растительному существованию.
История не начинается с золотого века. С точкизрения последующих эпох условия жизнипервобытного человека представляются весьманеудовлетворительными. Он был окружёнбесчисленными опасностями, которыецивилизованному человеку вообще не угрожают,или, по крайней мере, не в той степени. Посравнению с последующими поколениями человекбыл беден и дик. Он был бы безумно рад, если бы мывоспользоваться любым достижением нашей эпохи,например, методами лечения ран.
Точно также человечество никогда не сможетдостичь состояния совершенства. Утопическаялитература насквозь пропитана идеей ожелательности состояния бесцельности ибезразличия, представляющего собой самоесчастливое состояние, которое когда-либо можетдостичь человечество. Авторы этих плановописывают общество, в котором не требуетсяникаких дальнейших изменений, потому что всёобрело наилучшую возможную форму, в утопиибольше нет никакой причины стремится кулучшениям, потому что всё уже достиглосовершенства. История будет завершена. С этоговремени все люди будут полностью счастливы.<Вэтом смысле Маркса также следует называтьутопистом. Он также стремился к такому состоянию,в котором история остановится. По схеме Марксаистория представляет собой классовую борьбу. Разклассы и классовая борьба будут уничтожены, тоуже не может быть никакой истории. Надо признать,«Манифест Коммунистической партии» простодекларирует, что история всех до сих порсуществовавших обществ, или, как позднее добавилЭнгельс, точнее, история после разложениязолотого века первобытного коммунизма являетсяисторией классовой борьбы и, таким образом, неисключает интерпретации, что после установлениятысячелетнего царства социализма можетвозникнуть новое содержание истории. Однакодругие произведения Маркса , Энгельса и ихпоследователей не указывают на то, что можетвозникнуть новый тип исторических изменений,радикально отличающийся по своей природе отизменений, существующих в эпохи классовойборьбы. Какие дальнейшие изменения можноожидать, когда будет достигнута высшая фазакоммунизма, когда каждый будет получать всё, вчём он нуждается? Граница, которую Маркс проводитмежду своим «научным» социализмом исоциалистическими планами других авторов,которых он определяет как утопистов, касается нетолько природы и организации социалистическогосообщества, но и способа, которым это сообществопредположительно появится на свет. Те, кого Маркспрезрительно называет утопистами, создавалипроект социалистического рая и пытались убедитьлюдей, что его осуществление крайне желательно.Маркс отвергал этот метод. Он претендовал наоткрытие закона исторической эволюции, согласнокоторому приход социализма неизбежен.Недостаток социалистов-утопистов, ихутопический характер он видел в том, что ониожидали наступления социализма по воле людей,т.е. в результате их сознательной деятельности,тогда как его научный социализм утверждал, чтосоциализм наступит независимо от воли людей врезультате развития материальныхпроизводительных сил.> Никому из этихписателей никогда не приходило в голову, что те,кому они желают принести пользу своимиреформами, могут иметь другое мнение о том, чтоявляется желательным, а что нет.
Позднее на основе полного извращения методаэкономической науки возникла новаяусовершенствованная версия образа современногообщества. Для того, чтобы изучить последствияизменений в рыночной ситуации, усилия поадаптации производства к этим изменениям ифеномен прибылей и убытков, экономист создаётобраз гипотетического, хотя и недостижимого,состояния, когда производство всегда полностьюприспособлено к осуществлению желанийпотребителей и не происходит никаких дальнейшихизменений. В этом воображаемом мире завтра неотличается от сегодня, не может возникнутьникаких несоответствий, нет никакой нужды впредпринимательской деятельности. Руководствопредприятием не требует никакой инициативы, этосамодействующий процесс, бессознательновыполняемый автоматами, движимыми мистическимиквазиинстинктами. У экономистов (а по этойпричине и у неспециалистов, обсуждающихэкономические проблемы) нет иного способапостигнуть, что происходит в реальном, постоянноизменяющемся мире, кроме как противопоставитьего вымышленному миру стабильности и отсутствияизменений. Но экономисты полностью отдают себеотчёт, что разработка образа равномернофункционирующей экономики является всего лишьмыслительным инструментом, который не имеетсоответствия в реальном мире, в котором живёт ипризван действовать человек. Они даже неподозревают, что кто-то может не понятьисключительного гипотетического ивспомогательного характера их концепции.
