маркса разработать три фундаментальныхдоктрины его догматизма <Мизес Л.Социализм. Экономический и социологическийанализ. – М.: Catallaxy. 1994. С. 17>. Когда позднееэкономисты продемонстрировали, почемусоциалистический порядок, необходимо лишённыйкакого-либо метода экономического расчёта,никогда не сможет функционировать какэкономическая система, все аргументы, выдвинутыев пользу великой реформы, рухнули. С этогомомента социалисты основывают свои надежды не насиле аргументов, а на чувстве обиды, зависти иненависти масс. Сегодня даже адепты«научного» социализма полагаютсяисключительно на эти эмоциональные факторы.Фундаментом современного социализма иинтервенционизма являются ценностные суждения.Социализм прославляется как единственносправедливый вариант экономической организацииобщества. Все социалисты, как марксисты, так инемарксисты, защищают социализм какединственную систему, согласующуюся со шкалойпроизвольно установленных абсолютных ценностей.Эти ценности, заявляют они, являютсяединственными действительными ценностями длявсех порядочных людей, прежде всего рабочих,составляющих большинство современногоиндустриального общества. Ценности считаютсяабсолютными, потому что поддерживаютсябольшинством, а большинство всегда право.
Поверхностный взгляд на проблемыправительства видит разницу между свободой идеспотизмом во внешних проявлениях системыправления и администрации, а именно в количествелюдей, осуществляющих прямой контроль надобщественным аппаратом сдерживания ипринуждения. Подобный количественный критерийявляется основой известной классификацииразличных форм правления, предложеннойАристотелем. Концепции монархии, олигархии идемократии до сих пор сохраняют такой подход кпроблеме. Однако его неадекватность настолькоочевидна, что ни один философ не избежалупоминания фактов, не согласующихся с ним, ипоэтому считающихся парадоксальными. В качествепримера можно привести факт, признаваемый ужедревнегреческими авторами: тирания часто, илидаже регулярно, поддерживалась массами, и в этомсмысле была популярным правительством.Современные авторы называют этот тип правления«цезаризмом» и продолжают смотреть на негокак на исключительный случай, обусловленныйособыми обстоятельствами; но они такжезатрудняются удовлетворительно объяснить, чтоделает эти обстоятельства исключительными.Однако зачарованные традиционнойклассификацией люди молчаливо соглашались сэтой поверхностной интерпретацией до тех пор,пока казалось, что она должна объяснять толькоодин эпизод современной европейской истории,– аименно историю Второй империи во Франции [10].Окончательно доктрина Аристотеля рухнула, когдастолкнулась с «диктатурой пролетариата» [11]и автократией Гитлера, Муссолини, Перона и другихсовременных последователей древнегреческихтиранов.
Путь к реалистическому разграничению свободы изависимости был открыт двести лет назад вбессмертном эссе Давида Юма «О первоначальныхпринципах правления». Правление, учит Юм,всегда является правлением немногих над многими.Поэтому сила всегда находится на стороне тех, кемправят, а правителей не поддерживает ничего,кроме мнения. Это понимание, логическидоведённое до своих выводов, полностью изменилохарактер обсуждения проблем свободы.Механическая и арифметическая точка зрения былаотброшена. Если в конечном счёте общественноемнение в ответе за структуру правления, то именноэта сила также определяет, будет ли существоватьсвобода или зависимость. Фактически, существуеттолько один фактор, во власти которого сделатьлюдей несвободными – тираническое общественноемнение. Борьба за свободу в конечном счёте это несопротивление деспотам или олигархам, асопротивление деспотизму общественного мнения.Это не борьба многих против немногих, а борьбаменьшинства – иногда меньшинства, состоящего изодного человека, – против большинства. Наихудшейи самой опасной формой абсолютистскогоправления является нетерпимое большинство.Таков вывод, к которому пришли Токвилль и ДжонСтюарт Милль.
В своём эссе о Бентаме Милль указал, почему этотвыдающийся философ не сумел понять реальнуюпроблему и почему его доктрина нашла признание унекоторых самых благородных натур. Бентам,говорит он, жил «во времена реакции противаристократического правления современнойЕвропой». Реформаторы его эпохи «привыкливидеть, что численное большинство везденесправедливо притесняется, везде попираетсяили в лучшем случае игнорируетсяправительствами». В такую эпоху легко забыть,что «все страны, характеризующиесяпоступательным развитием или на протяжениидлительного периода остававшиеся великими, былитаковыми, потому что существовалаорганизованная оппозиция правящей власти,какого бы рода эта власть ни была. ... Почти всекогда-либо жившие великие люди были частью этойоппозиции. Везде, где такого спора не было, везде,где он был прекращён в результате полной победыодного из конкурирующих принципов и на местестарой борьбы не возникла новая, общество либозакостеневало в китайской стационарности, либоподвергалось разложению»
Многим из того, что было здравым в политическойдоктрине Бентама, пренебрегли его современники,многое было отвергнуто последующими поколениямии имело небольшое практическое значение. Но егоошибочное разграничение деспотизма и свободыбез колебаний признано большинством авторов XIX в.На их взгляд, подлинная свобода означаланеобузданный деспотизм большинства.