Тем не менее некоторые люди неправильноистолковывают смысл и значение этогомыслительного инструмента. В метафоре,заимствованной из теории механики,математическая экономическая теория называетравномерно функционирующую экономикустатическим состоянием, существующие в нейусловия – равновесием, а любое отклонение отравновесия – неравновесным состоянием. Этотязык предполагает, что есть что-то порочное всамом факте, что реальной экономике всегдаприсуще отсутствие равновесия, а состояниеравновесия никогда не реализуется в реальнойдействительности. Всего лишь воображаемоегипотетическое состояние ненарушаемогоравновесия изображается в качестве самогожелательного состояния реальнойдействительности. В этом смысле некоторые авторыназывают конкуренцию в том виде, в каком онасуществует в изменяющейся экономике,несовершенной конкуренцией. Дело, однако, в том,что конкуренция может существовать только визменяющейся экономике. Её функция состоит какраз в том, чтобы устранять неравновесие игенерировать тенденцию к достижению равновесия.В состоянии статического равновесия не можетбыть никакой конкуренции, потому что в этойситуации нет точки, куда мог бы вмешатьсяконкурент, чтобы сделать что-то, что удовлетворитпотребителя лучше, чем то, что уже делается. Самоопределение равновесия подразумевает, что нигдев экономической системе не существуетнесогласованности, и, следовательно, нетнеобходимости в каких-либо действиях, чтобыустранить несоответствия, отсутствуетпредпринимательская деятельность,предпринимательские прибыли и убытки. Именноотсутствие прибылей заставляетэкономистов-математиков считать состояниененарушаемого статического равновесияидеальным состоянием, ибо они зараженыпредрассудком, что предприниматели являютсябесполезными паразитами, а прибыли представляютсобой нечестный барыш.
Энтузиасты равновесия также вводятся взаблуждение неоднозначными тимологическимисмысловыми оттенками термина «равновесие»,которые, разумеется, не имеют никакого отношенияк тому, как экономисты используют идеальную(мысленную) конструкцию состояния равновесия.Популярное понятие психического равновесиячеловека является нечётким и не может бытьконкретизировано без включения в негопроизвольных ценностных суждений. Всё, что можносказать о таком состоянии психического илиморального равновесия – это то, что оно не можетпобуждать человека ни к какому действию. Ибодействие предполагает ощущение какого-либобеспокойства, поскольку только устранениебеспокойства может быть его единственной целью.Аналогия с состоянием совершенства очевидна.Полностью удовлетворённый индивид не имеетцелей, он не действует, у него нет стимула думать,он проводит свои дни в досужем наслаждениижизнью. Не важно, является ли такая сказочнаяжизнь желательной или нет. Бесспорно то, чтоживые люди никогда не достигнут такого состояниясовершенства и равновесия. Не менее бесспорно,что измученные несовершенством реальной жизнилюди мечтают о подобном полном выполнении всехих желаний. Это объясняет источникэмоционального восхваления равновесия иосуждения неравновесия.
Однако экономисты не должны смешиватьтимологическое понятие равновесия сиспользованием идеальной конструкциистатической экономики. Единственноепредназначение этой идеальной конструкции– контрастно оттенить неиссякаемое стремлениеживых и действующих людей к максимальновозможному улучшению условий своегосуществования. У беспристрастного научногонаблюдателя описание неравновесного состоянияне вызывает никакого неодобрения. И тольконеистовый просоциалистический пылпсевдоэкономистов-математиков превращает чистоаналитический инструмент логическойэкономической теории в утопический образхорошего и самого желательного состояния дел.
Реалистичная философская интерпретацияистории должна воздерживаться от любых ссылок нахимерическое понятие совершенного состояниячеловеческих дел. Единственная почва, на которойможет базироваться реалистическаяинтерпретация, – это то, что человеком, как ивсеми остальными живыми существами, движетимпульс сохранения собственного существования истремление устранять, насколько возможно, любоеощущаемое им беспокойство. Именно с этой точкизрения подавляющее большинство людей оцениваютусловия, в которых им приходится жить. Было быошибкой презрительно называть их отношениематериализмом в этическом смысле этого термина.Преследование всех тех благородных целей,которые моралисты противопоставляют тому, чтоони принижают как всего лишь материалистическиенаслаждения, предполагает определённый уровеньматериального благополучия.
Как указывалось выше <см. выше. Гл. 10, раздел5 и далее>, полемика о моногенетическом илиполигенетическом происхождении homo sapiens дляистории не имеет никакого значения. Даже если мыпредположим, что все люди являются потомкамиодной группы приматов, которая единственнаяразвилась в человеческий вид, мы всё равно должныпринимать во внимание, что очень ранорассеивание по поверхности земли разбило этоизначальное единство на более или менееизолированные части. Тысячи лет эти части жилисобственной жизнью с незначительным или вневсякого взаимодействия с другими частями. Итолько развитие современных методов торговли итранспортировки в конце концов положило конецизоляции разных групп людей.
Утверждение, что развитие человечества от егоизначального состояния к современному имело