Не умея мыслить логически и будучиневежественными как в истории, так и в теориишироко превозносимые «прогрессивные»писатели отказались от фундаментальных идейэпохи Просвещения: свободы мысли, слова иинформации. Не все из них были столь жеоткровенны, как Конт и Ленин; но все онипровозглашали, что свобода означает правоговорить только правильные вещи, а фактическивывернули идеи свободы мысли и совестинаизнанку. Не «Силлабус» [12] папы римскогоПия IX проторил дорогу нетерпимости ипреследованию инакомыслящих, а работысоциалистов.
После непродолжительного триумфа свободызависимость под маской свободы вернулась какзавершение неоконченной революции иокончательное освобождение индивида.
Концепция абсолютных и вечных ценностейявляется необходимым элементом этойтоталитарной идеологии. Истиной является то, чтопровозглашают истиной те, кто находятся у власти.Инакомыслящее меньшинство недемократично,поскольку отказывается признать в качествеистины мнение большинства. Все средства«ликвидации» этих мятежных негодяевявляются «демократическими» и поэтомунравственными.
Глава 4. Отрицание ценности
Исследуя ценностные суждения, мы смотрели наних как на предельные данные, не поддающиесяникакому сведению к другим данным. Мы неутверждаем, что ценностные суждения в том виде,как они высказываются людьми и используются вкачестве руководства к действию, являютсяпервичными фактами, не зависящими ни от какихусловий внешнего мира. Такое допущениепротиворечило бы здравому смыслу. Человек –часть Вселенной, он продукт действующих в нейсил, и все его мысли и действия подобно звёздам,атомам и животным – элементы природы. Онивплетены в неумолимую взаимозависимость всехявлений и событий.
Утверждение, что ценности являются конечнымиданными фактами, означает, что человеческийразум не способен найти их причину в тех фактах исобытиях, с которыми имеют дело естественныенауки. Мы не знаем, почему и каким образомопределённые обстоятельства внешнего миравызывают в человеческом разуме определённуюреакцию. Мы не знаем, почему разные люди и одни ите же люди в разные моменты своей жизнипо-разному реагируют на одинаковые внешниераздражители. Мы не можем обнаружить необходимыхсвязей между внешними событиями и идеями,которые они порождают в человеческом разуме.
Чтобы прояснить этот вопрос, мы должныпроанализировать доктрину, разделяющуюпротивоположное мнение. Мы должны исследоватьвсе разновидности материализма.
Часть 2. Детерминизм и материализм
Глава 5. Детерминизм и его критики
Какой бы ни была истинная природа Вселенной иреальности, человек может узнать о ней только то,что позволяет постичь логическая структура егоразума. Разум – единственный инструментчеловеческой науки и философии – не даётабсолютного знания и окончательной мудрости.Бессмысленно заниматься умозрениями определьных вещах. То, что по ходу изысканийчеловека предстаёт как конечная данность, неподдающаяся дальнейшему анализу и сведению кчему-либо более фундаментальному, может какоставаться, так и не оставаться тем же для болеесовершенного интеллекта. Нам это не известно.
Человек не способен мысленно схватить никонцепцию абсолютного ничто, ни возникновениечего-то из ничего. Сама идея творения выходит запределы его понимания. Бог Авраама, Исаака иИакова, которого Паскаль в своих «Мыслях»противопоставил Богу «философов и святых»,является живым образом и имеет ясное иопределённое значение для верующих. Но философыв своих попытках сконструировать концепцию Бога,описать его атрибуты и то, как он управляетмирскими делами, запутываются в неразрешимыхпротиворечиях и парадоксах. Бог, сущность и образдействий которого смертный человек может чётковыделить и определить, не будет похож на Богапророков, святых и мистиков.
Логическая структура разума предписываетчеловеку детерминизм и категорию причинности.Человек видит, что всё, что бы ни случилось воВселенной, представляет собой необходимуюэволюцию сил, энергии и качеств, ужеприсутствовавших в изначальном состоянии X,из которого возникли все вещи. Во Вселенной всёвзаимосвязано, и все изменения являютсярезультатами сил, присущих вещам. Не бываетникакого изменения, которое не было бы